Рината вскрикнула и провела ноготками по его плечам, всё еще скрытым тканью мокрой рубашки. Раздвинула ноги шире, впуская его в себя, принимая всего его в себя. Выгнулась ему навстречу и шумно выдохнула прямо в губы. Быстрые, почти грубые толчки. Ни прелюдий, ни ненужных сейчас никому из них ласк. Только чувствовать друг друга — вот единственное настоящее, на которое они способны. Пуговички его рубашки покатились по полу, влажная, липнущая к коже ткань комком полетела в сторону. Губы сминали губы до тех пор, пока на языках не остался вкус одной на двоих крови. Единый ритм, шум жаркого дыхания, соприкосновения тел. Бёдра к бёдрам. Быстро и сильно, выплёскивая то, что накопилось за этот вечер. Желание, обиду, негодование и злость. Ногтями по его позвоночнику, пальцами в её плечи, в бёдра. Глаза в глаза. Серые в синие с серебристыми искорками. Больно и сложно. Чувствуя, что он совсем близко от финиша, Рина опустила веки и ещё сильнее обвила его бёдра ногами, скрестила тонкие лодыжки. Он брал её. Потому что она была его. Сейчас ли, в эту минуту или всегда? Он не знал, и от того в крови его вместе с любовью и возбуждением бежала ярость. На неё, на себя, на суку жизнь, что сплела их судьбы. Рина застонала, запустила пальцы в его влажные волосы, взъерошила и притянула к себе, чтобы снова почувствовать губы. Прикусила и ощутила ответный укус. Его язык скользнул в её рот, и она поддалась, тут же откликнулась. По телу её пробежала первая сладкая волна. Он гортанно застонал прямо ей в рот, и она отозвалась точно таким же стоном. Дрожь… Укус… и одно на двоих удовольствие. Настоящее, живое, яркое. Такое, как ни с кем и никогда. Только их, только для них. Только с ним. Только с ней. А в замутнённых желанием глазах всё тот же вопрос: что дальше?

— Дрянь.

— Скотина.

Они лежали на ковре, соприкасаясь лишь голыми плечами. Рубашка Игоря, разодранная, свисала с кровати. Её собственное платье, тоже пришедшее в негодность, валялось у двери в ванную.

Дыхание Рината в порядок привела, а вот разрозненные мысли соединить в одно не получалось. Ничего не получалось. И не получится, пока она с ним. Это убийственно, ненормально, она не хотела так. Изо всех сил сдерживая слезы, Рина перевернулась на живот и поднялась на ноги.



Выпрямившись, посмотрела на Игоря. Нагая, прекрасная… Его жена. Игорь качнул головой на этот её взгляд, сам не понимая до конца, что вообще всё это значит. Они просто сделали круг и вернулись в исходную точку. Ничего не изменилось. Они не изменились. Только ситуация, да и то лишь самую малость. Они всё так же не могут строить нормальные отношения, их всё так же раздирает от недопонимания, недосказанности. А поверх — гора слепой ярости и боли. Что она говорила ему про кровь? И почему он убийца?

Вдруг Рина переменилась в лице. Можно было бы сказать, что лицо её посерело, но она и без того была немыслимо бледной. Зажав ладошкой рот, Рината бросилась в ванную. Полный растерянности и недоумения, Игорь тоже вскочил, наскоро надел мокрые боксеры и ринулся следом.

— Рин!

Рината, собрав рукой волосы, сидела на коленях перед унитазом. — Что случилось? — Он коснулся её плеча. Она вздрогнула.

— Уйди, — прохрипела она сдавленно.

— Никуда я не уйду! — Пытаясь как-то помочь ей, Игорь собрал её волосы и отвёл назад, чтобы они не падали на лицо.

Стремясь перебороть дурноту, Рина сделала глубокий вдох, но новый спазм накатил так резко, что ей невольно пришлось склониться над унитазом. В желудке у неё, помимо двух злосчастных бокалов красного сухого ничего не было, но спазмы не проходили. Её снова вырвало. А потом снова и снова.

