— Понятно! Но не ясно одно: что с участком Кораблевых? Он ведь так и не был продан или обменен?

— Да! Но вы сами знаете, случилось так, что продавать участок стало некому из-за дикого случая с пожаром. Агентство выкупило этот дом у местного муниципального образования, во владение которого и перешел участок. Ну а затем продало его подрядчику под застройку.

— И как это легко тебе, Виталик, удается обходить законы. Хотя о чем я говорю? У тебя же в учителях сам Сагия был, великий махинатор! От него связи остались?

— Все было оформлено законно, безо всяких связей! – голос Жаворонкова потерял уверенность.

— Законно, говоришь? В доме было три хозяина, погибли двое, один остался, арифметика для первого класса!

— Да, я знаю, что в семье Кораблевых была еще и дочь хозяйки, имевшая свою законную долю в строении, но она, извините, пропала без вести, у нас есть справка из милиции. Справка о ее розыске, который пока не дал никаких результатов. Она ушла от мужа, но у матери не зарегистрировалась. Если в течение полугода она объявится и предъявит свои права, агентство немедленно выплатит ей ее долю по рыночной стоимости на момент продажи всего дома. Если же нет, то, значит, нет!

— Ты хочешь, Виталик, узнать девичью фамилию моей супруги?

Жаворонков понял, кто перед ним. Поэтому ответил сам:

— Кораблева Ольга Владимировна?

— Точно!

— Я рад! Мы немедленно приступим к оформлению выплаты причитающейся вашей супруге суммы.

— Нет, Виталий Сергеевич! Ольга не согласна на денежную компенсацию. И законы ты трактуешь как-то своеобразно. При чем здесь какая-то доля? Она прямая наследница всего дома, пусть и сгоревшего с участком. Уж, поверь, я-то законы знаю!

Жаворонков тяжело вздохнул:

— Да… ситуация. Хорошо, вы правы, агентство выплатит всю сумму стоимости дома на ее условиях или предоставит жилье в Москве, опять-таки на ее условиях! – Жаворонков тяжело вздохнул.

— И опять нет, Виталик! Ольге Владимировне не подходят варианты, предложенные тобой. Она желает получить свою собственность. В том виде, в каком та существовала до пожара, с садом, надворными постройками и тем, что еще было на участке!

— Но это невозможно! – в отчаянии воскликнул Жаворонков. – Участок уже продан!

— Я это слышал. Строительной компании. Что ж, ты, наверное, не понял, где я служу! Придется заняться твоей фирмой серьезно. И не дай бог, если в ходе масштабной проверки будет обнаружено хоть малейшее нарушение закона. Тогда агентство пойдет с молотка, а сам ты, вполне реально, получишь возможность познакомиться с зоной! Ты этого хочешь?

— Я не хочу этого! Но что я могу сделать? Что вы хотите от меня?

— Я хочу, чтобы восторжествовала справедливость, как это произошло с Сагией, Богданом, Карэном и еще десятком тех, кто не желал жить честно и ставил себя выше всех! Я хочу, чтобы на месте участка № 356 был построен приличный дом, по современной планировке! И чтобы разница в стоимости старого дома и нового была покрыта за счет оплаты того морального ущерба, который был нанесен агентством «Успех», нанявшим убийц семьи Кораблевых, ты понял меня, урод? И я клянусь тебе, что если этого не произойдет, ты получишь столько неприятностей, что проклянешь тот день, когда не согласился на мои условия! Короче, мне дать тебе сутки на размышление, но тогда сумма ущерба возрастет на порядок, или примешь решение сейчас?

— Вы опять не оставляете мне выбора. С вашим департаментом ссориться – это все равно что самому голову на плаху положить. Еще и просить придется, чтобы ее отрубили.

— Не передергивай, Виталий! ФСБ здесь ни при чем! Тобой прокуратура займется! И ты прекрасно знаешь, что тебя ждет после ее проверки. А ФСБ? Она всегда готова вступиться за интересы простых, нормальных, честных людей, ибо они и обеспечивают безопасность страны. И защитить от разной мрази, к которой принадлежишь ты, Жаворонков! Не при женщине будь сказано!

Ольга сидела, слушала странный диалог мужчин и абсолютно ничего не понимала. Но рядом был Дмитрий, и он вел партию, это было ей ясно.

Жаворонков сделал вид, что оскорбление его не обидело. Он думал.

Наконец, приняв решение, сказал:

— Хорошо! Я принимаю ваши условия!

— А куда бы ты делся, господин исполнительный директор? Так что, давай без пафоса, оформляй документы по всем правилам. После седьмого числа я навещу тебя, и ты передашь их мне. Ты хорошо понял меня?

— Хорошо. Мне придется строить вам дом за свой счет!

Горелов пожал плечами:

— Ты можешь отказаться.

— Да? Нет, уж лучше отдать часть того, что имеешь, чем потерять все.

— Ты забыл добавить: и жизнь в том числе!

Голос Горелова звучал предупреждающе, и Жаворонков понял это.

— Когда, Виталий Сергеевич, мы с женой можем рассчитывать на новоселье?

— В сентябре. Поселок должен быть сдан в конце третьего квартала.

— Хорошо, встречаемся после седьмого. Я предварительно позвоню тебе. Ну а окончательно – при приеме дома в сентябре. А до этого торжественного дня мои ребята присмотрят за тобой. Ты уж не обессудь, не верю я тебе, Виталик, потому как ты – полное дерьмо! Пойдем отсюда, Оленька.

Они вышли из здания агентства.

Ольга спросила:

— Почему ты с ним так грубо разговаривал?

— Пусть радуется, что еще имеет возможность разговаривать, а не составил компанию своему прежнему боссу. Заслужил он это, Оленька, делами своими погаными. И вообще, пошел он к черту, а? Но дом в Хапово у нас будет! Сейчас отгоним джип на его постоянную стоянку, и домой!

— Маму не проведаем?

— Ты же знаешь, зайти к ней сейчас – это застрять у нее до вечера! Вот когда совсем вернусь, тогда наладим постоянный контакт.

— Мы ее к себе, в наш дом заберем. Ей одной плохо, Дима!

Дмитрий благодарно посмотрел в глаза возлюбленной:

— Хорошо, пусть внуков нянчит!

Через сутки подполковник Горелов вылетел в Чечню, оставив за себя подполковника Яшкина на новом месте дислокации, которое в срочном порядке оборудовали строительные части министерства обороны.

Вскоре «Вихрь» в полном составе, кроме бывшего командира полковника Кириллова, вернулся в Подмосковье.

А через неделю началась повседневная, наполненная различной бытовухой деятельность по созданию качественно нового особого соединения ФСБ, получившего в наследство прежнее название «Вихрь». Имевшего в перспективе задачу более жесткой и бескомпромиссной борьбы с терроризмом в любом его проявлении.

Но конкретную цель бригады ее командиру Герою России подполковнику Горелову Дмитрию Семеновичу еще предстояло получить.