— Какого рода снимки это были?

— Вот этого я не знаю. Но они были достаточно чёткими, чтобы видеть эти сияющие молодые лица. Те снимки были сделаны с американских и израильских разведывательных самолётов.

— Ну, хорошо… Так что же с ними делать?

— Если бы вы смогли сделать так, чтобы все эти ублюдки были собраны в одном месте, я думаю, что вместе с морскими пехотинцами мы сумели бы что-нибудь придумать, — высказал Робби желание, типичное для солдат всего мира. — Мы тогда даже пригласили бы вас, газетчиков, на это торжество. А это кто такие? — спросил он, увидев, что в зал ожидания вошли двое.

Джек слишком устал, чтобы воспринимать вполне связно происходящее.

Сообщение, что смерть отступила от Салли, словно сняло немыслимой тяжести груз с его плеч, и теперь он ждал, когда ему разрешат повидаться с женой, которую вскоре должны были перевести в обычную палату. Сидевший метрах в двух от него офицер британской службы безопасности Уэйсон смотрел на репортёров с нескрываемым презрением, и, сколько они ни приставали с нему с вопросом о его имени, он не удостоил их ответом. Полиция не сумела предотвратить проникновение репортёров в Институт, хотя персонал госпиталя категорически воспротивился тому, чтобы сюда притащились ещё и из телевидения. Все то и дело возвращались к главному вопросу: кто это сделал? Джек отвечал, что не знает. Хотя он полагал, что знает. Это были, вероятно, те самые люди, относительно которых он решил, что можно уже не волноваться.

«Могло быть куда хуже», — уговаривал он себя. По крайней мере было ясно, что Салли будет жить. Что она не погибла в результате его глупости. В этом было хоть какое-то утешение.

— Мистер Райан? — спросил один из новоприбывших.

— Да, — ответил Джек, даже не поднимая глаз, — настолько он был измучен.

Ему надо было бы выспаться, но нервы были слишком напряжены, чтобы он мог заснуть.

— Я — Эд Донохо, специальный агент бостонского отделения ФБР. Со мной тут человек, и он хочет кое-что сказать вам.

«Никто ещё никогда не считал Пэдди О'Нила дураком», — подумал Донохо. Как только по телевидению сообщили о покушении, этот тип из «Шин Фейн» спросил свой «эскорт» из ФБР, не разрешат ли ему побывать в Балтиморе. У него было полное право бывать где угодно в Америке, так что Донохо был вынужден даже вызваться сопровождать его.

— Мистер Райан, — сказал О'Нил голосом, источавшим сочувствие, — мне сказали, что состояние вашей дочери стало лучше. Я надеюсь, что и мои молитвы тоже помогли, и…

Райан не сразу узнал это лицо, которое он видел несколько дней назад на экране телевизора. Он даже рот разинул от изумления. Слова этого типа проникали в его уши, но он как будто не слышал их, словно они выговаривались на каком-то неизвестном языке. Он видел только глотку этого человека, в полутора метрах от себя. «Всего полтора метра», — сказал он себе.

— А-а! — выдохнул Робби в другом конце комнаты. Он видел, как лицо сидевшего на диване Джека сперва налилось кровью, а потом стало бледным как смерть. Джек поджал ноги и наклонился вперёд.

Робби кинулся вперёд, оттолкнув в сторону агента ФБР, и как раз вовремя:

Джек вскочил с дивана и бросился на О'Нила, норовя вцепиться тому в глотку. Ещё бы миг… но тут плечо Джека врезалось в грудь Робби, и тот сжал его, обхватил, тесня назад. Три репортёра успели запечатлеть эту сцену на фотоплёнку. Наконец Робби удалось повалить Джека на диван и, обернувшись, он рявкнул: «Уведите эту скотину отсюда пока я его не придушил!» Ирландец был на десять сантиметров выше Джексона, но тот дышал такой яростью, что все поняли, что ирландцу и вправду не сдобровать. «Уберите отсюда этого ублюдочного террориста!»

