— Нет. Спасибо.

— Я не слишком заехал локтем на твое сиденье?

— Нет. Все в порядке.

Только в последние несколько часов, в темноте, я позволила себе посмотреть на него. Медленно отвела взгляд от мерцающего экрана и украдкой стала наблюдать за ним в тусклом свете тесного салона. Пока я изучала его лицо, такое загорелое и красивое, такое безмятежное во сне, по моей щеке скатилась одинокая слеза. Под пристальным взглядом Уилл пошевелился, но не проснулся. Невидимая стюардессами и Натаном, я медленно накрыла Уилла одеялом по шею и аккуратно подоткнула края, чтобы он не замерз под кондиционером.

* * *

Они ждали в зале прибытия. Откуда-то я знала, что так будет. На паспортном контроле меня начало подташнивать. Какой-то служащий, исполненный благих намерений, провел нас в обход, хотя я молилась, чтобы нам пришлось ждать, торчать в очереди несколько часов, а лучше дней. Но нет, мы пересекли просторное помещение. Я толкала багажную тележку, Натан катил кресло Уилла, и когда стеклянные двери открылись, они бок о бок стояли у загородки, напоминая дружную семью, что случалось редко. Лицо миссис Трейнор при виде Уилла на мгновение просияло, и я рассеянно подумала: «Ну конечно, он так хорошо выглядит». Стыдно, но я надела солнечные очки — не чтобы скрыть усталость, а чтобы она не поняла по моему лицу, что мне предстоит ей сказать.

— С ума сойти! — воскликнула миссис Трейнор. — Уилл, ты чудесно выглядишь. Просто чудесно!

Отец Уилла, наклонившись, хлопал сына по креслу, по колену, расточая улыбки.

— Мы поверить не могли, когда Натан сказал, что ты каждый день загораешь на пляже. И плаваешь! Как вода — ласковая и теплая? Здесь все время лил дождь. Типичный август!

Ну конечно. Натан писал им эсэмэски или звонил. Разве они отпустили бы нас так надолго, не договорившись о связи?

— Там… там было просто замечательно, — сказал Натан. Он тоже притих, но попытался улыбнуться, как ни в чем не бывало.

Я застыла, сжимая паспорт, как будто собиралась уехать куда-то еще. Мне приходилось напоминать себе о необходимости дышать.

— Мы тут подумали — как насчет праздничного ужина? — произнес отец Уилла. — В «Интерконтинентале» есть отличный ресторан. Шампанское за наш счет. Что скажешь? Мы с твоей матерью не отказались бы развлечься.

— Конечно, — ответил Уилл.

Он улыбался матери, а она смотрела на него, как будто хотела сохранить этот миг навечно. «Как ты можешь?! — хотелось закричать мне. — Как ты можешь так на нее смотреть, если знаешь, как собираешься с ней поступить?»

— Тогда поехали. Я оставил машину на парковке для инвалидов. Это совсем рядом. Я-то думал, вы не выспались в самолете. Натан, забрать у тебя какую-нибудь сумку?

— Вообще-то, я лучше пойду, — встряла я в их разговор, снимая свои вещи с тележки. — Спасибо за предложение.

Я сосредоточилась на своей сумке, намеренно не глядя на них, но даже в шуме аэропорта заметила короткое замешательство, вызванное моими словами.

— Ну что вы, Луиза, — нарушил молчание мистер Трейнор. — Давайте отметим ваше возвращение. Нам не терпится услышать о ваших приключениях. Я хочу знать об острове как можно больше. Обещаю, вам не придется рассказывать нам все. — Он чуть не захихикал.

— Да, — резковато добавила миссис Трейнор. — Поехали, Луиза.

— Нет, — ответила я, пытаясь вяло улыбнуться. Солнечные очки служили мне щитом. — Спасибо. Я лучше поеду к себе.

— Куда? — спросил Уилл.

Я поняла, о чем он спрашивает. Мне некуда было идти.

— К родителям. Все будет хорошо.

— Поехали с нами, — мягко настаивал он. — Останься, Кларк. Пожалуйста.

Мне захотелось расплакаться. Но я была совершенно уверена, что не могу находиться рядом с ним.

— Нет. Спасибо. Приятного аппетита. — Я перекинула сумку через плечо и, прежде чем кто-то успел заговорить, направилась прочь, растворившись в толпе терминала.

Я почти добралась до автобусной остановки, когда услышала ее. Камилла Трейнор, цокая каблуками по мостовой, наполовину шла, наполовину бежала ко мне.

— Остановитесь. Луиза. Пожалуйста, остановитесь.

Я обернулась. Она пробиралась сквозь группу автобусных туристов, раздвигала подростков с рюкзаками, словно Моисей — волны. Огни аэропорта отражались в ее волосах, придавая им медный оттенок. На ней была тонкая серая шаль, элегантно задрапированная на плече. Я рассеянно подумала, какой красавицей она, вероятно, была всего несколько лет назад.

— Пожалуйста. Пожалуйста, остановитесь.

Я остановилась, поглядывая на дорогу и призывая автобус поскорее появиться и забрать меня отсюда. Призывая хоть что-нибудь. Например, небольшое землетрясение.

— Луиза?

— Он хорошо отдохнул. — Мой голос был резким. Я поймала себя на мысли, что он странно напоминает ее голос.

— Он замечательно выглядит. Просто замечательно. — Миссис Трейнор стояла на мостовой и изучала меня. Внезапно она застыла совершенно неподвижно, несмотря на море людей, вздымающееся вокруг.

Мы молчали.

А затем я сказала:

— Миссис Трейнор, я хочу уволиться. Я не могу… не могу работать эти последние несколько дней. Можете ничего мне не платить. Честно говоря, можете вообще не платить за этот месяц. Я ничего не хочу. Я просто…

Миссис Трейнор побледнела. Я увидела, как краски схлынули с ее лица, как она покачнулась под утренним солнцем. Я увидела, как мистер Трейнор спешит к ней из-за спины, придерживая рукой панаму. Он бормотал извинения, проталкиваясь через толпу и не сводя глаз с меня и своей жены, застывших в нескольких футах друг от друга.

— Вы… вы утверждали, что он был счастлив. Вы утверждали, что это может заставить его передумать. — В ее голосе звучало отчаяние, как будто она умоляла меня сказать что-то другое, изменить свой ответ.

Я не могла говорить. Я смотрела на нее, а затем сумела лишь покачать головой.

— Простите, — прошептала я так тихо, что она не расслышала.

Мистер Трейнор был уже совсем рядом, когда она упала. Ее ноги просто подкосились, он протянул левую руку и подхватил ее, рот миссис Трейнор сложился большой буквой «О», она навалилась на мужа.

Его панама упала на мостовую. Он озадаченно взглянул на меня, еще не понимая, что случилось.

Но я не могла на него смотреть. Я, словно в прострации, повернулась и пошла, машинально переставляя ноги, прочь от аэропорта, куда глаза глядят.

После возвращения из отпуска Луиза не выходила из своей комнаты целых тридцать шесть часов. Она приехала из аэропорта поздно вечером в воскресенье, бледная как привидение, несмотря на свой загар… Но мы не сразу это поняли, поскольку она недвусмысленно пообещала увидеться с нами утром в понедельник. «Мне просто нужно поспать», — сказала она и, закрывшись в своей комнате, сразу легла. Это показалось немного странным, но откуда нам было знать? В конце концов, Лу с рождения была эксцентричной.