– А мне нравится это будущее, – сказал Халл. – Тут так спокойно. Я уже подумываю, не отправиться ли мне сюда – в это настоящее, – когда выйду на пенсию.

Мысль о транстемпоральном курорте заставила Саундерса улыбнуться. Но… кто знает? В жизни всякое случается…

На небе ярко засияли звезды. Саундерс засек для некоторых из них точные цифры восхождения, склонения и время прохождения через меридиан. По этим цифрам можно с точностью до минут вычислить, насколько далеко перенесла их машина. «Абсолютное пространство» было чистым вымыслом до тех пор, пока проектор считал Землю неподвижным центром Вселенной.

Они побрели обратно к машине по мокрой от росы траве.

– Попробуем отыскать автоматы, делая остановки каждые десять лет, – предложил Саундерс. – А если не найдем даже таким способом, то черт с ними. Я есть хочу.

2063 – над ямой шел дождь.

2053 – солнечно и пусто.

2043 – яма оказалась не такой старой, а из земли торчало несколько полузасыпанных трухлявых бревен.

Саундерс нахмурился, глядя на шкалу прибора.

– Машина жрет больше энергии, чем полагается, – пробормотал он.

2023 – дом, несомненно, сгорел – виднелись обугленные головешки.

Проектор взревел с такой силой, что у них заболели головы. Энергия утекала из батарей, как вода из губки. Засветился раскалившийся резистор.

Они проверили все электрические цепи – дюйм за дюймом, провод за проводом. Все оказалось в порядке.

– Поехали дальше, – побледнев, бросил Халл.

Чтобы преодолеть следующие десять лет, понадобились полчаса мучительных усилий, грохота и ругани – машина не желала двигаться назад. От излученной проектором энергии в кабине стало невыносимо жарко.

2013 – почерневший от пожара подвал все еще существовал. На полу лежали два небольших цилиндра, покрытые легкой ржавчиной, – похоже, они несколько лет пролежали под открытым небом.

– Автоматы пробились на несколько лет дальше, – сказал Халл. – Потом отрубились да так и остались здесь.

Саундерс принялся их исследовать. Когда он наконец отложил в сторону приборы, на его помрачневшем лице читался нарастающий страх.

– Пустые, – сказал он. – Батареи высосаны полностью. Они потратили все запасы энергий.

– Но почему, черт подери?! – взревел Халл.

– Не знаю. Создается впечатление, что, пытаясь двигаться назад, мы наталкиваемся на все увеличивающееся сопротивление.

– Поехали!

– Но…

– Поехали, будь оно все проклято!

Саундерс безнадежно пожал плечами.

У них ушло два часа, чтобы пробиться еще на пять лет назад. Потом Саундерс остановил проектор.

– Конец пути, Сэм, – выдавил он дрогнувшим голосом. – Мы уже использовали три четверти запаса энергии, и чем дальше мы возвращаемся назад, тем больше энергии уходит на преодоление каждого года. Похоже, расход ее идет по крутой экспоненте.

– Выходит…

– Вернуться нам не удастся. При таком расходе батареи сядут раньше, чем мы преодолеем от силы лет десять. – Саундерс еще больше помрачнел. – Нам не дает пробиться какой-то физический эффект. По мере продвижения в прошлое расход энергии непрерывно увеличивается. При прыжках на двадцать или менее лет расход энергии на возвращение возрастает примерно как квадрат числа пройденных лет. Но на самом деле здесь явно существует какая-то экспоненциальная зависимость, и после прохождения определенной точки расход энергии быстро и круто возрастает. У нас не хватит энергии в батареях!

– Если бы мы смогли их снова зарядить…

– У нас нет с собой нужного оборудования. Но может быть…

Они выбрались из разрушенного подвала и с надеждой взглянули в сторону реки. Поселка как не было, так и не было. Вероятно, его снесли или разрушили еще раньше.

– Здесь нам помощи не найти, – сказал Саундерс.

– Можно поискать вокруг. Должны же где-нибудь быть люди!

– Несомненно. – Саундерс собрался, пытаясь успокоиться. – Но, знаешь, у нас может уйти очень много времени на поиски. К тому же… – Его голос дрогнул. – Сэм, я не уверен, что нам поможет даже периодическая подзарядка. Я почти убежден, что кривая расхода энергии проходит через вертикальную асимптоту.

– Объясни по-человечески, – вымученно улыбнулся Халл.

– Я хочу сказать, что через какое-то количество лет нам потребуется бесконечно большое количество энергии. Это похоже на концепцию Эйнштейна о скорости света как предельной. Когда ты приближаешься к скорости света, необходимая для дальнейшего ускорения энергия возрастает еще быстрее. А чтобы двигаться быстрее скорости света, тебе нужно бесконечное количество энергии – это лишь хитрый эквивалент утверждения, что подобное невозможно. То же самое может оказаться справедливым и по отношению ко времени.

– Так ты хочешь сказать, что мы никогда не вернемся?

– Не знаю. – Саундерс в отчаянии оглядел приветливый ландшафт. – Я могу и ошибаться. Но страшно боюсь оказаться прав.

Халл выругался.

– И что же нам теперь делать?

– У нас есть два пути, – ответил Саундерс. – Во-первых, можно отыскать людей, перезарядить батареи и продолжать попытки. Во-вторых, мы можем отправиться в будущее.

– В будущее?

– Вот именно. Где-нибудь в будущем наверняка знают о таких вещах гораздо больше нас. И там известен способ, как справиться с этим эффектом. Если тут все дело в энергии, то с помощью достаточно мощного двигателя – к примеру, небольшого атомного генератора – мы сможем вернуться.

Халл стоял, склонив голову, и обдумывал сказанное. Откуда-то доносилось пение жаворонка. Обычно приятное, сейчас оно раздражало.

Саундерс заставил себя рассмеяться.

– Но сначала мы займемся завтраком, – сказал он.

Еда показалась безвкусной. Кусок не лез в горло, друзья ели угрюмо и молча. Наконец они взглянули друг на друга и поняли, что пришли к общему решению.

Халл улыбнулся и протянул Саундерсу волосатую руку.

– Хоть это и чертовски длинный путь домой, – сказал он, – но я за него.

Саундерс молча пожал его руку. Вскоре они вернулись к машине.

– И куда теперь? – спросил механик.

– Сейчас две тысячи восьмой, – сказал Саундерс. – Как насчет… скажем… 2500 года?

– Годится. Приятное круглое число. Поднять якоря!

Машина загудела и вздрогнула. Саундерс с удовлетворением отметил, как мало энергии потребляют проносящиеся мимо годы и десятилетия. При таком расходе у них хватит энергии, чтобы путешествовать хоть до конца света.

«Ева, Ева, я вернусь. Вернусь, даже если для этого мне придется добраться до самого Судного дня…»