– Рео, вам не кажется, что мы услышали достаточно? – поинтересовалась у помощника прокурора Ева.

– Более чем, – согласилась та.

– Пибоди, пригласите двоих полицейских, чтобы они помогли препроводить Лью в камеру. Мне почему-то кажется, что он окажет сопротивление.

– Слушаюсь, лейтенант, – ответила Пибоди и направилась к выходу.

– Да пошли вы! – Коллуэй запрокинул голову и с вызовом посмотрел на Еву: – Какая камера? Какой срок? Я теперь работаю на бюро.

– Боюсь, мистер Коллуэй, что вы заблуждаетесь.

– А ты, стерва, помалкивай, ибо вы в пролете. Агент, когда я могу встретиться с вашим начальником?

– Прошу меня извинить, мистер Коллуэй, если я ввела вас в заблуждение и вы решили, что мое предложение отменяет положенные тюремные сроки. В бюро действительно считают, что вы полезны – при условии, что врачи сотворят чудо и вы переживете положенные вам сто двадцать семь пожизненных сроков. Более того, мы полагаем, что вам предстоит сделать то же самое в одном из федеральных учреждений.

– Чушь! Ведь вы только что сами сказали…

– Думаю, запись покажет, что я не сделала вам никаких конкретных предложений. Более того, ложь во время допроса не только допускается, но даже поощряется. Боюсь, мистер Коллуэй, в пролете именно вы. И я счастлива, что сыграла в этом скромную роль.

Коллуэй вскочил на ноги.

– Давайте, рискните! – предостерегла его Ева и добавила, общаясь уже к агенту Тисдейл: – Теперь моя очередь.

Не успела она договорить, как в комнату для допросов вернулась Пибоди в сопровождении двух полицейских.

– Ну хорошо, как-нибудь в следующий раз.

– У меня есть предложение, – заявил Коллуэй, когда полицейские схватили его за руки.

– Я с удовольствием его выслушаю, – ответила Рео. – После того как вы отмотаете семьдесят из положенных вам сроков. Тогда и поговорим.

– Я требую адвоката!

– Пусть свяжется с адвокатом, как только мы отведем его в камеру, – сказала Ева Пибоди. – Отличная работа, агент.

– Могу сказать вам то же самое. Как он был горд собой! Вы были правы с самого начала.

– Да, и как честолюбив. И как тонко вы на этом сыграли.

– Я приготовлю для начальства рапорт и прочие необходимые документы, – сказала Тисдейл и громко вздохнула: – После чего я хотела бы выпить.

– Учтем ваше пожелание. Кстати, один вопрос: Мензини до сих пор жив?

– Насколько мне известно, он умер несколько месяцев назад.

– Понятно. – Ева повернулась к Шерил Рео: – Никаких уступок, я надеюсь?

– Какие уступки, после того как он во всем признался? Если ему повезет с адвокатом, самое большое, на что он может рассчитывать, – признание ненормальным.

– Он нормален. Ни о каком душевном расстройстве не может и быть речи, – подала голос доктор Мира. – Я провела с ним сессию. Запись имеется. У него нет документов, подтверждающих наличие душевного заболевания. Более того, он отдавал себе отчет в том, что делает. Знал, что совершает преступление. Думаю, срок в медицинском учреждении ему никак не светит. В данном случае если что и не так, то только с его моральными принципами, но не с рассудком.

– Приятно слышать. Вы получите полную запись в течение часа, – сказала Ева помощнику прокурора.

– Я подожду. Кстати, про туфли типа «трахни меня».

– Я всего лишь развивала тему.

– А по-моему, – Рио посмотрела вниз, – они просто потрясающе смотрятся.

– Еще как! – согласилась Мира.

– Я только что собиралась сказать то же самое про них. Какой чудный цвет!

– Может, мы перенесем наш разговор про туфли туда, где не пахнет убийцей?

– Вы начали первой, – напомнила ей Рео и снова повернулась к Мире: – У вас есть время пробежаться по вашим находкам? Я пока куплю чего-нибудь выпить.

– Отлично! Ева?

– Нет, я займусь бумажной работой.

Вслед за ними она вышла в коридор, где увидела Рорка в обществе коммандера.

– Сэр, – обратилась Ева к начальнику.

– Отличная работа, лейтенант. Высший пилотаж!

– Спасибо, сэр. У меня была отличная команда, которая прекрасно поработала.

– Согласен. Я выступлю с речью перед всеми. Мы сделаем публичное заявление, в течение часа проведем короткую пресс-конференцию. Вы будете мне нужны. – Уитни улыбнулся ей. Впервые за эти дни его глаза ожили радостным блеском. – Понимаю, это звучит как наказание, но ведь мы должны поставить в известность публику. Так что жду вас там.

– Слушаюсь, сэр.

– После чего предлагаю вам пойти домой и хорошо провести вечер. Лично я так и сделаю.

– Интересно, что он имел в виду? Неужели хороший секс? – прокомментировал Рорк, когда Уитни ушел.

– Прошу тебя, только не вкладывай мне в голову эту картинку. Для начала я предпочитаю увидеть, что ты принес от Коллуэйя.

– Все уже в твоем кабинете. Кроме электроники. Ее Фини передал компьютерщикам. Мне было любопытно взглянуть, как ты обрабатываешь этого субчика, и потому я решил заскочить лишь на минутку. Но я вернусь и устрою ему сладкую жизнь. Этот ублюдок все зашифровал. Не то чтобы шифр был чересчур сложным, но его расшифровка все равно отнимет какое-то время, чтобы нам этой информацией воспользоваться.

– Для нас ценна любая мелочь, но в спешке вряд ли есть необходимость. Но я все равно еще пару часов здесь пробуду.

– Сообщи мне, когда будешь готова ехать домой. Обещаю приятный вечер.

– Я разгадала шифр, – сказала она, прежде чем направиться к себе в кабинет.

Она заглянула в «загон», поговорить с Санчесом и Кармайкл.

– Кстати, спасибо за шоу. Получилось весьма убедительно. По тебе плачет киноэкран.

Санчес пронзил ее колючим взглядом:

– С чего ты взяла, будто я притворялся?

Ева вопросительно выгнула бровь и в упор посмотрела на него:

– Если это не шоу, то что? Или ты специально нарывался на грубость?

Кармайкл фыркнула:

– Говорила тебе, даже не вздумай. Лейтенант всегда права. Именно поэтому она лейтенант.

– Черт! – Физиономия Санчеса расплылась в улыбке. – Ну как, раскололся?

– Еще как. На мелкие осколки. Можешь вернуть дела остальным, главное, скажи кому.

– Может, отдадим копченую рыбу Бакстеру? Как-никак он проторчал в его провонявшей котом квартире целых восемь дней. С меня причитается.

– Не возражаю.

– Значит, решено.

Ева оставила их, а сама направилась к себе в кабинет. Да, новичок не только прекрасно вписался в их коллектив, но и как будто уже был его частью как минимум несколько лет.