— Это возможно, но ты ведь и по-английски говоришь немного странно. Но если бы ты была англичанкой, зачем тебе предпочесть брак со мной, а не просто возвращение к собственному народу? И это еще одна причина, по которой Дугал заставил тебя выйти за меня, — чтобы проверить, не сбежишь ли ты, когда дело дойдет до точки.

— Но я не сбежала. И что же это доказывает? Он засмеялся и откинулся спиной на кровать, загородив рукой глаза от света лампы.

— Дьявол меня забери, если я знаю, Саксоночка. Дьявол меня забери. Я не могу придумать для тебя никакого разумного объяснения. Может, ты из Маленького Народца? — Он покосился на меня из-под ладони. — Нет, думаю, не так, ты для этого слишком крупная.

— А ты не боишься, что я, неизвестно кто такая, убью тебя ночью, пока ты будешь спать?

Он не ответил, но отвел руку от глаз, и улыбка его расплылась очень широко. Я подумала, что глаза он унаследовал от Фрэзеров: они не были глубоко посажены, как у Макензи, но расположены под необычным углом, а из-за высоких скул казались немного приподнятыми.

Не поднимая головы, он распахнул рубашку, так что грудь оказалась открытой чуть ли не до пояса. Вытащил из ножен кинжал и бросил его мне. Сталь звякнула о пол у моих ног.

Он снова прикрыл рукой глаза и закинул голову назад, открыв горло до того самого места, где уже не росли волоски его немного отросшей бородки.

— Рази сюда, прямо под грудную кость, — посоветовал он. — Быстро и аккуратно, хоть и требует немалой силы. Перерезать глотку легче, но это очень грязно.

Я нагнулась за кинжалом.

— Уж я бы сделала все как надо, — заметила я. — Нахальный ты ублюдок!

Усмешка, заметная сквозь раздвинутые пальцы, превратилась в широкую улыбку.

— Саксоночка?

Я все еще стояла с кинжалом в руке.

— Ну?

— Я умру счастливым человеком.

На следующее утро мы спали очень долго: солнце поднялось высоко, когда мы покинули гостиницу, направляясь на этот раз к югу. В конюшне почти не оставалось лошадей, и поблизости не было видно ни одного человека из нашего отряда. Я громко выразила удивление по поводу того, куда они все подевались.

Джейми усмехнулся.

— С уверенностью не скажу, но предположить кое-что могу. Стража направилась вчера в ту сторону, — он указал на запад, — стало быть, Руперт и все прочие двинулись вон туда, — и он указал на восток. — Скот, — пояснил он, заметив, что я не поняла. — Владельцы поместий и арендаторы платят стражникам за охрану и в этом случае получают назад скот, украденный во время набега. Но если Стража отправляется на запад в сторону Лаг Круйма, стада, пусть и ненадолго, остаются без охраны. Ниже этого места лежат земли Грантов, а Руперт — самый ловкий угонщик скота из тех, кого я знал. Скотина пойдет за ним куда хочешь, даже и не мычит. А поскольку здесь у нас не предстоит больше никаких развлечений, Руперту не сидится на месте.

Казалось, Джейми тоже не сидится на месте, потому что он сделал широкий шаг. Через вереск вела оленья тропа, идти по ней было легко, так что я успевала за ним без труда. Немного погодя мы вышли на обширную вересковую пустошь, где можно было идти рядом.

— А что с Хорроксом? — вдруг спросила я — упоминание о Лаг Круйме вызвало в памяти рассказ Джейми об англичанине-дезертире и о тех сведениях, которые он мог сообщить. — Ты ведь собирался повидаться с ним именно в Лаг Круйме, верно?

Джейми кивнул.

— Да. Но я не могу отправиться туда сейчас, когда там и Рэндолл и Стража. Слишком опасно.

— А мог бы кто-нибудь сделать это вместо тебя? Ты кому-нибудь доверяешь полностью?

Он опустил на меня глаза и улыбнулся.

— Да. Например, тебе. Поскольку ты не убила меня прошедшей ночью, я думаю, что могу тебе довериться. Но боюсь, что тебе одной нельзя ехать в Лаг Круйм. Нет, если понадобится, вместо меня съездит Мурта. Но я должен уладить еще кое-что, так что посмотрим.

— Ты доверяешь Мурте? — спросила я.

По отношению к этому маленькому неряшливому человечку я не испытывала особо дружественных чувств, тем более что он в той или иной степени был ответствен за мое нынешнее положение, утащив меня с собой. Но между ним и Джейми явно была дружба.

— О да, конечно. — Джейми поглядел на меня с удивлением. — Мурта знает меня всю жизнь, он, по-моему, приходится моему отцу троюродным братом. Его отец был моим…

— Ты хочешь сказать, что он тоже из Фрэзеров, — поспешно перебила его я. — А я считала, что он из Макензи. Он был вместе с Дугалом тогда, когда я встретила вас.

— Да, — снова кивнул Джейми. — Когда я решил уехать из Франции, я послал ему весточку и попросил встретить меня на побережье. Ты ведь помнишь, что я не знал, не Дугал ли пытался меня прикончить. И мне ничуть не улыбалась мысль встретиться в одиночку с несколькими Макензи. Не хотелось кончить жизнь среди бурунов Ская, если именно это они задумали.

— Понимаю. Значит, Дугал из тех, кто считается со свидетелями.

— Да, свидетели — штука тонкая.

По ту сторону пустоши высилась гряда причудливых камней, источенных отверстиями и ямками еще в то давнее время, когда ледники то наступали, то отступали. Дождевая вода наполняла более глубокие из этих ям, пижма, чертополох и таволга густо росли по берегам маленьких карстовых озер, и цветы отражались в тихой воде.

В чистых водоемах рыба не водилась, они испещрили весь ландшафт и представляли собой ловушки для неосторожных путников: в темноте легко было угодить в такое озерко, а потом вынужденно провести сырую и неуютную ночь на пустоши. Мы с Джейми уселись возле одного из таких водоемов, чтобы совершить утреннюю трапезу, которая состояла из хлеба и сыра.

На озерке были свои птицы: ласточки спускались к воде, чтобы напиться, а ржанки и кроншнепы запускали глубоко во влажную землю свои длинные носы, отыскивая корм.

Я набросала крошек хлеба на землю для птиц. Кроншнеп приглядывался к ним с крайне подозрительным видом, но, пока он раскидывал умом, быстрая ласточка выхватила угощение у него из-под носа и стрелой взмыла вверх. Кроншнеп сердито встряхнул перьями и вернулся к прежнему занятию.

Джейми обратил мое внимание на ржанку, которая с криками прыгала возле нас, приволакивая будто бы сломанное крыло.

— У нее гнездо где-нибудь поблизости, — сказала я.

— Вон оно.

Но Джейми пришлось показать мне несколько раз, прежде чем я наконец-то заметила гнездо — неглубокую ямку прямо на открытом месте, но четыре лежавших в гнезде яичка по окраске совершенно сливались с почвой, усыпанной опавшими листьями; стоило мне моргнуть — и я уже снова потеряла гнездо из вида.

Подобрав прутик, Джейми потрогал гнездо и сдвинул с места одно яичко. Ржанка-мать, невероятно взволнованная, подбежала близко-близко к Джейми. Он опустился на пятки и сидел неподвижно, глядя, как птичка мечется, пронзительно крича. Еле уловимый быстрый жест — и вот уже ржанка у него в руке, смирная и притихшая.