Диса потянулась за посохом с крестом…

– Нет! – заревел Конрад. Лорд Скары вскочил на ноги с мечом в руке. Его удар отбросил Дису назад. Девушка отпрыгнула от крестоносца и присела на корточки, держа наготове окровавленный нож.

– Бродир! – предупреждающе крикнула она. Берсерк потряс головой, прочищая разум, и Диса увидела, что огонь в его глазах угас. Они снова стали добрыми и нежными, как она помнила. Что бы ни вызвало его ярость, оно исчезло – или же изгнано заклинанием священника. – Бродир, берегись!

Выражение глубокой печали промелькнуло на лице гигантского северянина, когда ярд блестящей стали впился в толстые мышцы его шеи. Он споткнулся, схватившись за страшную рану, и повернулся лицом к своему убийце. Одна рука с крючковатыми пальцами потянулась к Конраду – последний акт неповиновения, – но крестоносец отскочил в сторону и снова ударил Бродира, а затем третий раз и четвёртый. Он бил, пока берсерк не упал, в огромном теле не осталось ничего, кроме крови и сожалений.

И тогда Конрад Колдун пошёл на Дису со столь же свирепым и сосредоточенным лицом, что и у Гримнира.

Диса встретилась с ним клинком к клинку.

Сталь скользила и скрежетала. Пара сражалась в тишине, их ареной были окутанные дымом руины врат Храфнхауга. Среди обломков сотен разбитых жизней затухали пожары, горящие воспоминания о мёртвых давали яркий свет живым. Конрад зашипел и нанёс удар. Слюна слетела с потрескавшихся губ, когда он наклонился и попытался опустить девушку на колени. Но Диса не позволила ублюдку одержать верх благодаря тяжёлому весу или длинным рукам. Она была хитра и сражалась как скрелинг.

Девушка использовала каждый трюк, каждую хитрость, которой научил её Гримнир, против лорда Скары. Она использовала плюсы своего небольшого тела, танцевала вокруг тяжелого клинка и пыталась нанести удар пониже. Конрад же обращался со своим мечом как с молотом, а с рукой Дисы как с наковальней, – но готовый превратить его в любой момент в скальпель.

Но, несмотря на размах их дуэли, её завершила простая ошибка. Диса низко опустилась, сделала ложный выпад влево и нанесла удар справа. Она отбросила мужчину назад с помощью удара, который заскрежетал по краю его кольчуги – это мягкое металлическое шипение было более зловещим, чем любая громкая угроза язычников. Диса рассмеялась. Она отскочила назад…

…и споткнулась о вытянутую руку мёртвого Бродира.

Девушка выругалась, замахала руками и снова выругалась, когда ответный удар Конрада расколол кольчугу, защищавшую её плечо. Диса почувствовала горячую кровь и внезапный, скручивающий живот страх. Боль ударила по ней, как молот. Она отшатнулась, её раненая рука стала бесполезной.

Конрад не дал ей передышки. С горящими глазами он повалил её на колени. Каблук его сапога отбросил её нож, лезвие выскользнуло из её рук и зазвенело на камнях. В его красноватых глазах сверкнула смерть, когда он занёс меч для последнего удара.

И тут лорд Скары внезапно пошатнулся и ахнул, когда брошенный камень попал ему прямо в грудь.

Диса бросилась за своим клинком, дико озираясь в поисках своего спасителя. Она ожидала увидеть раздражённое лицо Гримнира, но вместо этого в дыме появилась Ульфрун с топором в руках и огненной яростью в бледных глазах. Когда она заговорила, её голос был голосом самой могилы:

Конрад застыл, уставившись на неё. Затем он плавно нагнулся и поднял упавший щит.

– Да будет так, – зарычал он, выпрямившись.

В глубине кургана не было свидетелей дуэли, развернувшейся между каунаром и двергом, не считая незрячих глаз давно умерших. В этом жутком голубом сиянии смертоносное копьё Нали металось и пело, его песня была о крови и мести; в руках Гримнира с чёрными ногтями ожил Сарклунг, гибкий и быстрый, железо узнало своего повелителя. Дыхание со свистом вырывалось сквозь стиснутые зубы; железо скрипело и звенело.

Гримнир покачивался как пьяный, уклоняясь от ударов и уворачиваясь от тяжёлого наконечника копья; Нали отступил. Его преимущество было в длине копья, и он старался держать Гримнира на расстоянии. Но сама местность играла с ним злую шутку. Шаг за шагом Гримнир оттеснял его назад, пока каблуки Нали не выбили лавину костей из останков змея.

Гном выругался и посмотрел вниз, чтобы увидеть, где стоит.

Гримнир воспользовался этим. Зарычав, он схватил древко копья за выступающий наконечник, потянул вперед и перерубил. Дерево раскололось под острым лезвием Сарклунга, оставив двергу почти бесполезную дубинку. На мгновение Нали задумался, что делать со своим укороченным копьём.

Гримнир принял это решение за него.

Сарклунг нанёс низкий и быстрый удар; его острый край впился в кольчугу Нали над бедром. Стальные кольца щелкнули и рассыпались. Лезвие разрезало ткань, кожу, плоть и кости. Чёрная вонючая кровь дверга полилась на кулак Гримнира. Проворчав, Гримнир отвёл клинок назад, едва не выпотрошив несчастного гнома.

– Ну и кто теперь нидинг, скотина?

Нали опустился на кости под черепом змея. Холмик задвигался, пока не стал похож на страшную голову Злостного Врага, озабоченно склонившуюся над окровавленным телом Нали. Дверг не кричал и не ругался; с его губ не слетело ни угроз, ни проклятий. Напротив, он улыбнулся Гримниру, его глаз продолжать ярко гореть.

– Я был у-уверен, – сказал он спустя мгновение. – Уверен, что ты у-убьёшь эту сучку. Так б-было бы проще. Но… и так с-сойдёт.

– Что ты там бормочешь?

Нали сплюнул чёрную кровь.

– Ты г-глупец, сын Балегира, но полезный глупец. – Он опустил щёку на висок змея, силы покидали его. – Дело б-было… не в мече.

На этом Нали, сын Наинна, умер.

Гримнир уставился на труп гнома. В смерти от тела что-то отрывается, что-то мрачное и холодное, пахнущее морозами Асгарда. Хамингья Всеотца, его удача. Труп Нали принял свой первоначальный вид: скрюченная тень того, кем он был под покровом Всеотца, горбатый и грязный. Однако Гримнир не кричал и не праздновал победу. Вместо этого он ломал голову над предсмертными словами гнома. В этом не было смысла, и у Гримнира было неприятное чувство, что он чего-то не понял, чего-то очень важного. Тем не менее он отбросил сомнения и приготовился нанести последний удар – тот, что снесёт голову Злостного Врага.

– Он сказал: «И так сойдёт», – пробормотал Гримнир. – Что?..

И внезапно его поразила правда. То была не дуэль. А жертва. Нали хотел, чтобы он убил Ульфрун. Но и так сойдёт!

– Кровь Имира!

Но когда Гримнир прыгнул вперёд, намереваясь ударить в место соединения черепа и шеи дракона, в глубине левой глазницы змея вспыхнул дикий зелёный свет. Кошмарная голова, покрытая рыхлым покровом костяной чешуи, метнулась в сторону, ударив Гримнира в плечо. От удара он отлетел; Сарклунг выскользнул из его рук.