– Как скажете, – отозвался Хагнер, устало опершись о стол перед собой. – Вам видней.

– Меня эта покладистость выводит из себя больше, чем когда ты показываешь зубы, – буркнул Ван Ален недовольно. – Посмотреть, так просто овечка. Так и тянет сказать что-нибудь про овцу в волчьей шкуре…

– Вы сказали, – заметил парнишка, не поднимая к нему взгляда.

– Да, – удовлетворенно согласился охотник. – Похоже, сказал.

– Полегчало? – равнодушно осведомился Хагнер, все так же глядя на свои руки, сложенные впереди на столешнице, и Ван Ален кивнул:

– Вот теперь все, как должно быть. Можно было б еще и рыкнуть для правдоподобия, но – уж ладно.

– Оставь в покое парня, в конце концов, – потребовал Бруно; охотник покривился:

– Ничего. Пусть учится смирять злобу. Ему полезно.

– Кто тебя определил ему в наставники?

– А кто возразит?

– К примеру, я.

– Ну, возрази, – предложил Ван Ален с подчеркнутым благодушием. – Посмотрим, как получится.

– Не проверяй, Ян. Не понравится.

– Эк тебя занесло с монашьей тропки.

– Не тебе судить.

– Не станем же более судить друг друга, – размеренно произнес Курт с усмешкой. – Если же друг друга угрызаете и съедаете, берегитесь, чтобы вы не были истреблены друг другом. Как-то так к теме цитатка, не находите?.. А если оставить наш вечер библейских чтений в стороне, то просто снова напомню о том, о чем предупреждал в самый первый день нашей осады. Берегите крышу, друзья. Она в сложившейся ситуации шаткая.

– Да брось, Молот Ведьм, – возразил Ван Ален легкомысленно. – Это ж мы не всерьез…

– Да? – уточнил помощник, бросив на него взгляд исподлобья. – Боюсь, Максу так не кажется.

– Умерь пыл, заступник. Как заметило твое начальство – парень отлично умеет постоять за себя и сам.

– А ты намерен испытать его пределы?

Ван Ален не ответил; точнее – ответ едва лишь начал срываться с его губ, заглушенный громким и настойчивым стуком в дверь.

Тишина воцарилась разом, даже, кажется, дыхание замерло в горле каждого, и взгляды, все без исключения, обратились к толстым доскам, из-за которых все несся и несся стук, и все вздрогнули, когда сквозь него прорвался голос:

– Откройте же!

Голос был женским – охрипшим, едва слышным за этим стуком и воем метели, но совершенно точно женским.

– Вернулась живая… – с растерянной, неуверенной радостью отметил трактирщик, выметнувшись из-за своей стойки в один миг. – Неужто ж отпустил?

– Это не она, – хмуро возразил Хагнер, и тот приостановился, глядя на парнишку непонимающе.

– Это не ее голос, – согласился Бруно, позабыв об охотнике. – Кто б там ни был, это не Амалия.

– Отойди, – повелел Курт, поднявшись и сдвинув трактирщика в сторону, и медленно прошагал к двери, слушая все не смолкающий прерывистый стук.

– Да откройте же! – снова потребовали по ту сторону, и он, помедлив, повысил голос:

– Кто там?

Стук замер, прервавшись, и спустя мгновение молчания голос оторопело повторил:

– «Кто там»?.. Путник! Постоялец! Клиент, в конце концов! С каких пор в постоялых дворах задают такие вопросы и запирают двери?!

– Заранее прошу прощения, если окажусь неправ, – отозвался Курт, осторожно подступивши ближе к двери – слышно из-за плотных досок было никудышно. – Но повторяю вопрос. Кто там? Назовитесь и скажите, откуда идете и как попали сюда.

– Майстер инквизитор… – начал Альфред Велле осуждающе, и он отмахнулся, пытаясь услышать, что происходит снаружи.

– Да ты кто такой? – возмущенно выкрикнул голос. – Я не намерена знакомиться с первым встречным, тем более не видя, с кем говорю! Открой дверь немедленно!

– Дамочка, – еще более повысил голос Курт, – не знаю уж, как иначе обратиться к безликому голосу; если вы и впрямь просто путница, призываю вас рассудить разумно. Вы стоите у двери, в которую хотите войти, и на вашем месте я бы не спорил с тем, от кого зависит, откроется ли эта дверь. Назовите имя, скажите, откуда идете и как добрались до этого трактира, иначе вы останетесь там до скончания веков.

– О, Господи! – надрывно выкрикнула она. – Мы с мужем ехали из города, наши лошади пали, мой муж умер в снегу, я не знаю, сколько бродила в метели одна, я замерзла и голодна! Меня зовут Агата Химмель, если тебе это так интересно, и поверь, если мой труп найдут у твоей двери, если узнают, что это по твоей вине, ты распрощаешься с лицензией мгновенно и навсегда! Отопри немедленно, пока я не замерзла здесь насмерть!

– Агата Химмель, – повторил Курт тихо, обернувшись к постояльцам. – Кто-нибудь из городских знает ее? Мария? Феликс? Судя по заявлениям, женщина должна быть не из низов, зажиточная.

– Ну, – нерешительно согласилась беглянка, – я знаю, что такая есть… даже видела…

– Ее голос?

– Не знаю, но…

– «Но» в нашем положении не принимается, – осек Курт, снова обратясь к двери и заговорив в прежнем тоне: – Как вы попали сюда?

– Ногами, идиот! – сорвавшись на хриплый визг, откликнулся голос. – И они болят! Открой мне, мерзавец, сию минуту!

– Майстер Гессе, – с нерешительной строгостью окликнул его фон Зайденберг, – вам не кажется, что вы в самом деле перегибаете палку? Напомню ваше же предостережение следить за собственным здравомыслием. Ведь вы, полагаю, не запамятовали, что находитесь в трактире?

– Как ты себя чувствуешь, Макс? – осведомился Курт, не ответив, и торговец возмущенно приподнялся с места, бросив:

– Вы посмотрите на него! За дверью умирает от холода несчастная, а его интересует здравие зверя!

– Так как? – повторил он, оставив слова Феликса без внимания; Хагнер едва заметно дернул плечом:

– Не очень.

– Ночь приближается, – неспешно проговорил Ван Ален, тоже поднявшись. – Это ты хочешь сказать?

– Мы открываем дверь, она входит, проходит полминуты – и здесь уже два зверя. Не слишком ли вовремя она явилась?

– Бывает ведь всякое, – возразил трактирщик. – Майстер инквизитор, быть может, ей и впрямь посчастливилось? А вы, протянув время, тем самым убьете ее.

– Открой немедленно! – потребовал голос снова, и в доски опять ударили костяшки сжатого кулака. – Открывай, скотина, или я отсужу у тебя твою забегаловку и сделаю из нее приют для прокаженных!

– Какой занятный lexicon для горожанки с положением, – отметил охотник, с сомнением глядя на запертую дверь. – С другой стороны…

– Да нет никаких сторон, – решительно отрезал торговец. – Отоприте дверь, майстер инквизитор, и впустите ее. Или хотите взять еще один грех на душу?