к его лицу. Движение, и нож рыбкой вылетает из моей руки, чтобы через мгновение вонзиться в его глаз по самую рукоятку. Голова орка дёрнулась, но движение он не прекратил. Сделав ещё шаг в мою сторону, он обрушил свой топор на меня. Я принял удар топора на свой посох и отшвырнул его в сторону. Как раз перед тем, как этот огромный орк обрушился на меня с высоты своего семифутового роста. Он подмял меня под себя, задавил своей массой. Его лицо оказалось прямо перед моим лицом. Он напоследок дыхнул мне в лицо смрадным потоком воздуха вперемежку с тихим ревом, и затих. Его взгляд потускнел. Он был мёртв. Мой первый поверженный враг.

Придавленный этой тушей, я не мог шевелиться. Умирать в таком беспомощном положении мне не хотелось. Страх, боль и отчаяние ударили меня сильнее физической боли, и я закричал. Подбежали воины. С меня сдёрнули тушу орка, откатив его в сторону, и помогли мне подняться на ноги. Меня шатало. Мир кружился перед глазами. Я опустил глаза на поверженного противника. Впервые в жизни я отнимал чужую жизнь. Жизнь разумного существа. Меня замутило. Всё внутри меня сжалось. Меня скрутил спазм. В следующий миг я упал на колени, и содержимое моего желудка прорвалось наружу, образовав на камнях мокрое пятно с не переваренными остатками моего обеда. Ко мне подбежала Алкима. Её глаза выражали целую гамму эмоций. Тревогу, радость, восторг и перенесённый страх. Мой мозг отказывался здраво работать и рассуждать. Я испытывал ужас от действия, совершённого мною, раскаяние и обиду, что мне это пришлось сделать. Понимание, что у меня не было выбора, пришло позже. И в том, что произошло, в тот миг я винил Алкиму. Бойцы вновь стали меня поднимать. Перед моим взором появилась Алкима. Я зарычал.

— Ты, тварь. За неповиновение… — я задыхался — убью. Марш… в лазарет.

Алкима подпрыгнула на месте. На её лице появился страх, и она метнулась за спины бойцов, проводивших её недоумёнными взглядами. Я с трудом справлялся с гневом. Я дёрнулся, и воины отпустили меня. Спустя годы мне стыдно, что я не сдержался и накричал на неё. Но в тот миг мой разум плохо справлялся с моими эмоциями. У каждого из нас есть моменты в жизни, за которые нам стыдно. Главное — сделать выводы и жить дальше, не зацикливаться на этих моментах.

Именно в этот момент орки атаковали ещё раз. Атака была столь мощна, что наши воины попятились вовнутрь крепости. Линия обороны изогнулась и растянулась. Между воинами образовались большие промежутки. Я и Алкима вынуждены были бежать вместе с воинами, чтобы не быть сметёнными нападающими орками и гоблинами. Капитан бросил в бой резерв. Во главе резерва шёл Раймус. Они просочились сквозь линию второго ряда и вклинились в атакующие порядки противника. Казалось, что Раймуса нельзя остановить. Как вестник смерти он бросился на своих врагов, орудуя двумя мечами сразу. Эти мечи мелькали, словно ураган стали. И вот размазанные полосы металла достигли вражеской плоти. Вот пал один его враг вместе с разрубленным пополам щитом. Кровь фонтаном била из раны на его груди. Пал второй враг. Откатилась в сторону голова гоблина, а его тело мешком осело на землю. Враги пытались попятиться перед этим смертоносным ужасом, но сзади уже напирали другие воины. У них был только один путь — идти вперёд и умирать. И вновь волна орочьих и гоблинских тел поползла вперёд, прямо на размазанную полосу стальных клинков Раймуса. Враги прибывали. Они шли по телам убитых товарищей, оскальзывались на трупах, но продавливали нас вглубь крепости. Мы отступали, оставляя за собой трупы врагов и друзей. Раненые стенали от боли, и их затаптывали сражающиеся бойцы. Нас практически выдавили вовнутрь крепости, когда Раймус пал. Сначала ему в грудь попала стрела. Её черное оперение было как знамя его смерти. Раймус пошатнулся, и в следующий миг орочий топор вклинился в его грудь, прорубив доспехи. Ноги Раймуса подкосились, и он медленно осел на землю, не забыв вонзить свой меч в горло ранившего его орка. Раймус ещё был жив. Что-то перевернулось в моей голове, и я бросился в битву, чтобы защитить своего друга. Орки опешили и замерли, увидев перед собой такого воина, как я. Наверное, я им казался маленьким и тощим, недостойным противником. А может их удивила моя наглость, когда я посмел бросить им вызов. В любом случае они на мгновение растерялись, и этого хватило мне, чтобы изменить ход битвы.

Я развёл руки в стороны. Я использовал это заклятие только один раз, но в тот миг я был абсолютно уверен, что смогу повторить его, не заглядывая в камень кольца. Время вокруг меня замедлилось, а пространство расширилось. Моё внутреннее видение включилось без всякого приказа и усилия. Я сразу увидел всё поле боя. Движущихся и сражающихся людей, движущиеся в колоннах в сторону пролома орочьи отряды. Почувствовал запах ненависти и вкус страха, увидел цвет боли умирающих воинов. Мог пощупать энергию злости. Я мысленно потянулся к башенному столбу, и магический столб откликнулся. В моём сознании раздалось гудение накопленной энергии столба, готовой разрядиться по первому моему приказу. Перед моим внутренним взором встал лист пергамента с нанесённым на него заклятием. Я мысленно окинул потенциал поля под ногами атакующих врагов в проломе, а потом нашёл противоположный по напряжённости потенциал в небе над нашими головами. Усилием воли протянул ионный след между этими полями, а обратный след провёл через башню.

— Магис Перисулосум Фульгур.

Прокричал я во всё горло. На мгновение стало темно, а потом, оттеняя темное небо, мелькнула яркая ветвистая молния. Перед самой землёй она разветвилась на множество отростков и ударила прямо в пространство разлома в стене. В этом разломе сейчас находился один из ударных отрядов орков. Они стояли там очень плотно друг к другу, поэтому удар был особенно результативен. Многие из них пали уже мёртвыми.

От грохота заложило уши. Раненые орки катались по земле с раскрытыми ртами. Возможно, они вопили от боли, но крика не было слышно. Основная масса вражеской армии после моего удара бежала от пролома в стене, давя друг друга от страха. В проломе снова завязалась битва. Наши бойцы вытесняли наружу обезумевших врагов. Удар молнии и грохот потрясли меня. Некоторое время я не осознавал, что делаю. Разум ещё не взял под контроль моё тело. Поэтому я подчинялся стадным инстинктам и бежал вперёд вместе со всеми. Орки в панике покидали крепость. И только оказавшись в