в Антиохийском княжестве. Согласно описаниям Фульхерия Шартрского, под началом молодого Боэмунда II из Апулии пришла эскадра, состоявшая из 22 кораблей, груженных войсками и пилигримами[1250]. Очевидно, что прибытие новых итало-нормандских рыцарей и сержантов позволило, по крайней мере, в некоторой степени укрепить пошатнувшуюся военную мощь Антиохии[1251]. Во главе своих сирийских и итало-нормандских вассалов Боэмунд II отбил у арабов Кафартаб (1127 г.), атаковал Шейзар и даже принял участие в походе короля Бодуэна II де Бурга на Дамаск[1252]. Эти походы, в сочетании с обаянием молодого князя, вселяли надежду на возрождение прежней мощи нормандской Антиохии. Даже внешне Боэмунд II напоминал своего великого отца. Гильом Тирский описывает его как человека, «не уступавшего никому из смертных в благородстве облика», потомка великого Роберта Гвискара и французских королей, мужа «высокого и хорошо сложенного. У него были светлые волосы и правильные черты лица. Его манера держаться выдавала в нем князя (…) Его речь была приятной и легко вызывала симпатию собеседников. Он был щедрым человеком и, как и его отец, поистине великолепным»[1253]. Матфей Эдесский говорит о Боэмунде II как о человеке, «который подчинил своему авторитету, силе и неотразимому влиянию весь народ франков»[1254].

Однако правление нового князя оказалось непродолжительным. В феврале 1130 г. князь Боэмунд II начал поход против армянского княжества Рубенидов. «Властитель гор» Левон I Рубенид, как и его предшественник — Торос I, стал постепенно расширять свои владения за счет земель равнинной Киликии, принадлежавшей антиохийским франкам[1255]. Прослышав о наступлении князя Боэмунда II Антиохийского, Левон I Рубенид спешно заключил союз с эмиром Никсара — Гази Гюмюштекином, войска которого вошли в восточную Киликию. Вскоре между Мамистрой и Аназарвом произошло решающее сражение тюрок и армян с франко-нормандцами[1256]. Авангард князя Боэмунда II Антиохийского, который насчитывал, если верить Ордерику Виталию, всего 200 рыцарей и конных сержантов, был окружен и перебит превосходящими силами эмира Гази Гюмюштекина. Как об этом пишет Ордерик Виталий, «кровь верных лилась в этой проклятой распре, а язычники добились великой победы»[1257]. Сам Боэмунд II пал в сражении, а его голова — забальзамирована и отправлена эмиром Гази Гюмюштекином в Багдад, в качестве дара халифу Аль-Мустаршиду[1258].

Гибель князя Боэмунда II ознаменовала переломный период в истории Антиохийского княжества. Отныне это некогда мощное государство, простиравшееся от Селевкии и  Тарса до предместий Алеппо, будет неуклонно терять территории, отражая натиск мусульман на востоке и христианских (ромейских и армянских) государей на северо-западе. К началу 1132 г. вся равнинная Киликия (с Тарсом, Аданой и Мамистрой) была потеряна антиохийскими франками, которые уже не могли сдержать натиск «властителя гор» Левона I Рубенида. Согласно хронике Смбата Спарапета: «В 581 г. армянского летоисчисления (1132 г.) Левон, сын Константина, взял киликийские города Мамистры, Аданы и  Тарса. Франки атаковали его и, в силу своего злого поведения, посвятили себя разорению этих земель»[1259]. Эти слова армянского хрониста позволяют предположить, что антиохийские бароны не собирались сдавать киликийские земли: они совершали разорительные рейды в Киликию, но отвоевать утраченных городов, конечно же, уже не могли. Спустя три года, в 1134 гг., франки потеряли и обширные территории к востоку от Оронта; города-крепости Аль-Атариб, Зардана, Кафартаб, Маарат ан-Нуман пали перед аскарами эмира Имад ад-Дина Зенги, объединившего власть над эмиратами Алеппо и Мосула[1260]. При этом завоевание франкских городов к востоку от Оронта сопровождалось тотальным истреблением христианского (в том числе восточно-христианского, сирийского и армянского) населения. Как об этом пишет Михаил Сириец, эмир Зенги нарушил условия сдачи Аль-Атариба и Зарданы; «он нарушил собственные клятвы и стал силой добиваться перехода населения в ислам; поскольку никто из жителей не отрекался от своей веры, он перебил всех»[1261].

Междоусобицы сирийских франков (1131–1134 гг.)

В то же самое время, параллельно с усилением армян Киликии и сирийских мусульман, франки все больше страдали от разделений и междоусобиц. Смерть Боэмунда II Антиохийского привела к смуте среди заморских франков[1262]. Законной наследницей княжеского престола Антиохии оказалась единственная дочь убитого князя — четырехлетняя княжна Констанция. Однако вдова Боэмунда II — княгиня Алиса была полна решимости править самостоятельно. Поскольку это решение не встретило поддержки со стороны большинства баронов и клира, Алиса обратилась за помощью к главному противнику франков — эмиру Имад ад-Дину Зенги. Этот шаг Алисы вызвал немедленное возмездие со стороны других франкских государей и, в первую очередь, отца княгини — короля Бодуэна II де Бурга. Армия короля Иерусалимского подступила к стенам Антиохии. Алиса и ее сторонники укрылись в цитадели, а ворота города были открыты жителями Антиохии[1263]. Когда в город, к стенам цитадели прибыл сам Бодуэн II де Бург, Алиса, не смея больше сопротивляться, сдалась на милость своего отца. Невзирая на то, что Гильом Тирский и многие позднейшие историки пишут о «ссылке», постигшей Алису, нельзя не отметить, что наказание, наложенное королем Бодуэном II, было на удивление мягким. Алисе было запрещено появляться в Антиохии, но, в то же время, она сохранила, в качестве апанажа, приморские земли с портовыми городами Латакией и Джабалой[1264]. Поход против собственной мятежной дочери стал последней кампанией короля Бодуэна II де Бурга. Этот государь, которому, на исходе его бурной жизни, готовы были покориться все прочие франкские князья, графы и бароны Заморской земли, умер в сентябре 1131 г. в Иерусалиме. Незадолго до смерти он принял постриг, закончив свои дни каноником Храма Гроба Господня[1265]. В том же году скончался и кузен де Бурга — граф Жослен I Эдесский, которому король доверил пост бальи княжества Антиохийского и опеку над малолетней княжной Констанцией[1266].

В Иерусалиме королевский престол перешел к старшей дочери Бодуэна II де Бурга — Мелисанде и ее супругу — Фульку Анжуйскому. Новый король немедленно столкнулся с сопротивлением северных, сирийских государей и сеньоров, которые, покоряясь авторитету и первенству чести первых королей Иерусалима (Бодуэна I и Бодуэна II де Бурга), совершенно не были готовы автоматически признавать сходные права за новым, «анжуйским» королем, лишь недавно прибывшим на Восток. Против Фулька сформировался союз сирийских феодалов, во главе которого встали граф Понс Триполийский, молодой граф Эдессы — Жослен II, княгиня Алиса Антиохийская — сеньора Латакии и Джабалы, и некоторые другие антиохийские бароны, такие как братья Гильом и Гарентон, сеньоры Зарданы и Саона[1267]. Когда, в конце осени 1132 г. король Фульк выступил на север, чтобы, по примеру своего покойного тестя, принять регентство над княжеством