— Мне нужен стимул, — ответит Джек.

Он взял купленную утром газету и отправился в туалет. Читал Джек только в туалете. Самое приятное за весь день. Он читал о ночной жизни города, рекламу клубов, местные сплетни, развлекательную колонку. По всему городу идут представления. Он поискал конкурентов. Испражняясь, он успокоился. Наступило умиротворение.

После он беседовал на кухне с Джорджем.

Не хотелось снова доходить до того, чтобы ночевать в клубе. Не так давно ему негде было жить. Новую квартиру он еще не нашел, не хватало наличных, чтобы выкрутиться. Ночевал в клубе. Жил там, питался, спал на раскладушке в задней комнате вместе с собаками. Вся его жизнь проходила под одной крышей. Запах пива, табачного дыма, собак и всего остального. Хуже было только в отеле «Коттон Боул», когда он Два месяца просидел в темноте. Не хотелось снова докатиться До такого. Когда негде жить и все идет наперекосяк.

По словам Джорджа, чтобы узнать, готовы ли спагетти, нужно достать макаронину из кипящей воды и швырнуть ее в стену. Если прилипнет, значит, сварились.

Джек быстро поел и отправился в клуб на своем тарахтящем «олдсмобиле».

Гай Банистер сидел у себя в кабинете, склонив в раздумьях старую львиную голову. Уже стемнело. Какой-то бродяга мочился на улице, орошая стену их здания. Горела настольная лампа. Гай взял досье на китайских коммунистов. Это досье, последнее кошмарное досье, он отложил на конец дня, чтобы спокойно, без суеты изучить.

Отряды китайских коммунистов высаживают в Бахе, их там, блядь, десятки тысяч. Мобилизуются, скапливаются, их все больше и больше. На фуражках маленькие красные звезды.

В общем-то, ничего нового в досье не прибавилось. Все те же слухи и домыслы. Там, в бледных песках, собралось единое гигантское безмолвное войско китайцев в телогрейках, и ждет сигнала. Здесь нечего уточнить или добавить. Классическое скопище китайцев.

Хотелось бы верить, что так и есть. И он верил. Но в то же время знал, что все не так. Ферри говорит, что не имеет значения, правда это или нет. Важно другое — восторг от боязни поверить. Это все подтверждает. Это все оправдывает. Любую жестокость или ложь, каждую измену жене. Дает ему схлопнуться, раствориться в благоговейном ужасе. Так говорит Ферри. Это объясняет его сны. Китайцы влияют на его сны. Все до единого кошмары или странности сна, все, чего не выразить словами, разрисовано под китайский фарфор.

С неба на белом шелке слетают люди. Ему нравилось думать о живой толпе, о том, как молчаливые мужчины складывают парашюты, прячутся в бледных песках. Ни ракет, ни спутников, никакой самоуверенной техники. В китайском досье говорилось о массе людей в телогрейках, собирающейся у границы. Этот страх нужно неторопливо смаковать.

Отворилась дверь, и зашел Ферри, прервав его размышления. Прислонился к стене, жуя картошку фри из коробки.

— Пришел доложиться. Не знаю, насколько тебе будет приятно это слышать.

— Где Освальд?

— Сейчас в Хьюстоне. Я попросил Фрэнка и Раймо отвезти его. Там он сядет на автобус до Мехико.

— Мэкки сказал, что может договориться с кубинцами, и они не впустят Освальда. У него связи с Управлением в Мехико. В кубинском посольстве обязательно есть кто-то из Управления. Мы рассчитываем, что Леон вернется в Техас. Известно, что у микроавтобуса, который стоял около его дома, был техасский номер. В этой машине уехали его жена и ребенок.

— Наверняка его винтовка уехала с ними.

— Он на нашей стороне? — спросил Банистер.

— Как раз это тебе будет неприятно слышать.

— Он отказался.

— Верно. Но время еще есть.

— Он знает, чего мы хотим?

— Знает.

— Ему это неинтересно?

— Нужно время. В нем идет борьба.

— Ты ведешь его, Дэйв.

— Мы говорили утром. Насколько я смог его разговорить. В нем ничего не изменилось.

— Ты же все время говоришь, будто забрался в его разум.

— Я и забрался. Сижу там. Будто в автомойке, блядь.

— Он стрелял в Уокера.

— В том-то и дело. Уокер — это политика. Но Леон не может настроиться против Кеннеди. Считает, что Кеннеди исправил ошибки прошлого. Он слегка поддался чарам президента.

Банистеру захотелось что-нибудь сломать.

— Леон из тех, кто в определенный момент выпускает из рук ситуацию, — сказал Ферри. — Просто этот момент еще не настал. Где Мэкки?

— В Майами. Строит два дома. Один для «Альфы», второй для его команды.

— Что, если Леон согласится?

— Если согласится, отправь его в Майами накануне вечером, — ответил Банистер.

— И что потом?

— Нужно все проработать.

— Когда все кончится, я хочу, чтобы он уехал отсюда, — сказал Ферри. — Не хочу, чтоб его бросили или убили. Пусть оставит винтовку и уматывает вместе со всеми.

— Есть такая вероятность.

Ферри бросил пустую картонку в сторону корзины.

— Ты доверяешь «Альфе-66»? — спросил он.

— Почему нет, черт возьми? Их лихорадит со времен залива Свиней. Два с половиной года с градусником в заднице. Они готовы. Никто в их готовности не сомневается.

— Ты доверяешь Мэкки?

— Полностью. Ему нужна шеренга стрелков. Человек восемь по обеим сторонам улицы. Не больше десяти. Стрелковый коридор.

— Я думал, Мэкки любит хитроумные операции.

— Любит. И делает. «Альфа» участвует, хотим мы того или нет. Лучше объединить силы. Большую часть работы он сделает. Как только кортеж оказывается на улице, Мэкки проводит разведку и расставляет позиции. Герой въезжает в город Опля. С первого же раза он вылетает из седла.

Они спустились по лестнице и остановились у входа снаружи.

— Мы запустим еще кое-что, — сказал Банистер. — Мы хотим чтобы остались следы деятельности Освальда, начиная с сегодняшнего дня и до конца операции. Несколько происшествий. Нужно сделать так, чтобы Освальда запомнили люди. Пусть займется сомнительным бизнесом.

— А если откажется?

— Мы создадим своего Освальда. Второго, третьего, четвертого. Этот план вступает в действие независимо от того, куда он поедет после Мехико. Освальд нужен Мэкки в Техасе. Ему нужно, чтобы «Альфа» дала людей. Я говорил с Кармине Латтой насчет финансирования этого дела.

— С Кармине разговариваю я.

— Не в этот раз.

— Я держу с ним связь.

— Помолчи, дай сказать.

— У нас взаимопонимание.

— В Далласе есть отделение «Альфы». Штаб-квартира в каком-то заброшенном доме. Сегодня Кармине послал в Даллас своего телохранителя с полными карманами денег.