— Может, скорую вызвать?

— Не надо скорую, лучше дай мне халат и полотенце, — попросила Рината.

Игорь осмотрелся. На приделанном к двери крючке, висел шёлковый халатик, а рядом — Никин и его собственный, большой, синий. Подняв Рину на ноги, Игорь укутал её именно в него, себе же на плечи накинул широкое банное полотенце. Рината стояла напротив него, уставшая, опустошённая, не сопротивляющаяся. Просто смотрела неотрывно, бледная, с синюшными губами и черными глазами. А стоило ему завязать на её талии пояс, снова упала к унитазу. Игорь присел рядом, приобнял её. Она устало положила голову ему на плечо и тяжело вздохнула. Всё это было неправильно. Грань, черта… Переступили ли они её? Сегодня? Или когда-то до?.. Если их отношения обречены на вот такое, то что им делать?

Сколько они просидели рядом в ванной, Игорь не знал. Опомнился лишь поняв, что Рината уснула. Прижавшись к нему, оперевшись головой о его плечо, она мерно дышала и порой чуть заметно вздыхала во сне. Игорь осторожно встал. Поднял Рину и, взяв её на руки, вынес из ванной. Она даже не проснулась, только крепче прижалась к его груди и глубоко вздохнула. Уложив её на постель, Игорь убрал со второй половины расставленные Никой игрушки и стащил покрывало. Сходил вниз и, переодевшись в сухое, вернулся. С минуту просто сидел, глядя на Рину, а затем забрался под одеяло. Прижал её к себе, так крепко, насколько мог, чтобы не потревожить. Вдохнул запах её волос. Они были забраны в узел, и он, осторожно распустив, провёл по ним пальцами.

— Что нам делать, Рината? — шёпотом сорвалось с его губ. — Нельзя же так. Нельзя… — коснулся её макушки губами и прикрыл глаза. Сегодня она рядом, а завтра… завтра он подумает, как со всем этим быть. Пройдена ли уже черта, или всё-таки можно изменить курс их дырявой лодки, так упорно идущей ко дну?..

* Annie Lennox — I Put a Spell on You

Россия, Москва, июнь 2021 года

Рината сквозь сон чувствовала, как Игорь, аккуратно вытащив из-под её головы руку, поднялся с постели. Ей не хотелось отпускать то тепло, в которое он укутал её своей близостью, но и открывать глаза не было ни сил, ни желания. Да и встречаться с ним взглядом и вновь пытаться найти подходящие слова… Не их это — разговоры. Не их… Утром он долго смотрел на неё, разглядывал, она чувствовала это. Потом коснулся её волос, провел ладонью по лицу… О чём он думал, Рина могла лишь догадываться. Ей и самой предстояло хорошенько подумать обо всём.

Она встала с кровати всё еще укутанная в теплый махровый халат Игоря. Подняв воротник, потерлась о мягкую ткань щекой. От халата пахло им. И всё внутри переворачивалось, стягивалось, едва она допускала мысль о том, что Игоря рядом с ней не будет. И всё же… В ванной Рината развязала пояс и позволила тяжелой синей ткани сползти с плеч. Встала перед зеркалом, совершенно голая, и всмотрелась в собственное отражение. Перед ней стояла сумасшедшая… И эту сумасшедшую не волновало собственное бледное лицо, не заставляли переживать выступившие на плечах синяки, не смущали припухшие, искусанные губы, не пугали собственные безумные глаза, что она видела в отражении. Её пугало лишь чувство обреченности, поселившееся в её душе.

Уперевшись ладонями по обе стороны раковины, Рина, чуть наклонившись, всмотрелась в своё лицо. Она и правда безумная. Всё, что произошло вчера, всё, чему она позволила случиться, — всё это не то, чего она бы хотела для Николь. Они оба с Игорем безумны. Да, оба погрязли в трясине собственных чувств. И отпустить никак, и переступить — невозможно. Застряли посередине — ни назад, ни вперед. Ни вместе, ни порознь.