Той, которая была способна разрушить все. — Отпусти, чтобы я случайно не навредил тебе. Я сейчас не смогу даже разжать твои руки, не сломав их случайно.

— Эйдан. — вырвалось у меня, и я тяжело вздохнула. Одна из моих рук скользнула ладонью по его прессу, и Помпей опустил на нее взгляд. А затем я сжала пальцы, сгребая его рубашку в кулак и дернула на себя, так, чтобы наши лица оказались напротив.

Помпей, который не сопротивлялся, легко поддался. Его взгляд передо мной был несколько ошарашенным.

— Послушай. — произнесла я, глядя в это красивое лицо. С которого он даже не стер кровь, черт побери. — Еще до того момента, как ты забрал меня с улицы, я увидела тебя. Уже тогда я смотрела на тебя и думала, что хочу быть рядом с тобой. Чтобы ты обратил на меня хоть какое-то внимание. Затем, все долгие годы, пока я притворялась твоим братом, я втайне желала, чтобы ты любил меня. За все это время поменялось очень многое, и лишь кое-что осталось неизменным. Даже когда ты был полным ублюдком, я все равно продолжала любить тебя, Эйдан. Потому что ты был человеком, который когда-то спас меня.

Я еще сильнее дернула его за рубашку, приближая к себе.

— Поэтому, даже если ты навредишь мне, я тебя не отпущу. Ты не смеешь умирать таким образом. — я почувствовала боль в сердце от этих слов. От того, что сейчас раскрывала ему душу. Я не знала, зачем, но мне казалось, что это последняя ниточка, за которую я могу его дернуть. Последняя отчаянная надежда. — Пожалуйста, останься, чтобы это исправить. Сделай потом что-нибудь ужасное, чтобы я тебя снова возненавидела и мы разошлись. Проживи оставшуюся жизнь счастливым и умри от старости. Пожалуйста, Эйдан.

По моим щекам что-то полилось и я нервно дернула рукой, вытирая это, а затем посмотрела на прозрачную влагу на ладони. Я плачу? Похоже. Все, что я сказала, было правдой. Произошло достаточно, чтобы я поняла свои истинные чувства к альфе.

Помпей наклонился, положив лоб на мое плечо.

— Нуб…

— Я знаю, что ты меня не очень любишь, и не привык прислушиваться. Но…

— Кто тебе такое сказал? — его голос был холоден. Как острая сталь. — “Не очень”? В моих чувствах к тебе никогда не было полутонов. Я тебя ненавидел, Нуб, и одновременно любил. Настолько, насколько это вообще было возможно.

У меня вырвалась нервная усмешка. Я почувствовала, как мои руки слабеют.

— Ты меня никогда не любил, Эйдан. Не ври. Ты испытывал влечение. Но это неваж…

— Что за херню ты сейчас говоришь? — перебил меня альфа. Он повернул голову, посмотрев на меня, и в его глазах сейчас была легкая ирония. — С теми, к кому я только это испытывал, я проводил только одну ночь.

— Тех, кого любят, не просят сломать ногу.

— Блядь. — выругался Помпей, прикрыв глаза. — У меня от тебя начинает болеть голова. Мне не нужно было, чтобы ты на полном серьезе ломала себе ногу. Я ждал какого-то отпора. Просто, как вожак… ты дерьмо.

Даже в такой ситуации он умудрялся меня оскорбить, вонзив эти слова, как нож, в самое уязвимое место моего чувства достоинства. Я нахмурилась, пытаясь избавиться от этого чувства.

— Для своей стаи я была нормальным лидером, пока ты…

— Зато для моей ты была дерьмом.

— При чем тут твоя стая?

Помпей замолчал. Я видела, как он моргнул, глядя куда-то мимо меня, а затем произнес:

— Я собирался оставить тебе свою стаю.

— Что?

— Мне сказали, что без истинной я умру. В принципе, так и происходило. Мне становилось хуже. Я хотел, чтобы у тебя отросли яйца, а потом позволил бы тебе свергнуть меня, чтобы стая признала тебя, как вожака. Но ты тогда свалила к этому ублюдку Вавилону.

Он снова сделал паузу, пока я чувствовала, как мое сердце будто осыпается на осколки. Все слова как-то исчезли из головы.

— Если бы ты сделала это в другой момент, я бы так не взбесился. Ты была моим братом и единственной настоящей семьей. Я хотел, чтобы ты даже после моей смерти жила хорошо и было кому тебя защитить. Но ты взяла и свалила.

— Эйдан, черт побери, я тебя…

“Ненавижу” —хотела сказать я. Этот чертов придурок. Вместо того, чтобы просто поговорить, он все то время планировал сдохнуть и издевался надо мной только для того, чтобы я смогла стать нормальным вожаком.

Его чертово желание все крыть просто перевернуло всю нашу жизнь вверх дном. Разрушило, изменив все. И едва не уничтожило.

Я хотела все это ему сказать, но где-то внизу хлопнула дверь и я вздрогнула, замолчав и очнувшись от той болезненной пропасти из чувств, в которую я падала, вспоминая все и складывая кусочки паззла.

— Это Норд. — произнес Помпей. — Он приехал.

Глава 34 Больше

Норд посмотрел сначала на мою руку, а потом на ладонь Помпея. На наши «пятна», которые теперь были на месте меток истинности.

— Как вы себя чувствуете? — в итоге Норд закрыл глаза и, еле заметно наклонив голову набок, пальцами ослабил галстук. Неотрывно наблюдая за этим обычно спокойным, стальным мужчиной, я по этим мимолетным движениям отчетливо поняла, что наше дело действительно плохо. Хотя, это и так было очевидно.

— Я нормально, — ответила, проводя кончиками пальцев по «пятну». Физически я и правда чувствовала себя более-менее терпимо, но вот руку почему-то не чувствовала. Будто ее вовсе больше не было.

— Я тоже, — Помпей стоял около открытого окна и курил. Он сказал это так просто и безразлично, но то, что его состояние не нормально, разглядел бы даже слепой. Привычно смуглая кожа альфы теперь была очень бледной и серой. На руках и шее виднелись ужасные черные вены. Он вообще больше походил на мертвеца.

— При всем моем уважении, мистер Дагер, ваше состояние уж точно ненормально, — Норд открыл глаза и крайне мрачно посмотрел на Помпея. — Я даже не знаю, есть ли смысл вызывать вам врачей. Может, сразу гроб.

— Норд, не смей такое говорить, — я стиснула зубы. В своей жизни я слышала много ужасного. Научилась пропускать мимо себя жуткие, страшные фразы, но именно слова мужчины полоснули по сознанию острием ножа. Сделали не просто больно. Ранили насквозь.

— Врачи нужны моей омеге, — и Норд и Помпей проигнорировали мои слова. И это было самым паршивым. Они это сделали так, словно фразы мужчины были естественны и понятны. Как нечто само собой разумеющееся. И, в отличие от меня, они их оспаривать не собирались.

— Это естественно.