Смотря в сторону парадного зала, он вдруг резко обернулся ко мне и пронзил меня таким взглядом, который было трудно выдержать.

– Гости уже здесь.

– Луи, но я…

Он указал на Скьяпарелли, такое сверкающее в свете люстр, символ его желания получить меня как можно скорее.

– Так ты хочешь это платье или нет? Ты должна мне ответить прямо сейчас, Эль. И знай, что каким бы ни был твой ответ, я больше никогда не задам этот вопрос снова.

Он поставил передо мной самый прекрасный и самый гнусный ультиматум одновременно. Могу ли я сделать свой выбор в пользу этой безудержной любви в то время, как он уже сорвал одну свадьбу и развязал семейную войну?

– Да… Да. Я надену его.

Или, точнее, надену вновь, моля бога, чтобы в этот раз оно принесло мне счастье.

Ничего не говоря, Луи бросился в противоположную часть комнаты и приоткрыл створку дверей. Две тоненькие фигурки просочились в щель и подбежали ко мне.

– Добрый вечер, – прожужжали девушки.

Парикмахерша-визажистка тут же пустила в ход расческу, кисточку для макияжа и плойку, в то время как швея доставала из коробочки булавки и ножницы.

Они вертели меня, как куклу, несколькими штрихами нанесли макияж на лицо, ушили платье на талии и груди и подняли волосы в высокую прическу. Девушки порхали вокруг меня, как птицы вокруг Золушки, и вскоре, прежде чем я утомилась, завершили свою работу. Преображение было потрясающим. Эти девушки оказались настоящими феями и несколькими искусными движениями сделали из меня принцессу.

Луи окинул меня ласковым взглядом, онемев от гордости и восхищения. Затем открыл нараспашку двери, за которыми кучками стояли гости. Все они были в масках и вечерних нарядах той же эпохи, что и его фрак. В мою сторону направился мужчина в ливрее слуги, с седыми волосами, подстриженными под горшок, – неужели Арман? В руках он нес второе кресло, точно такое же, как и мое, и молча поставил сбоку. Другой мужчина примостил рядом маленький столик в египетском стиле, столешница которого опиралась на двух сфинксов, стоящих спиной к спине. На столике лежала алая бархатная коробочка.

Гости приблизились к нам в религиозной тишине. Луи занял место во втором кресле рядом со мной.

– Спасибо, – прошептал он уголками губ, глядя на меня влажными глазами.

Когда он сказал это, загорелая брюнетка с темными кудрями встала справа от меня.

– Привет, принцесса! И спасибо!

– Спасибо? – пробормотала я.

– Ну да… Если бы не ты и твои бредни, я бы никогда не надела его второй раз.

Соня коснулась руками декольте платья, которое я вскоре узнала: это было ее знаменитое идеальное платье. Она приподняла грудь неприличным образом, что, конечно, не ускользнуло от внимания мужской аудитории, пытающейся ее рассмотреть. Среди них я заметила коротко стриженную блондинку, Фреда и Франсуа Маршадо со своими залысинами, который пожирал мою подругу жадным взглядом. Ничто не указывало на то, что здесь может присутствовать Дэвид.

– Соня, – спросила я, наклоняясь к ней, все еще ошеломленная происходящим, – когда вас успели пригласить?

– На этот вечер? Совершенно неожиданно. Сегодня после обеда всем пришло СМС типа: «Приходите сегодня в Руэй-Мальмезон в вечерних нарядах». Мы, например, с Фредом были в постели и слишком поздно прочитали.

Маленькая и сухая Ребекка, в свою очередь, подошла к нам. Она встала рядом с Луи и незнакомым мужчиной в темном костюме с лентой триколора на груди. Без сомнения, это был единственный чиновник, который согласился зарегистрировать брак в таком месте и с такой спешкой.

Обведя незаметным взглядом комнату и всех присутствующих, представитель городской ратуши сел в нескольких метрах от нас, скрестив руки на животе, который торчал между лацканами его расстегнутого жилета.

Вдруг мне почудилось, будто между платьями и костюмами промелькнула цветочная блузка мамы. Она словно улыбнулась мне своей медовой улыбкой, секрет которой знала лишь она, и я отчетливо услышала ее шепот:

– Луи тебя любит. И ты его любишь.

В горле появился ком, и слезы подступили к глазам.

Мужчина с лентой подошел к нам.

Он немного прокашлялся, и зычный голос, соответствующий его габаритам, округлый и глубокий, наполнил зал, заставив присутствующих замолчать. Все приглашенные собрались.

– Добрый вечер, спасибо, что вы пришли и особенно что пришли так быстро на это прекрасное событие. Мы собрались здесь, чтобы отпраздновать заключение брака мадемуазель Анабель Лоран, двадцати четырех лет от роду, внештатной журналистки, проживающей на улице Риго, 29, в Нантре в департаменте О-де-Сен, это там, мадемуазель?

Он адресовал мне дежурную улыбку, от которой я оцепенела. Упоминание моего бывшего дома взволновало меня, ведь я бы все отдала ради того, чтобы мама была со мной в такой день.

Я заметила, что ее образ растворился в толпе гостей.

– Да, да, это там, в Нантре, – ответила я, вздрогнув, потому что Соня толкнула меня локтем в бок.

– Хорошо… Мадемуазель Лоран и, значит, месье Луи Барле, 42 лет от роду, директор художественной галереи, проживающий по улице Тур де Дам в Париже. Верно?

– Да, это так, – подтвердил Луи сдержанным голосом.

– Сейчас я напомню вам ваши права и обязанности…

Пока помощник мэра равнодушным голосом зачитывал речь, я попыталась разглядеть среди гостей знакомых. Под масками я, кажется, узнала Альбана, Пегги, Дэвида Гарчи и даже Жан-Марка Зерки, с волосами, прилизанными как никогда и сверкающими в свете люстр. Все остальные, наверное, друзья Луи. Вот как примерно выглядит окружение моего будущего мужа. Вот круг, в который вскоре я тоже войду.

– …супруги клянутся быть искренними в отношениях друг с другом, не допуская лжи о своей прошлой, настоящей и будущей жизни по злому умыслу или упущению. Повторяйте за мной: «Клянусь!»

Нет, конечно, упитанный мужчина не произносил этих слов. Но я так бы хотела, чтобы он их произнес. Я так бы хотела, чтобы клятвы, связывающие нас, стали залогом нашей обоюдной честности.

Я выхожу замуж за Луи. Здесь. Сейчас. Я не могу ни сбежать, ни отступить. Я уже отвергла его младшего брата, я не могу принести в жертву старшего на алтарь своих постоянных сомнений. Принести в жертву тени женщины, которая живой показалась мне еще более враждебной и страшной, чем мертвой.

– Мадемуазель Лоран, согласны ли вы взять в мужья месье Луи Барле здесь и сейчас?

Ему пришлось повторять эту традиционную фразу по меньшей мере два или три раза, пока я упрямо молчала, в то время как среди собравшихся пронеслась дрожь смеха. Соня вновь ткнула меня локтем, шепча сквозь зубы:

– Черт, Эль, скажи «да»!

Вместо этого я более громким и уверенным голосом, чем в течение всего этого вечера, сказала: