Было уже три часа дня, и мы решили, что пора перекусить.Марти принес огромные гамбургеры из кафе и купил фруктовые коктейли у одного изпродавцов.

Эти продавцы на пляже кишмя кишели, и у них можно былокупить абсолютно все. Один из них, высокий, приятный парень, торговал обувью.Пока Марти доставал пищу, я подошла к продавцу, чтобы получше разглядеть еготовар. Рядом с ним стояли две среднего возраста дамы и отчаянно торговались.Они набросились на корзину с туфлями и тапочками, как коршуны.

– Тише, тише, – попросил продавец, обхвативкорзину и удерживая, чтобы она не упала.

Я спросила красавчика по-испански, можно ли примерить парутуфель. Они были белого цвета и, казалось, сделаны из кожи; он просил за нихшесть долларов. Я предложила ему четыре. Он согласился, и мы уже собиралисьзакончить сделку, как вмешались обе дамы.

– Четыре доллара за это барахло? Вы, должно быть, не всвоем уме.

– Это же не настоящая кожа.

– Пощупайте, это пластик. Мы сами торгуем обувью. Этитуфли пластиковые.

– И они сделаны в Филадельфии. Там мы их продаем.

– Они очень быстро сносятся.

– Это хлам.

– Слишком дорого.

Мне надоел этот вздорный разговор и я, сдерживаясь, тихосказала:

– Они мне нравятся, я считаю, что они стоят четырехдолларов, именно эту сумму я и заплачу.

– От силы два доллара.

– И ни пенни больше.

Все-таки они меня достали, и я снизила цену до трех долларов.После долгих стенаний и причитаний о том, что его жена и восемь детей умрут сголода, не получив четвертый доллар, продавец все-таки забрал мои три доллара.

Позднее, надев туфли, я убедилась, что мегеры были правы. Соскрипом и треском туфли развалились. Они и в самом деле были пластиковые.

В короткий срок я познакомилась с жизнью в Акапулько ивыяснила, что туристы, прилетавшие из Соединенных Штатов, Англии, Франции,Италии и Канады, ежедневно приходили от четырех до пяти дня в отель «ВиллаВера».

К пяти часам собиралась толпа из международныхзнаменитостей, степенных политиков, первоклассных шлюх, которых привезли ссобой богатые покровители, банкиров, переодетых (скорее раздетых) гомиков… ивообще, кого тут только не было.

По отношению к шлюхам я была настроена нейтрально. Ониощущали себя здесь принцессами на неделю или две, но всегда их преследоваламысль, что они должны будут вернуться в мясорубку большого города. Я дажесочувствовала им. Я начала посещать бар «Вилла Вера» каждый день и встречалатам кучу знакомых по старой профессии (понимайте это, как хотите), большинствоиз которых сразу же начинали интересоваться, когда я собираюсь возвратиться вНью-Йорк.

Я поняла, что их любознательность не просто проявлениевежливости. Они на самом деле были рады снова встретиться со мной, и часы,проведенные вместе за стойкой бара, были восхитительны. Это был акапульскийфилиал Манхэттена. В основном они говорили одно и то же:

– Ты упускаешь возможность посвинговать в Городе Забав.

– А где здесь центр активности, Ксавьера?

– Ты знаешь стоящих девочек по соседству?

– Чем ты занимаешься сегодня вечером?

Мне все это нравилось. Было весело. Радости от того, чтокогда-то я была знаменитой мадам, весьма разнообразны и многогранны. Но восновном я держалась за Марти. Он стоял рядом со мной, испытывая гордость, чтоиграет роль любимого пажа знаменитой дамы. Он постигал не только любовную игру,но и встречался с такими людьми, с которыми бы никогда сам не познакомился.Возможно, это были не те люди, которых его семья пригласила бы к себе на обед,но, несомненно, они представляли интерес для молодого человека.

Марти и я проводили время в теплом тумане, выходя в море налодке, занимаясь водными лыжами и траханьем.

Буйный тропический климат почти заставил меня забыть, чтостоял декабрь и приближалось Рождество. И вскоре я ждала Ларри, чтобы вместепровести его отпуск.

Я знала, что должна буду целиком посвятить себя Ларри исказала об этом Марти. Первой его реакцией была вспышка ревности, но вместе с темон горел желанием познакомиться с Серебряным Лисом. Конечно, секс с Мартиотпадал, потому что Ларри никогда не отличался широтой взглядов… особенно,когда это касалось симпатичных девятнадцатилетних юношей. Однако, мы решили,что по крайней мере попытаемся прийти к такому соглашению, которое позволило бынаходится втроем как можно больше времени.

Поначалу Ларри без восторга воспринял ситуацию, очень частораздражался и грозил упаковать чемоданы и вернуться в Нью-Йорк. Но черезнесколько дней он обнаружил, что Марти ему действительно нравится, и для настроих наступило приятное время.

Честно говоря, случалось и так, что я не возражала бы, еслибы они оба отвязались от меня. Марти был не более, чем временный, хотя ивосхитительный сексуальный партнер, а за предыдущие девять месяцев я постояннопыталась осознать перспективы своих отношений с Ларри. Мне все чаще казалось,что я принимаю за настоящее чувство то, что на самом деле является простымсовместным удовлетворением потребностей. У меня было много потребностей вНью-Йорке – в любви, а не в коммерческом сексе, в безопасности, впривязанности, в спутнике, в менеджере, и все эти обязанности с успехомвыполнял Ларри. Точно так же и у Ларри существовали определенные потребности,которые удовлетворяла я. Мы хорошо подходили друг другу, но поскольку нашасвязь основывалась на текущих потребностях, то сейчас, когда я уже не быламадам, изменился и характер отношений. Сейчас я начинала понимать, что мыникогда по-настоящему не любили друг друга. Мы, вероятно, хотели, чтобы нашиотношения были любовью, и поэтому думали, что это любовь. Но к лучшему илихудшему, наша связь ею не была. И отношения между мной и Ларри никогда не будутпрежними.

Тем не менее мы были вместе, и хотя все еще занималисьсексом, уже не с таким удовольствием валялись в постели, любя и обнимая другдруга, как когда-то.

В первый вечер приезда Ларри в Акапулько мы втроемотправились в путешествие по «району красных фонарей».

Такси провезло нас сквозь темноту по узким улочкам, покрытымгравием, в самый слабо освещенный район города – «район красных фонарей».

Как он был живописен! Каждый второй домишко – бордель илибар; шлюхи всех возрастов стояли на улицах, одетые в брюки в обтяжку илимини-юбки. Казалось, все они были безобразны, и жирные, и тощие. Костлявыемаленькие создания с длинными черными волосами, толстым слоем грима,темно-карими глазами. И другие, чьи мощные телеса и огромные груди с трудомвтискивались в тесные свитера. Выглядели они нечистоплотно.