Так, за мыслями и рассуждениями, сам не заметил, как перешел с мороженной диеты на вполне горячее бортовое питание, принесенное симпатичной стюардессой. Да и хандра с меланхолией окончательно уступили. Неинтересно грустить, когда тут такое – правильное, светлое и крайне выгодное на горизонте. Как бы только к самому князю подойти удачно? Через знакомых действовать точно не следует – случай уж больно щекотливый, не поймет…

Нику встречал у самого трапа, въехав на взлетную полосу на собственной «Хонде» (ее уже успешно перегнали из Москвы обратно). Номера машины входили во все «зеленые» реестры города, чем, впрочем, я никогда не злоупотреблял. Просто в Шуйске уже была непроглядная темень – три часа полета, да еще три часовых пояса на восток суммарно давали почти полночь. А ждать автобуса на холоде распахнутого всем ветрам пространства – не самое приятное времяпровождение для молодой леди в летнем наряде. В конце концов, она в гостях, а долг хозяина еще никто не отменял.

Заодно прихватили с собой двух бодрых старушек и дедушку с багажом, отдавая уважения почтенному возрасту. Дед, правда, отчего-то подумал, что встречают лично его и пытался старушек вытурить, но под угрозой физической расправы клюкой смирился и прижался к левой створке двери на заднем ряду.

– Я, между прочим, заслуженный деятель культуры! – Ворчал он так, чтобы агрессивные соседки точно не услышали.

Ну а те поглядывали на него с таким видом, что только повод дай – мигом на бетон взлетки выкинут.

В общем, Ника впервые за день улыбалась – пусть только краешком губ, но тем не менее.

Под конец короткой поездки до терминала, трое все же нашли общий язык и зашептались украдкой от нас.

– Вам пятидесяти рублей хватит, молодой человек? – Скорее категорично постановила, чем спросила центральная.

– Девушке на переднем сидении передайте, – ответил я спокойным тоном, выруливая ко входу в терминал.

Ника собралась было пренебрежительно фыркнуть и отказаться. Однако на мгновение ее лик осенила задумчивость, и пять десяток она приняла с улыбкой, не забыв поблагодарить. Причем, стоило пассажирам покинуть салон, деньги положила себе в сумочку.

– Что-то не так, мистер частный самолет? – Нейтрально поинтересовалась девушка.

Пришлось выдохнуть возмущенную фразу и рулить себе прочь со взлетного поля.

К ограде дома прибыли уже в первом часу – как бы не были пусты дороги, но множество светофоров изрядно замедляли путь. Ника, правда, делала удивленное выражение лица, когда мы стояли на красный, отсчитывающий девяносто секунд на абсолютно пустом перекрестке, но правила есть правила. И те правила, что ПДД, и гораздо более важные – написанные Светой от руки… Я отмалчивался и делал вид, что все в порядке.

Ярко горели лампы на уличных столбах, светили желтым светом фонари внутри аллеи сада. Но самое важное – сияли окна в самом доме, а значит, нас ждут. Приятное тепло толкнулось в грудь, вытесняя оставшиеся капли холода.

Видимо, расслышав двигатель автомобиля рядом с домом, качнулась занавеска на первом этаже и тут же заметались тени по гостиной, поднимая радостную панику. Но первой, до степенного выхода семьи на встречу, дверь приоткрыла и с радостным гавком вылетела вперед во всем своем гигантском великолепии Брунгильда, черно-палевой стрелой устремившись в нашу сторону.

И пока я вполне логично заволновался за калитку, которая была между нами, Ника заинтересовалась более общими вопросами.

– А оно нас не сожрет? – Опасливо отступила девушка на шаг назад, а в воздухе почудился всполох-предчувствие чужой Силы.

– Никогда не знаешь наверняка, рады тебе или хотят порвать твои документы, – ответил я, чуть отведя я ногу назад, опираясь ей на землю для устойчивости. – К счастью, это не тот случай.

Потому что Брунгильда двухметровый забор высокомерно проигнорировала, банально перепрыгнув его одним прыжком. К счастью, сам прыжок изрядно снизил ее скорость, а хорошее воспитание успело проснуться до, казалось бы, неминуемого столкновения со мной. В общем, Бруня остановилась сама, припав на передние лапы, а затем бухнулась на спину, подняв лапы и призывая немедленно погладить и почесать ей все, что не гладилось и чесалось за последнюю неделю. А внимания требовало решительно все! Пришлось отвечать надеждам, на добрые пять минут выпав из реальности.

К концу пятой минуты, когда Бруня стала уже симулировать обиду по невыносимо долгой (всего неделя) разлуке, рядом обнаружился кот Машк, глядящий с выразительной укоризной. Кот был с мявком поднят под передние лапы, оглажен и помещен на чуть ссутуленную шею, где с урчанием пригрелся, царапая когтями рубашку от удовольствия.

Ну а Бруня в этот момент с интересом знакомилась с Никой – бледной то ли из-за отсвета окружающих фонарей, то ли из-за размеров собаки.

– Бруня, это Ника. Сегодня она хорошая. – познакомил я их.

Собака фыркнула и тут же потеряла к ней интерес, ткнувшись своим немалым телом мне в бедро – так, что руку теперь удавалось только положить ей на бок, невольно поглаживая шерстку.

Таким порядком – я с Бруней и Машком, и тихонечко идущая позади Ника – мы сами открыли калитку и добрались до входной двери. А там и гостиная, с радостными, пусть и с сонливостью в глазах – отцом и сестрами.

– Какая красивая! – Охнули на два голоса сестры, восхищенно разглядывая вошедшую и тут же смутившуюся девушку.

Тоня с Катей сегодня выглядели нетипично для себя – словно подчеркивая неоспоримый факт того, что они близнецы, платья на них тоже были одинаковые: в черно-белый квадрат, расставленный в шахматном порядке и заправленный поясками – белым у Тони и черным у Кати. Одинаковые прически с прибранными назад волосами, опять же говорили о едином замысле на внешний вид, да и тапочки – одинаково белые-пушистые, наводили на подозрения. Потому что я знаю, сколько войн отгремело в этом доме из-за чужих тапочек и их вероломного захвата. Так что от стандартной отговорки «у меня такие же!» защита была придумана еще несколько лет назад – попросту банальной монополией на цвет. Синие, черные и желтые тапочки – это тапочки Тони и Максима. Зеленые, белые и красные тапочки – это тапочки Кати и Максима. Потому что против меня воевать у них никаких шансов. В общем, на лицо факт нарушения пакта о цветовой дифференциации. Хотя девчонки вели себя мило и прилично, так что ну их. Может, мода примирила их на этот вечер – ведь как надеть красное и зеленое к таким нарядам.

Зато папа выглядел типично для себя – в рабочем фартуке поверх старой полосатой рубашки «которую не жалко». Причем, коллекция подобных рубашек регулярно пополнялась, добавляя импозантности далеко не старому мужчине. Только знакомиться он ни с кем не торопился, пропадая в мастерской с утра и до ночи. В деньгах семья давно не нуждается – это просто любимое дело, так что ничего плохого в том нет.

– Ника Сергеевна, – уже познакомился с девушкой папа, осторожно отпуская пожатую девичью ладошку. – Прошу, располагайтесь и ни в чем себе не отказывайте! Друзья Максима – наши друзья! Только одна деталь, разрешите? – Очень учтиво попросил он, демонстративно указав на нагрудный карман.