И лишь теперь Лиззи это заметила — плохо спрятанное под густым макияжем, пурпурно-зеленоватое пятно вдоль подбородка Хелен.

— У вас на лице…

Хелен оборвала ее едва различимым движением головы. Спустя считаные секунды Лиззи услышала позади себя тяжелые шаги и повернулась.

Позади нее стоял, сердито зыркая, Деннис Хэнли, державший на руках маленькую девочку с волосами цвета кукурузных рылец. Личико ее было словно отражением маминого — таким же бледным и в форме сердечка, но желтоватые светлые волосы были такими же, как у всех Хэнли. Хелен! Ну, конечно же! Эндрю ведь упоминал однажды ее имя, когда в разговоре всплыло имя Холлиса.

— Мамочка! — протянула малышка ручки, пытаясь выскользнуть из крепкой хватки своего дяди. — Хочу к маме!

С напряженной улыбкой Хелен потянулась было к дочери, но Деннис тут же отступил назад, держа дитя за пределами ее досягаемости. Он развернулся к Лиззи и, щурясь на солнце, резко спросил:

— Вам что-то нужно?

Лиззи почувствовала, как напрягся позвоночник, инстинктивно, безотчетно требуя от нее отпрянуть назад. На Деннисе был длинный белый рабочий халат, испачканный чем-то, похожим на засохшую кровь. Другое подобное пятно виднелось у него сбоку на шее. От мужчины исходил запах крови, причем настолько густой, что Лиззи едва не ощущала ее вкус. Солоноватый. Медный. Резкий. Деннис между тем жестко смотрел на нее в упор поверх головы ребенка, явно ожидая ответа.

Хелен поспешила заполнить возникшую паузу:

— Я лишь хотела извиниться. Я выскочила сейчас не глядя, и мы столкнулись в дверях.

— Это так? — не отрывая глаз от Лиззи, спросил Деннис.

Лиззи изо всех сил постаралась выглядеть смущенной.

— Да это я на самом деле не смотрела, куда шла. Простите, пожалуйста. Вечно я как неуклюжая тетеря.

Хелен хотела было что-то ей ответить, но Деннис осадил ее взглядом. Он мотнул головой в сторону парковки, где стоял ржавый лохматый «мустанг» с открытой водительской дверцей:

— Пора уже ехать.

Хелен поспешила к нему, точно собака по команде «к ноге», и быстро наклонилась поцеловать дочку в бледный лобик. Синяк у нее на лице на солнце проступил еще ярче, пурпурными и зелеными разводами, и Лиззи поймала себя на том, что не может отвести от него глаз. Словно почувствовав ее взгляд, Хелен опустила голову пониже — быстрым, но красноречивым жестом. Ей было стыдно. Кто-то — причем почти наверняка Деннис — ударил ее, и она же еще этого стыдилась! Эта мысль вызвала у Лиззи жуткое негодование.

Она проводила их взглядом, наблюдая, как Хелен торопится за Деннисом в шаге позади. Прежде чем залезть в «мустанг», женщина быстро повернула к ней голову, и их глаза на мгновение встретились. Что в них — мольба или предостережение? Этого Лиззи не могла с уверенностью сказать.

Первым порывом Лиззи по пути домой было позвонить Эндрю, рассказать ему, что Деннис Хэнли избивает свою невестку и что его надо немедленно уволить. Но разве ей это точно известно? То, что Хелен его боится, невозможно было отрицать. В ее дыхании Лиззи уловила легкий мочевой оттенок — слабый аммиачный дух, который всегда воспринимался ею как страх. Да и синяк на лице выглядел достаточно убедительно. Но вовсе не факт, что все это свидетельствует о рукоприкладстве.

Когда Лиззи подъехала к своему повороту, машины Эндрю она не увидела. Дома на кухонном столе она обнаружила пару блестящих серебристых ключей, а рядом записку:

«Замок в задней двери поменял. Уехал в Бостон. Э.Г.»

