Обманчивое затишье закончилось 7 сентября 1940 года, когда авиация люфтваффе совершила свой первый массированный налет на столицу. После этого жители Лондона толпами побежали в сельскую местность. Чарли не последовал их примеру и даже велел вывесить в каждом магазине таблички с надписью «Обычная работа». Единственными уступками Гитлеру со стороны Чарли стали перемещение его спальни в подвал и замена всех оконных штор на светонепроницаемую драпировку.

Прошло два месяца, и однажды он был разбужен посреди ночи дежурным констеблем, сообщившим ему о том, что первая бомба упала на Челси-террас. Весь путь от Малого Болтонза по Трегунтер-роуд он проделал бегом в пижаме и шлепанцах, чтобы выяснить ущерб.

— Убитые есть? — спросил он на бегу.

— Нам пока ничего не известно, — ответил констебль, стараясь успеть за ним.

— В какой магазин попала бомба?

— Не могу ответить на этот вопрос, мистер Трумпер. Мне известно только, что вся Челси-террас, похоже, охвачена пожаром.

Повернув за угол на Фулем-роуд, Чарли увидел языки яркого пламени и черный дым, столбом поднимавшийся в небо. Бомба угодила прямо в дом с квартирами миссис Трентам, полностью разрушив его. При этом были разбиты также витрины трех магазинов Чарли, а у магазина головных уборов была серьезно повреждена крыша.

Ко времени, когда пожарная бригада отбыла с Челси-террас, от дома остался один серый остов, дымившийся в самом центре квартала. Неделя шла за неделей, и Чарли все больше убеждался в том, в чем и без того был уверен, — миссис Трентам вовсе не собиралась делать что-либо с грудой развалин, высившейся в самом центре Челси-террас.

В мае 1940-го Чемберлена на посту премьер-министра сменил Черчилль, что прибавило Чарли уверенности в будущем. И он даже завел с Бекки разговор о том, чтобы вновь пойти в армию.

— Ты давно смотрел на себя в зеркало в последний раз? — засмеялась жена.

— Я могу подтянуться, я уверен в этом, — заверил Чарли, втягивая живот. — В любом случае, люди им нужны не только для фронта.

— Ты можешь принести гораздо больше пользы, если будешь держать свои магазины открытыми и наполненными товарами, необходимыми людям.

— С этим так же хорошо может справиться и Арнольд, — сказал Чарли. — Он ведь на пятнадцать лет старше меня.

Однако Чарли был вынужден признать правоту Бекки, когда к ним заглянула Дафни и рассказала, что Перси вернулся в свой прежний полк.

— Слава Богу, что он оказался слишком старым для службы за границей, — поведала она им. — Поэтому ему предложили должность в министерстве обороны.

На следующий день, когда Чарли проверял ход восстановительных работ после очередной ночной бомбежки, Том Арнольд предупредил его о том, что комитет Сида Рексала начал распространять слухи о распродаже оставшихся одиннадцати магазинов, включая и сам «Мушкетер».

— Спешить не будем, — сказал Чарли. — Через год они отдадут магазины даром.

— Но к тому времени миссис Трентам может скупить их по бросовым ценам.

— Только не теперь, когда идет война. Так или иначе, но ей хорошо известно, что я ничего не могу поделать, пока посреди Челси-террас находится эта чертова воронка.

— О, дьявол, — выругался Том, услышав сигнал воздушной тревоги. — Они, должно быть, опять летят.

— Несомненно, — сказал Чарли, вглядываясь в небо. — Отправляй всех в подвал, поскорей. — Чарли выскочил на улицу, где проезжавший на велосипеде патрульный призывал людей как можно скорее укрыться в ближайшем подземном убежище. Том Арнольд натренировал своих управляющих закрывать магазины и в течение пяти минут укрывать весь персонал и покупателей с фонарями и небольшим запасом еды в подвале. Чарли всегда вспоминалась при этом всеобщая забастовка. Когда все сидели в большом хранилище под 1-м магазином и ждали отбоя воздушной тревоги, Чарли присмотрелся к собравшимся и увидел, как много лучшей молодежи уже покинуло его компанию, чтобы пойти в армию. Теперь у него оставалось меньше двух третей его постоянного штата работников, большинство которых составляли женщины.

Некоторые держали на руках маленьких детей, другие пытались спать. Два завсегдатая в углу продолжали шахматную партию с таким видом, как будто война для них была не больше, чем простым неудобством. Пара молодых девушек разучивала новый танец на небольшом пространстве, не занятом спящими.

Разрывы бомб услышали все, и Бекки сказала Чарли, что одна из них упала совсем рядом.

— На паб Сида Рексала, быть может? — криво усмехнулся Чарли. — Это научило бы его соблюдать меры предосторожности.

Наконец прозвучал отбой воздушной тревоги, и все выбрались на поверхность, где в вечернем воздухе плавали пыль и гарь.

— Ты был прав относительно паба Сида Рексала. — Бекки глядела в дальний конец квартала, но взгляд Чарли был прикован не к «Мушкетеру».

Бекки наконец поняла, куда он смотрит. Одна из бомб попала прямо во фруктово-овощной магазин.

— Ублюдки, — выругался он. — Они зашли слишком далеко на сей раз. Теперь я пойду в армию.

— Но какая от этого будет польза?

— Я не знаю, — сказал Чарли. — Но по крайней мере я буду чувствовать свою причастность к этой войне, а не просто сидеть и смотреть.

— А как же магазины? На кого ляжет ответственность за них?

— Арнольд позаботится о них, пока меня не будет.

— А как насчет Дэниела и меня? О нас тоже позаботится Арнольд, пока тебя не будет? — спросила она пронзительным голосом.

Прозвучавшая в голосе Бекки мольба заставила Чарли задуматься на секунду.

— Дэниел уже достаточно взрослый, чтобы позаботиться о себе самому, а ты употребишь все свое время на то, чтобы компания осталась на плаву. Так что не говори больше ничего, потому как я уже принял решение.

После этого уже ничто не могло удержать Чарли от поступления на военную службу, что бы ни говорила или ни делала Бекки. К ее удивлению, фузилеры были только рады принять старого сержанта в свои ряды и немедленно направили его в учебный лагерь под Кардиффом.

В присутствии растерянного Тома Арнольда Чарли поцеловал жену, обнял сына и пожал руку своему управляющему директору, прежде чем помахать на прощание всем троим.

В поезде до Кардиффа, полном безусых наивных юнцов ненамного старше, чем Дэниел, многие из которых упорно называли его «сэр», Чарли чувствовал себя стариком. Разбитый грузовик встретил новобранцев на станции и благополучно доставил в казармы.

— Это просто здорово, что ты вернулся, Трумпер, — услышал он, ступив на плац спустя двадцать лет.

— Стен Рассел, Бог мой, теперь ты ротный сержант-майор? Ведь ты был всего лишь младшим капралом, когда…

— Да, сэр, — сказал Стен и, понизив голос, добавил: — И я позабочусь, чтобы с тобой обращались не так, как с остальными, старина.