– Прочь! – закричала Айя, и пешие воины бросились врассыпную. Те, кто не стоял на пути наследницы, подняли мечи; краем глаза принцесса заметила лук. Оружие тотчас загорелось в руках солдата, привлекая внимание товарищей поблизости.

Счет шел на секунды. До храма оставалось каких-то жалких двадцать метров – Айя подожгла землю вокруг, образуя свободную от огня дорогу для Баркары, и лошадь понеслась вперед. Воины за стеной огня что-то кричали, отдавая команды, но у принцессы не было времени вслушиваться. Ее сердце билось отчаянно громко, и она слышала лишь его стук. Люди на ступенях храма обнажили мечи, но отступать было уже поздно – Баркара влетела прямо на площадку перед входом, и Айя соскользнула с ее спины, поднимая шар Анте высоко над головой. Ближе всего к ней оказался темноволосый мужчина – он готов был напасть в любую секунду, и воина останавливало только то, что перед ним стоял невооруженный противник.

– Кто ты? – настороженно спросил он, преграждая незнакомке путь так, чтобы она не добралась до девушки за его спиной.

Перед глазами Айи все поплыло. Время, которое только что неумолимо неслось вперед, сейчас резко остановилось. Принцесса скользнула взглядом по угловатому лицу человека перед ней, по его темным, почти черным глазам и сжатой линии губ. Айя взмолилась, чтобы он оказался иллюзией, иначе быть ей на век проклятой за слова, которые предстояло сказать в лицо брату.

Голос дочери короля окреп, как и рука, которая держала шар Анте над головой.

– Я – Айя, наследница Орлов. Я не могу позволить вам выйти.

Анте утонул в черном огне. Винсент замахнулся мечом, но не успел – Глас Владык, поврежденный Лацерной, не выдержал напора магии принцессы и разлетелся на тысячи осколков. В один момент вся сила, которую наследники монарших семей поколениями вкладывали в шар, оказалась на свободе – с диким свистом и черным всепоглощающим сиянием она раскатилась над головами людей, заполоняя все пространство вокруг. Айя упала на колени, спрятав лицо в изгибе локтя и до боли сжав поводья Баркары в ладони.

Принцесса чувствовала, как сквозь нее неслась неистовая волна чужой магии, прожигая нутро. Она изо всех сил пыталась удержать остатки сознания, но все же проиграла бесконечной мощи Анте.

* * *

К запаху, витающему в палате, было сложно привыкнуть – смесь резких трав и ванили, словно лекари подмешивали ее для вкуса в каждое пойло, которое пили несчастные пациенты. Тео досталась маленькая одиночная палата – симпатичная девушка, которая меняла ему повязки, по секрету сообщила, что на его «особом» уходе настоял человек, который привез раненого в лечебницу под покровом ночи. К сожалению, лекари не знали имени благодетельницы, но обещали, что Тео пойдет на поправку. Что, в общем-то, и происходило.

Он чувствовал себя гораздо лучше. Плечо теперь двигалось, хоть и саднило; колено уже сгибалось, но крайне неохотно. За два дня, которые он провел в лечебнице, целители постарались на славу, но Тео не особо радовался их успехам. Его словно не волновало выздоровление – лекарства охранник принимал через силу. От чужого общества раненый отказывался, а те, кто все еще пытался разговорить его, натыкались на стену молчания. Поэтому, когда вредный больной попросил чернильницу и пергамент, молоденькая помощница лекаря умчалась за необходимым с большой охотой, рассчитывая, что хмурый пациент наконец начнет говорить.

Дрожащей рукой Тео вывел всего пару строк в письме – больше и не требовалось. А потом стал ждать. Теперь его интересовал каждый, кто входил в палату, но ни лекарю, ни его помощницам Долор не был рад. Девушки, устав быть с Тео любезными, распустили по лечебнице слухи о том, что больной ожидает бросившую его возлюбленную. Кто-то даже решил, что благодетельница, которая привезла его в лечебницу, и гость, которого он хочет увидеть, – один и тот же человек. После этого девушки немного смягчились к нелюдимому пациенту.

Человек, которого ожидал Тео, появился на пороге лечебницы на следующий день после того, как было отправлено письмо. Лорд пришел один, глубоким вечером, выставив у входа в палату свою охрану. Его сразу узнали и лекари, и помощницы, которые оставались на ночное дежурство. Вокруг этого гостя в последние дни ходило много слухов, и знающие люди говорили, что его обвиняют в пропаже наследницы трона, которую, конечно, отрицала и королевская канцелярия, и монаршая чета.

– Ваша милость, – поприветствовал Тео, с трудом приподнимаясь на локтях. Схватившись здоровой рукой за спинку кровати, он подтянул свое тело, приняв сидячее положение и сцепив зубы от нахлынувшей боли. Драконьего главу подобные старания ничуть не впечатлили.

– Тебе хорошо досталось. Лекарь говорит, что плечо, – Мейсон указал на бинты, за которыми нельзя было рассмотреть ранение, – словно терзали зубами. Могу предположить, что это дело рук… точнее, зубов Лацерны. – Губы Мейсона растянулись в недоброй улыбке.

Видя, как скривился Тео, драконий глава убедился в своей правоте.

– Похоже, ты что-то не поделил с моим братом. Это связано с тем, о чем ты писал в письме?

Тео кивнул.

Мейсон откинулся на спинку стула. Снял перчатки, положив их на прикроватную тумбу.

– Я готов слушать. Удели особое внимание причинам, по которым ты хочешь служить мне, и еще больше – тем, по которым так открыто заявляешь, что жаждешь смерти принцессы. Ты ведь не хочешь оказаться в темнице за попытку убить будущего монарха? – в голосе Мейсона не было и намека на шутку.

– Рассказ будет долгим, ваша милость. Думаю, вы сможете верно распорядиться сведениями о том, что принцесса проворачивает за спиной короля. Особенно знаниями о том, что проклятый огонь в ее руках – не единичный случай. Несколько дней назад он появился снова.

Мейсон выпрямился, сложив руки на груди. Тео видел, что он заинтересован, но пытается скрыть свое любопытство.

– Должен вас предупредить, – добавил страж, и тень настороженности укрыла лицо драконьего главы. – Во многом, о чем я хочу сообщить, Джонас принимал участие лично.

– Рассказывай, – потребовал Мейсон.

Над лечебницей восходила новая луна.

Конец второй части

Изначально «Перо Адалин» задумывалась как единичная книга с несчастливым финалом. Принцесса должна была умереть у ритуальной чаши, несмотря на все попытки друзей ее спасти. Но в ходе работы над первой книгой, примерно на ее половине, в сюжет вмешалась Айя. Сначала она просто появилась как часть прошлого Винсента – пятилетняя девочка, которая упрашивала брата поиграть с ней. Воспоминание, которое должно было подогреть тоску командира о семье. Но довольно быстро из простого упоминания принцесса стала чем-то большим. Айя требовала рассказать о ней, и чем сильнее я углублялась в ее историю, тем яснее понимала, что наследница Орлов не уместится на вторых ролях.

Я быстро смирилась с тем, что истории Айи будет тесно даже в половине книги. Так и родилась идея «Эпохи пепла», в которой повествование ведется параллельно путешествию Адалин. Благодаря Айе у меня появился шанс неспешно познакомить читателей с миром, который только предстоит увидеть отряду Винсента. Но этой книгой я обязана не только орлиной принцессе – «Эпоха пепла» не увидела бы свет без некоторых людей вне ее страниц. А потому я хочу сказать огромное спасибо: