и Словакии были различными. Во многих районах эта традиция еще жива. Раньше предпочитали природные краски (луковая шелуха, шафран, кофе, капустный рассол с железом). Для получения «мраморных» яиц в раствор краски добавляли растительное масло. Орнамент был геометрическим и растительным, украшением служили и надписи. Один из самых распространенных способов раскрашивания яиц у чехов и словаков — нанесение орнамента теплым воском (или парафином) перед погружением в краску. После удаления воска на окрашенном яйце остается белый рисунок. Иногда это повторяют несколько раз с несколькими красками. Яйца раскрашивали и цветным воском — желтым, черным, красным, зеленым, синим. В некоторых районах Словакии, а также в восточной Моравии на окрашенных в интенсивный цвет яйцах выскребали очень тонкий и сложный узор с помощью острого ножа. Кроме того, известны краслицы с орнаментами, сделанными из налепленной соломы, травы и т. д. Все эти способы нередко комбинируются[774].

Крашение яиц в Моравской Словакии.

В воскресенье и понедельник до сих пор у чехов, а в некоторых областях и у словаков сохраняется очень популярный обычай (теперь уже шуточный) хлестания девушек и женщин особым образом сплетенными ивовыми прутьями — помлазка, мрскачка, шлягачка, шибачка (pomlázka, mrskačka — чешск.; slahačka — слов.). Слово «помлазка» имеет, как и «коледа», несколько значений: так называется сам обычай, хлысты из сплетенных прутьев, которыми бьют, а также дары, получаемые от девушки за внимание. Прутья — корбаче, шибаки, татары (pomlázka, korbáče, tatary — чешск.; šibákv — слов.) плелись заблаговременно[775]. Само слово «помлазка» (pomlazká: omladiti) — омолаживать объясняет значение этого обычая: каждый, кого били прутьями, будет здоров и свеж. В руках колядующих парней вербовые прутья должны находиться в постоянном движении. Во вторник девушки стегали прутьями парней. После пасхи прутья-помлазки забрасывали на крыши через головы, чтобы они там сгнили.

В восточных областях Чехословакии — в Моравии и Словакии — помлазка (шибачка) сопровождается и обливанием водой — купачка, облевачка, шмигуст (kúpačka, oblievačka, šmigust). У словаков шибачка известна лишь в западных областях. Гораздо более для них характерно обливание водой.

К пасхе каждый должен был приготовить какую-либо обнову. Кроме того, накануне праздника всегда устраивалась генеральная уборка в доме. Заново белили стены, украшали их орнаментом там, где это было принято. Для пасхальной недели вообще были характерны обряды очистительного свойства, связанные с началом нового года.

Еще в XIX в. у чехов были широко распространены во время пасхи игры с крашеными яйцами, правда, чаще всего уже только детские. Было известно несколько вариантов таких игр. Дети парами становились друг против друга с краслицами в руках, ударяя их широким или узким концом. Выигрывал тот, чье яйцо оставалось невредимым. В городах, а позднее и в деревнях часто бросали монету в яйцо, стараясь в него попасть с расстояния около четырех шагов. Яйцо при этом кто-то должен был держать в руке между указательным и большим пальцами или же положить на землю[776].

Краслицами играла и молодежь во время помлазки. Вареные крашеные яйца, полученные от девушек в подарок, бросали вверх, иногда через крышу дома в траву и смотрели, разобьется ли оно. Целое яйцо было свидетельством постоянства девушки. Краслицы, кроме того, катали с холмов, и тот, чье яйцо откатывалось дальше других, выигрывал[777].

Древнее значение краслиц как символа жизни и плодородия совершенно забыто. В период пасхальных праздников крашеные яйца дарят девушки юношам, выражая этим свое расположение, обмениваются краслицами близкие знакомые и родственники даже в городах. Обычай этот сохраняют как национальную традицию, а краслице ценят как произведение искусства.

В день св. Юрия (24 апреля), по народным преданиям, открывалась земля и выпускала змей и все растения, которые зимовали в ней.

У чехов и словаков с днем св. Юрия были связаны легенды о змеях и драконах, открывающихся кладах и т. д. По-видимому, это сказывалось влияние легенды о герое, освободившем принцессу от пут дракона. Верили, что якобы в этот день снова становилась опасной нечистая сила, особенно для скота. Ворота хлевов подпирали бороной зубьями наружу для того, чтобы ведьмы не имели доступа к скоту. Для отпугивания нечистой силы служили и юрские огни — костры, зажигаемые и сейчас в вечер накануне Юрьева дня.

Молодежь встречала лето у этих огней и пела:

Svāty jur ide, leto nam nese.

Leto, leto nam, poctivým pannam.

Svāty juričko, maje srdečko,

Prindzi, prindzi k nám, dones

namteplé letečko.

Св. Юрий идет, лето нам несет.

Лето, лето нам, достойным девушкам.

Св. Юричко, мое сердечко,

Приди, приди к нам, принеси нам теплое лето[778].

Молодежь, возвращаясь домой парами, обязательно должна была поваляться по озимым для того, чтобы хлеб вырос высоким.

В конце апреля в ночь на Филиппа и Якуба зажигаются костры. Они, по народным поверьям, тоже ослабляют силу чародейства, охраняя урожай и скот.

В эту ночь перед первым маем юноши ставят первые деревца — май (máj). Это высокая тонкая пихта или ель, тщательно очищенная от коры с оставленной верхней кроной (věník). Верхушку мая украшают пестрыми лентами, красными платками, мелкими калачиками. Ниже кроны подвешивают широкий венок из весенних цветов. В каждом поселке ставят несколько майских деревцев, самое высокое из них — на площади для всей деревни (сейчас у местного национального совета). Кроме того, каждый юноша ставит деревце (чаще всего березку) перед домом своей милой.

Это очень старый обычай. По свидетельству средневековых источников, поставленный девушке май когда-то означал определенную форму брачного предложения. Например, по решению суда пражской консистории от 1422 г. в спорном случае, согласно старому обычаю, такой брак был признан действительным[779].

Под главным маем устраивалась первая молодежная «музыка» на открытом воздухе. Юноши с маленьким деревом ходили по домам с колядой и приглашали девушек на танцы. Девушки должны были одарить юношей за это приглашение.

Сейчас обычай «ставить май» переносится на первомайские праздники; таким образом, этот традиционный весенний праздник получил новое содержание. В городах же чешские и словацкие рабочие уже с конца XIX в. отмечали День международной солидарности трудящихся.

Церковный праздник вознесения в народе особо не отмечался. Но в этот день, например, словаки в горных областях считали необходимым охранять свое хозяйство от нечистой силы. В некоторых деревнях дают скоту чеснок, а вечером, закрывая двери хлевов, рисуют на них чесноком крест[780].

Спустя десять дней после вознесения, чехи и словаки праздновали летнице (letnice),