Полицейский уже схватил О'Нила за плечо и выталкивал из комнаты. Репортёры ринулись вслед за ирландцем, громко кричавшим, что он ни в чём не виноват.

— Вы что, совсем спятили? — набросился Джексон на агента ФБР.

— Успокойтесь. Я на вашей стороне, ладно? Малость успокойтесь.

Джексон сел рядом с Райаном. Джек дышал, как лошадь после скачек. Донохо пристроился с другой стороны.

— Мистер Райан, я не мог запретить ему приехать сюда. Прошу прощения, но у нас нет таких прав. Он хотел сказать вам… Вот блядство! Всю дорогу в самолёте он только и твердил, что его организация не имеет к этому никакого отношения, что для неё это чистая катастрофа. Он, полагаю, хотел засвидетельствовать вам своё сочувствие.

Донохо было мерзко выговаривать все эти слова, хотя они были правдой. Ещё более он ненавидел себя за то, что он — в ходе минувшей недели — начал даже по-своему как-то симпатизировать Пэдди О'Нилу. У этого «рупора» «Шин Фейн» был свой шарм, он обладал даром убеждать людей в обоснованности своей позиции. Эд Донохо спрашивал себя, почему именно ему дали это задание. «Почему бы им не поручить это какому-нибудь итальянцу?» Конечно, он знал ответ на этот вопрос, но из-за того, что у начальства были свои резоны, — вовсе не значило, что этот ответ должен был быть ему по душе.

— Я приму меры, доктор Райан, чтобы он вам более не докучал.

— Непременно позаботьтесь об этом, — жёстко сказал Райан. Донохо вышел в приёмный покой. О'Нил разглагольствовал перед репортёрами, что Донохо отнюдь не удивило.

— Мистер Райан не в себе, как и всякий в такой ситуации, — вещал О'Нил.

Сперва Донохо относился с неприязнью к этому человеку, а потом начал даже восхищаться его ораторским даром и умением очаровывать людей. Теперь же слова этого типа вызвали у него отвращение. И вдруг в голову ему пришла одна идея. Он не знал, как к этому отнесутся в Бюро, но решил рискнуть. Прежде всего он схватил за руку полицейского и велел тому, чтобы он не отходил от Райана. Потом он отвёл в сторону фотографа и кратко переговорил с ним. Затем они вместе с фотографом пошли искать врача.

— Нет, решительно нет, — отрезал тот.

— Эй, док, — сказал фотожурналист. — Моя жена беременна. Это у нас первый ребёнок. Если это поможет этому человеку, я «за». И это не попадёт в газеты.

Даю слово, док.

— Я думаю, это поможет, — сказал агент ФБР. — Серьёзно.

Минут через десять агент ФБР, прежде чем отвезти О'Нила в аэропорт, позвонил в штаб-квартиру ФБР в Вашингтоне, и двое агентов тут же выехали по направлению к дому Райана.

Сигнализация в его доме не была им помехой.

* * *

Джек не спал уже более суток. Будь он в состоянии думать об этом, он бы поразился тому, что бодрствовал так долго и при этом был способен функционировать. Впрочем, насчёт последнего многие, видевшие его, усомнились бы. И вот теперь он был один. Робби пришлось куда-то уехать. Куда — Джек не помнил.

В любом случае он в этот момент был один, так как Кэти перевели в главный корпус больницы, и ему наконец разрешили навестить её. Он плёлся по невзрачному коридору, как приговорённый к смерти. Завернув за угол, он безошибочно признал, где палата Кэти, — возле неё стояли двое полицейских. Они тут же уставились на него, а он — на них, пытаясь углядеть, нет ли в их глазах намёка на то, что они знают: случившееся — это его вина. Ведь его жена и дочь едва не погибли только потому, что он решил, что беспокоиться не о чём. Он презирал себя, и полагал, что и весь мир смотрит на него с презрением. «Ты ведь такой ебаный умник!» говорил он себе.