Он отошел от отца, посмотрел вниз, потом отбросил меч и уставился на свои руки, словно те были в крови.

— Это слишком. Слишком.

— Тезокор, — слабым голосом позвал его Ясон.

Тезокор в это время подобрал с земли плащ и направился туда, где была привязана его лошадь. Ответом Ясону стал лишь порыв холодного ветра.

— А все могло бы быть иначе, — пробормотал Ясон.

Из раны сочилась кровь, но он приподнялся с трудом, потом силы вернулись к нему.

Он зло посмотрел на меня. Лицо его исказили боль и отвращение.

— Я никогда тебя не прощу, Мерлин. Или убей меня сейчас с помощью своей магии, или не попадайся больше мне на пути. Мой сын чуть не убил меня, а может, и убил, я еще не знаю. Но ранил, конечно, серьезно.

Я пытался найти слова, чтобы убедить его еще подумать. Но он застонал, тяжело вздохнул.

— Можешь пялиться на меня сколько влезет, — заявил он ехидным тоном. — Запомни мои слова, однажды и тебе выпустят кишки!

Он с трудом поднялся, его шатало, он еле держался на ногах.

— Нет у меня Улланны, которая отвезла бы меня на колеснице и любила. Нет у меня рабов, которые позаботились бы обо мне. Собаки? Они ждут-не дождутся, когда смогут обглодать мои кости…

Он поплелся прочь, нашел обломок копья и воспользовался им как посохом, он удалялся, проклиная меня, в последний раз выплескивая свою ненависть. Потом сказал:

— Когда я отыщу Маленького Сновидца, я снова найду тебя, Мерлин. Страшись рассвета, когда ты проснешься и увидишь над собой меня! Страшись этого рассвета! Старик!

Вдруг он застонал и начал клониться к земле. Ясон подобрал брошенный его сыном широкий меч. Посмотрел на него, на свою кровь на лезвии и вдруг с ревом швырнул его в меня. Я едва успел отскочить, костяной эфес задел мое плечо.

Ясон, пошатываясь, уходил. Он шел к роще, где у ручья была привязана его белая лошадь. Но ушел он недалеко, ноги подкосились, Ясон опустился на колени, склонил голову, из последних сил пытаясь не рухнуть на землю.

Я бежал. Бежал как нашкодивший ребенок вверх по склону, бежал к додонскому дубу. Он возвышался надо мной, еще не покалеченный, но уже сотрясающийся от топота кельтской армии.

Медеи нигде не было, зато меня поджидала молодая Миеликки, в глазах ее стояли слезы. Она протянула ко мне руку. А я расплакался, я плакал о потерянных воспоминаниях детства, о молодой женщине, которая стала Медеей, но уже после того, как мы любили друг друга. Мне так хотелось вспомнить нашу любовь. А еще я оплакивал Ясона, моего потерянного друга, человека, который умирал у реки, сгорбленный, зажимающий руками свою рану в ожидании, что появится тень и поведет его в безмолвное царство Персефоны.

Госпожа Леса обняла меня. Я прижался к ней, беспомощный, отчаявшийся. Если бы из тени вышла сейчас Ниив и захотела утащить что-то из моей магии, ей легко бы удалось это сделать.

— Все получилось не так, — прошептал я, бессовестно жалея самого себя. — Я не знаю, куда мне теперь идти. Я потерял Тропу.

— Пронзительный Взгляд смягчилась по отношению к тебе. Это удивительно.

— Да, конечно. Но сколько я потерял! Я потерял слишком многое.

— Тебе не дано это знать. Пока не дано. Пока все не закончится.

Сначала ее слова смутили меня. Но тут я вспомнил Урту, который медленно возвращался домой, к себе на родину, в страну, разоренную и захваченную армией рассерженных мертвецов. Вспомнил Ки-носа, спрятанного где-то в тех краях, возможно, он тоже искал своего брата Тезокора, как Царь Убийц искал его. А Медея будет защищать своего отпрыска, если Ясон вдруг оправится от раны и отправится в царство, расположенное между двумя стенами, омываемыми морем.

Госпожа Леса, бесспорно, была права. Пока еще ничего не закончилось.

Она успокоила меня. По ветвям дуба пробежал ветерок, запах меда из ульев поплыл по воздуху. А где-то неподалеку земля сотрясалась под поступью армии, которая направлялась сюда.

— Теперь самое время тебе отправиться домой. — Госпожа говорила со мной шепотом.

— Да, — согласился я, цепляясь за надежду, за сон, всеми силами своего сердца. — Отвези меня домой. — Я думал про Страну Призраков. Мои воспоминания были светлыми. — Отвези меня на Альбу.

Она удивилась:

— К Урте? В опустошенные земли?

— Опустошенные земли — это здесь, — горько возразил я. — Альба ничем не хуже любого другого дома.

— Тогда Арго отвезет тебя туда, — шепнула Миеликки. — Мы оба поедем с тобой. Север может подождать. Я не против. Арго отвезет тебя домой.

Она взяла меня за руку и отвела к реке. Ясона нигде не было. Мы присели на камни и стали ждать темноты. А с наступлением ночи река начала шириться. Горы стали такими высокими, что теперь была видна лишь полоска неба над головой.

Мы встали и вошли в воду. Из темноты к нам выплыла маленькая, очень красивая лодка, Дух Арго, сияющий в лунном свете. Миеликки подтолкнула меня и сама шагнула вперед. Я забрался на борт, устроился среди шкур и одеял и развязал шнурки на ботинках.

Теперь я свободен. Могу отдохнуть и помечтать.