Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда ему передали ключи, он отстегнул один из наручников и пристегнул к своей руке. Ключ сунул во внутренний карман формы. Ренх-сат, позволивший влить в рот содержимое флакончика, чуть порозовел, взгляд стал яснее.
— А теперь встань, — сказал Люк. И под испепеляющим взглядом генерала снял с него пояс с ножнами, сунул туда меч, перекинув пояс через плечо на манер перевязи.
— Ты же не уметь биться на мечах, — процедил генерал. — Зачем он тебе?
— Это тебе, — ответил Дармоншир небрежно, глядя ему в глаза. — Поможешь мне — оставлю тебя там и верну меч. Ударишь в спину — перережу им же горло. Хочешь свободу, генерал? Твоя свобода за свободу моего друга.
Ренх-сат криво усмехнулся, глядя на Люка как на идиота.
— Держи от меня мой меч подальше, колдун, — сказал он почти весело. — Моя рука привыкла к нему. Глядишь, я успею схватить и перерезать тебе горло раньше.
— Все-таки полетите? — спросила Виктория, равнодушно выслушав этот обмен любезностями.
— Пойду, — уточнил Люк. — Есть такая возможность… наверное.
Она с удивлением взглянула на него, затем в глазах засветилось понимание.
— Тогда я пойду с вами. Я уже предупредила командующего.
— Я уже сказал, что не стоит, леди, — Дармоншир не стал уточнять, как отреагировал Майлз.
— Герцог, — терпеливо проговорила Виктория, — если вы сможете провести за руку через подпространство одного человека, то сможете и меня. Пусть мои силы сейчас невелики, но я помогу вам. Принцип перемещения через Зеркала магические и обычные идентичен, а я еще в состоянии хоть как-то стабилизировать проход. В конце концов, должен быть кто-то, кто сообщит вашим родным, что вы добрались до портала в Нижний мир, а не были убиты по пути. А если у меня получится попросить наших общих знакомых о помощи, то, возможно, я не буду совсем уж бесполезна.
— Хорошо, — сказал Люк, не желая тратить время на споры. — Это ваше решение, леди Виктория. Поспешим. Лейтенант, ведите нас.
Ветер усилился десятикратно, прибивая костры к земле — их срочно тушили, потому что искры летели далеко. Люк, вдыхая дымный воздух, ощущая, как бьется стихия, понимал, что если ветер будет так усиливаться, то к утру начнется ураган, с которым ему не получится совладать.
Трумер вел их по по площади к разбитым магазинам, на них глазели солдаты и пленные. Пленный генерал спокойно, размашисто шагал рядом с Люком. Лишь иногда тянул на себя руку, словно проверяя крепость цепочки. Люк в очередной раз посмотрел на него, наткнулся на задумчивый и слегка насмешливый взгляд. Приподнял брови, приглашая говорить.
Он ничуть не обманывался видимой покорностью пленника и каждую секунду был готов к нападению.
— На что ты надеяться, колдун? — не стал молчать Ренх-сат. Из-за ветра ему пришлось повысить голос, за его усмешкой скрывалась ярость. — Наши боги не отдавать своих жертвы.
— Тогда молись им, чтобы они согласились обменять жертву на тебя, — ответил Люк громко.
Вражеский генерал хмыкнул.
— Ты совсем не понимать нас, — проговорил он сквозь смех. — Они, скорее, убить меня, и в наказание, и чтобы у тебя не быть возможности что-то требовать. Нет, они разом убить нас обоих.
— Хорошим же ты служишь богам, — едко заметил Люк.
— Я служить силе, — проговорил Ренх-сат со спокойной уверенностью в своей правоте. — Сила — единственное, что править мирами. Пока ты сильный, у тебя есть власть. Ты быть сильнее. Ты победить. Ничего нет важнее силы.
— Есть, — звучно сказала Виктория вдруг. — Есть.
— Что же? — осведомился Ренх-сат неохотно, и герцог, подняв голову и глядя на сплетающиеся в растерянности ветра, отстранено подумал, что есть во враге и простое человеческое любопытство. Или он забалтывает, чтобы отвлечь внимание — как бы делал сам Люк.
— Любовь, — просто ответила волшебница. — Она правит миром. Голая сила разрушает, только любовь заставляет ее созидать.
— Что это? — после паузы недоуменно спросил генерал. И все стало понятно. И Виктория поморщилась, с жалостью глядя на него.
Люк воспринимал этот разговор как что-то сюрреалистичное, так неуместен он был здесь, среди кровавого последа недавней битвы, воя ветра, запахов дыма и пороха, пота, крови и муравьиной кислоты.
— Это… привязанность, самоотверженная привязанность к кому-либо, — ответила Виктория задумчиво. — Между мужчиной и женщиной, матерью и ребенком. У тебя же есть мать, Ренх-сат?
В последнем вопросе послышались исследовательские нотки.
Ренх-сат усмехнулся.
— У нас мальчиков забирать от мать в пять лет, чтобы они не расти слабыми. Я не помнить свою мать. Значит, эта любовь делать слабым?
— Но именно ты сейчас в плену, — напомнила Виктория. Ренх-сат оскалился, но ничего не сказал. — Ты бьешься за своих богов из поклонения силе и из страха наказания. Но страх делает слабым. А любовь дает силу. Силу биться за того, кого любишь.
Трумер потянул на себя разбитую дверь магазина, и она со скрипом вывалилась на мостовую — адъютант только успел отпрыгнуть в сторону.
— Я через витрину заглядывал, — объяснил он. — Вот там, смотрите, ваша светлость! Единственное уцелело!
Люк шагнул вперед, потянув за собой Ренх-сата. И остановился в темноте перед огромным зеркалом, отражающим всю компанию в полный рост.
— Никто не дергается, иначе останетесь там навсегда, — предупредил он. — Леди, дайте мне руку.
Он сжал пальцами прохладную ладонь волшебницы, всматриваясь в тусклую поверхность и вспоминая кабинет Луциуса Инландера. Закрыл глаза — перед внутренним зрением контур зеркала медленно налился светом, а когда открыл — увидел кабинет. Словно сквозь мутное стекло, искаженно и тускло, но увидел.
Виктория сжала его руку. А Люк выдохнул, чувствуя холодок в груди, и шагнул вперед.
Его ошпарило холодом. С одной стороны на своем, иномирянском, цедил что-то нервное застывший истуканом Ренх-сат, с другой сосредоточенно вдыхала и выдыхала Виктория — он чувствовал, как от нее идут волны чего-то уравновешивающего, стабилизирующего.
— Мы ведь не сюда должны были попасть? — спросила она ровно.
— Нет, — так же тихо, ощущая, как вибрируют под ногами дорожка, ответил Люк. — Мы должны были сразу выйти в кабинете.
Подпространство сминалось, ворочалось, искажалось, и сияющая дорожка была шире и бледнее, чем обычно — но