Хотя занимавшийся этим делом судмедэксперт, без всякого сомнения, и допустил ошибки при составлении отчета и предоставлении материалов, медицинские данные были крайне запутанными и противоречивыми, и огромное число экспертов спорили друг с другом в суде практически по каждому аспекту смерти обоих детей. Правда по делу Кларк, равно как и по многим другим, оказалась крайне изменчивой и неустойчивой. Суды требовали правды, а затем уже сами принимали решение, как быть с крайне сложными и запутанными медицинскими вопросами.

Трагедия, связанная с делом Кларк, затронула всех. Для судебно-медицинских экспертов она определенно стала ужасным напоминанием об огромной ответственности людей нашей профессии.

Как бы я ни любил жизнь на острове Мэн, спустя пару лет начал скучать по повседневным враждебным условиям мира судебной медицины. Мне не хватало духа товарищества в морге и на местах преступлений, ощущения совместной работы сплоченной команды. Я вспоминал большую человечность всех участвующих людей, несмотря на открывающиеся перед нами ужасающие свидетельства жестокой, убийственной бесчеловечности.

Работа в комитете начала заполнять этот пробел. В частности, я был привлечен к составлению рекомендаций в помощь полиции и другим представителям власти с новой проблемой, вызванной растущим употреблением курительного кокаина. Этот наркотик способен вызывать у некоторых людей невероятное психическое состояние, в результате чего они становятся сильными, как быки, и вдвойне опасными. Как усмирять этих могучих, опасных людей в целях защиты окружающих – при этом их не убивая? Помощь в решении этой проблемы была полезной, нужной работой, однако это и в подметки не годилось решению проблем в морге. Я был огражден от трупов, мест преступлений, от передовой.

Затем, в 2004-м, я оказался погружен в одно из самых интересных и громких публичных расследований, проводимых в то время. Оно возникло в результате событий, произошедших семью годами ранее на расстоянии многих миль.

Я не был дежурным судмедэкспертом по вызову в выходные 31 августа 1997 года: им оказался мой коллега в больнице Сент-Джордж Роб Чапмэн. Ранним утром в тот день Диана, принцесса Уэльская, и Доди аль-Файед погибли в результате дорожно-транспортного происшествия в парижском туннеле – он на месте происшествия, а она в больнице после проведенной операции. Их тела были доставлены на авиабазу Нортхолт в тот же день, и на тот момент коронер Западного Лондона Джон Бертон, который оказался также коронером королевского двора, взял их под свою ответственность. В тот вечер в окружении высокопоставленных полицейских чинов, сотрудников полиции по работе с вещественными доказательствами, ответственного лица по работам на месте преступления, коронера, полицейских фотографов и работников морга, в то время как другие полицейские сдерживали людей на улице, Роб провел вскрытия в Фулеме. Оба умерли от ранений, полученных в результате аварии.

Вопросы, связанные с этими двумя смертями, так никуда и не делись. С целью сдержать неизбежный поток теорий заговора в 2004 году было открыто полицейское расследование. Расследование возглавил сэр Джон Стивенс, тогда старший комиссар лондонской полиции, а впоследствии лорд-судья Стивенс, и он должен был установить, была ли смерть жертв случайной. Новоиспеченный коронер королевского двора Майкл Берджесс предложил мне выступить в роли судебно-медицинского эксперта в рамках этого расследования. Разумеется, оба тела были давно похоронены, так что мне предстояло пересмотреть доказательства, полученные моими коллегами в 1997-м.

Как широко известно, было множество домыслов по поводу причины аварии, однако я не думаю, что были какие-либо сомнения по поводу того факта, что Доди и Диана покинули через черный ход отель «Ритц» в принадлежавшем отелю «Мерседесе» под управлением Генри Пола и, стремительно проезжая по Парижу, уходя от преследования фотографов, их машина врезалась в 13-ю бетонную колонну в туннеле Альма на скорости более 100 км/ч.

При резком торможении машины на такой скорости тела непристегнутых ремнями безопасности людей не останавливаются вместе с ней. Они продолжают двигаться вперед, бьются о ветровое стекло и приборную панель либо о сидящих перед ними людей. Диана и Доди, находившиеся на заднем сиденье, не были пристегнуты. Не был пристегнут и водитель. Он ударился о руль, а полученные им травмы указывали, что доли секунды спустя его также ударил сзади Доди, который был весьма крупного телосложения и по-прежнему продолжал двигаться со скоростью более 100 км/ч. Генри Пол стал для Доди своего рода подушкой безопасности и мгновенно умер. Та же участь постигла и Доди.

Охранник Доди, Тревор Рис-Джонс, сидел справа от водителя перед принцессой. Охранники обычно не надевают ремни безопасности, потому что они сковывают движения, однако Рис-Джонс, то ли встревоженный ездой Генри Пола, то ли осознав вероятность аварии, в последнюю минуту пристегнул свой ремень безопасности. Таким образом, его сдержал ремень, а сработавшая подушка безопасности немного смягчила удар, когда в него с заднего сиденья полетело тело Дианы. Она весила значительно меньше Доди, так что ремень Рис-Джонса поглотил часть энергии удара, благодаря чему она получила лишь несколько переломов и небольшую травму груди.

Так как к моменту приезда «скорой» Доди аль-Файед и Генри Пол были, очевидно, мертвы, фельдшеры справедливо стали заниматься ранеными. Они не узнали Диану, которая, как сообщалось, разговаривала. Тревор Рис-Джонс, получивший двойной удар, показался медикам куда более серьезно раненым. Как следствие, разумеется, его забрали первым. В любом случае, Диана была зажата передним пассажирским сиденьем, и ее нужно было оттуда еще извлечь.

Рис-Джонса, перенесшего более серьезные повреждения, увезли на первой «скорой». После этого Диану извлекли из машины и в срочном порядке забрали в больницу. Никто не знал про небольшой разрыв в вене одного из ее легких. Анатомия человека такова, что этот участок скрыт глубоко в центральной части грудной полости. Давление в венах, разумеется, не такое сильное, как в артериях. Кровь вытекает из них гораздо медленнее, настолько медленно, что обнаружить проблему достаточно сложно, а в случае ее обнаружения устранить ее еще сложнее.

Работники «скорой» изначально сочли ее состояние стабильным, особенно с учетом того, что она была в состоянии разговаривать. Пока всеобщее внимание было сосредоточено на Рис-Джонсе, кровь из вены продолжала медленно сочиться в ее грудную полость. Уже в машине «скорой помощи» она постепенно потеряла сознание. Когда у нее остановилось сердце, были предприняты все попытки ее реанимировать, и уже в больнице ее положили в операционную, где врачи обнаружили разорванную вену и попытались ее зашить. К сожалению, было уже слишком поздно. То, что она изначально была в сознании и вообще выжила в результате аварии, было характерно для разрыва жизненно важной вены. Ее травма была такой редкостью, что не думаю, чтобы мне приходилось еще раз с ней сталкиваться за всю мою карьеру. Диана получила очень маленькую травму – только пришлась она на крайне неудачное место.