Капитан Хой, с головой погрузившись в размышления, принялся расхаживать по комнате туда-сюда, шагая широко и размашисто, хотя треклятая нога все еще немного прихрамывала. Казалось, вся его гигантская костлявая фигура тоже участвует в напряженном мыслительном процессе: одну руку капитан заложил за спину, другой приглаживал усы, а глазки-пуговицы уставил в пол.

– Как адепт естественных наук я нахожу, что данное явление лежит вне сферы моей компетенции, – объявил он, причем гулкий, как контрабас, голос курьезно приглушала повязка на носу. – Хотя чертовски занятное дело, скажу я вам, чертовски занятное! Просто как услышишь, так вот и прирастешь к месту! – И, подкрепляя слова делом, капитан остановился и впился взглядом в сквайра. – Но что до этих твоих дьяволов, Маркхэм, это все чистой воды суеверие, научные теории тут ни при чем.

– По мне, так подобное заключение вполне логично, хотя нам оно ничем не поможет, – с улыбкой произнес мистер Аркрайт. Его как местного знатока истории аббатства и его монахов рассказ Марка просто-таки заинтриговал. – Проблема непростая; надо бы рассмотреть ее со всех сторон, прежде чем двигаться дальше. Вот, например, что за существо такое вторгается в наши сны? При чем тут сова и усадьба? И как насчет птицы, повинной в смерти вашего отца, Марк, – или как бы мы уж ни назвали то существование, что он ведет на дне колодца? Как вы на это все смотрите?

– Пожалуй, я попрошу миссис Филдинг ответить за меня, – отозвался сквайр, оглядываясь на свою родственницу. – Всем нам хорошо известно, как сведуща она в вопросах народных поверий. Я прав, тетушка?

Достойная вдова, при том, что она сама вызвалась сопроводить племянницу и прочих в «Пики», теперь явно затруднялась с ответом: врожденная замкнутость по-прежнему давала о себе знать. Но, видя, что все глаза устремлены на нее, и хорошо понимая серьезность ситуации, миссис Филдинг превозмогла сомнения, тем более после того, как сквайр, сидевший напротив, подался вперед и промолвил:

– Это ведь девушка-самоубийца, верно?

Миссис Филдинг – обычно сама простота и любезность! – медленно, опасливо кивнула.

Вы уже давно это заподозрили?

– Да.

– Что заподозрили? – переспросил ветеринар, не вполне понимая, о чем идет речь.

– Ах да, неминуемые последствия самоубийства, – прозвучал мечтательный голос – голос отнюдь не миссис Филдинг, но философа-любителя.

– О чем ты, Слэк? Тетя Джейн? – вопрошала озадаченная Мэгс, переводя взгляд с одного на другую. – Никак опять ваши талботширские секреты?

– Есть такое поверье, дорогая моя, – отозвалась миссис Филдинг, тщательно подбирая слова, – согласно которому те, что своей рукою оборвали нить своего земного бытия, неизбежно отдаляют для себя вечное блаженство, и отлетевшим их душам вход в иной мир закрыт – до тех пор, пока их грех не будет искуплен. Ведь наша святая вера самоубийство запрещает, как всем вам хорошо известно.

– А еще считается, – подхватил Слэк, – что бесплотный дух самоубийцы может обрести прибежище в любой телесной оболочке, что окажется рядом на момент смерти, и пребудет в ней до тех пор, пока не истечет срок изгнания, причем не ведая ни минуты отдыха и покоя.

– И ты утверждаешь, будто в птицу вселился призрак девушки? – воскликнул капитан Хой. – Гром и кандалы, парень, это потрясающе, просто потрясающе!

– Боюсь, все так и есть, – закивал Слэк, – я вполне уверен. Справедливая кара за ее грех. Однако фантом, находясь в телесной оболочке, владеет немалой силой; по сути дела, мы имеем дело с освобожденным духом, заплутавшим между двумя мирами. Я так понимаю, стоит умереть, и тебе тут же открываются всевозможные новые пути и дороги. Ах, что за тайны, что за непостижимые тайны!

– Но ведь она не умерла, – возразил Оливер, – или все-таки… так да или нет? Боюсь, здесь я ничегошеньки не понимаю!

– Умерла и в то же время – нет, – отвечал философ. – Умерла в том, что касается ее былого земного бытия, сэр, и тем не менее дух ее остался в этом мире в обличий ночной странницы небесных сфер – боюсь, дух недобрый и свирепый. Ведь, скончавшись, вы в известном смысле перестаете быть человеком, верно?

– Рукой клянусь, вопрос из заковыристых! – воскликнул капитан Хой, изо всех сил хлопая себя ладонью по лбу и мучительно морщась при этом, ибо удар пришелся точнехонько по синяку. – Траектория сего события, – объявил он, едва боль поутихла, – лежит за пределами известных мне естественных наук. Богатая пища для ума, скажу я вам! Я не раз и не два замечал, как мало нам ведомо о подземных кавернах и лавовых туннелях в нашем треклятом вулкане и о черных водах, глубины которых еще только предстоит исследовать.

– Но почему не рыба? – не к месту промолвила мисс Моубрей.

– Прошу прощения, мисс Маргарет? – переспросил Слэк.

– Если молодая женщина утопилась – бросилась в воду, знаете ли, – отчего ж она стала совой? А не, к примеру, рыбой?

– Рыба, я так понимаю, или любая другая обитательница черных вод лишена свободы и способности перемещаться от места к месту, подобно неприкаянной страннице горных небес, – ответствовал философ. – А говоря с точки зрения покойного… если бы я, скажем, покончил счеты с жизнью и в качестве духа искал бы нового пристанища, я бы решил, что рыба, она слишком уж холодная… слишком чужая на мой вкус. В общем, ни рыба ни мясо.

– Доктор Холл, вы ведь помните, как старик Боттом рассказывал о том, что якобы видел над яликом сову, – промолвил Марк.

Врач подтвердил, что помнит.

– Вот и я об этом слыхал, сэр, – вклинился Слэк.

– Я тоже, – подхватил мистер Аркрайт.

– И я, – кивнул капитан.

– Ну и довольно про старика Боттома, – промолвил сквайр. – Держу пари, эта сова над яликом была сама покойница, только в новом обличий, гнусно преобразившаяся в том, что касается характера и нрава. Возможно, это дьяволы колодца убедили ее покончить с собою, полностью подчинив себе девушку, а возможно, к этому решению она пришла сама, во власти безумия и горя. Не сомневаюсь, что-то из этого соответствует истине. Но теперь нам должно принять меры – ловите шанс, пока можно! – прежде чем она осуществит свой замысел.

– А как насчет Чарльза Кэмплемэна? – осведомилась Мэгс.

– Я, например, твердо убежден, что он тут ни при чем. По чести говоря, мне не верится, что Чарльз Кэмплемэн вообще находится в этой долине.

– Верно, сквайр Марк, – подтвердил Слэк. – Я ведь не далее как нынче утром заглянул в «Герб», а там говорят, будто толстенький коротышка-доктор из города признался, что Чарльз Кэмплемэн – один из его пациентов и содержится в сумасшедшем доме. Да и гробокопатель наш уверял, будто нынешний обитатель Скайлингдена – никакой не Кэмплемэн и в жизни им не был. О, что за тайны, что за тайны!

На то, чтобы осмыслить эти новые вести, слушателям потребовалось еще несколько мгновений. Мисс Моубрей, сама – представительница прекрасного пола, первой распознала простую истину.