Лиззи несколько раз подряд перечитала записку. Трудно было не заметить его сухой и лаконичный тон, а также использование инициалов вместо имени. Холодно и отстраненно. Но разве не этого она и добивалась — определенной отстраненности между ними? Лиззи собиралась позвонить Эндрю, изложить ему свои подозрения насчет Денниса — но если она всерьез намерена закрыть между ними дверь, нельзя сразу названивать ему всякий раз, как у нее что-то пойдет не так. И если она так решительно настроена больше не быть с ним близкой — то непозволительно и нуждаться в общении с ним.

Приняв это решение, она взялась разбирать пакеты с продуктами, решая, что отнести к Эндрю, а что оставить дома. Когда она вытащила завернутую в белую бумагу нарезку из отдела гастрономии и вскрыла пакет, в животе сразу заурчало. Лиззи свернула в трубочку тонкий ломтик швейцарского сыра, прикусила зубами и тут же стала скатывать следующий. После утренней яичницы у Эндрю она не ела за день ничего.

«Неужели это и вправду было еще сегодня утром?» — изумилась она.

Но она тут же отмахнулась от этой мысли, стараясь сфокусироваться на своих насущных делах. Было чуть больше трех часов. Если умело распорядиться временем, то около часа она может поработать в амбаре, потом час-другой уделить оттиранию черного порошка в доме и до темноты успеет перебраться к Эндрю. Она, конечно, странно будет себя чувствовать одна в его постели. Это явится неприятным напоминанием о том, как беспечно она отнеслась к его чувствам — да и к своим собственным. Но, сказать по правде, она была еще слишком напугана после ночного происшествия.

Заворачивая сыр обратно, Лиззи замерла. Что-то — пока непонятно что — вдруг зацепило ее внимание. Нечто такое, что она должна была бы заметить или вспомнить. Она опустила взгляд на упаковку из гастрономии — и ее внезапно осенило. Это была не обычная мелованная бумага. А мясницкая, влагонепроницаемая. Такая, что обычно используется для упаковки на мясокомбинате.

По наитию она оторвала кусок от упаковки и поднесла поближе к свету… Бумага плотная, но недорогая. Без каких-либо водяных знаков.… Она закрыла глаза, вспоминая слова, написанные на такой бумаге красным восковым мелком:

«Не дозволяй ведьме жить».

Когда эти куски мозаики сложились в цельную картину, у Лиззи словно пол ушел из-под ног.

«Срочно позвонить Эндрю… Нет, не Эндрю. Роджеру».

После четвертого гудка включился автоответчик. Лиззи подавила тяжкий стон, молясь лишь, чтобы ответного звонка ей не пришлось ждать несколько дней.

— Это Лиззи, — сказала она, записывая голосовую почту. — Перезвоните мне, как только сможете. Мне необходимо срочно кое-что с вами обсудить.

Лиззи подождала, не сводя глаз с телефона и надеясь, что он вот-вот зазвонит, а мозг ее тем временем напрочь потерял покой, пытаясь увязать все воедино. Или, может, она просто хватается за случайные совпадения? И видит демонов там, где их нет?

Когда десять минут растянулись уже в полчаса, а Роджер так и не перезвонил, Лиззи сунула мобильник в карман и направилась к амбару. Ей нужно было на какое-то время выбросить все из головы, заняться чем-то продуктивным, а не стоять здесь без дела, наедине со своими хаотичными мыслями.

В амбаре было темно и холодно. Лиззи включила свет и, на ходу закатывая рукава, нетерпеливо направилась к столу, чтобы проверить, достаточно ли выдержалась смесь эфирных масел. Сев за стол, она отвинтила крышку с маленькой, янтарного цвета бутылочки, мазнула капельку на запястье и медленно, глубоко вдохнула. Затем поднесла запястье на дюйм ко рту, закрыла глаза и вдохнула уже через разомкнутые губы, дав пройти запаху по языку к гортани — как бы с задних ворот к носовым ходам.