– Нет, я так не работаю. Делай что хочешь, но я предупрежу Тома, чтобы держался начеку. Не хочу, чтобы он потерял бдительность, пока не будет известно наверняка насчет Бреннера.

– Заметано, – кивнул Ник.

– Ты сказал Питу, что думаешь по этому поводу?

– Да.

– И?

Ник сунул руки в карманы.

– Я необъективен, потому что слишком близко к сердцу принимаю дела друга.

– Возможно, он прав.

– Когда получу отчеты, тогда и успокоюсь

– И что потом?

– Разъедемся по домам. Очередное дело и тому подобное.

– Собираешься вот так просто взять и уйти от нее? – охнул Ноэ – Да открой же глаза Она лучшее, что у тебя было в жизни, а ты, трус несчастный, боишься рискнуть! Идиот! Неужели не понимаешь?

Вместо ответа Ник круто повернулся и отошел.

Отец Мишель вернулся из аббатства в пять сорок пять и доложил жене и дочери, что леса сняты, а красный ковер постелен. Флорист с помощниками трудились не покладая рук, привязывая букетики к крайним скамьям. Короче говоря, появилась надежда, что, когда раздадутся звуки свадебного марша, все будет готово.

Мать Мишель, сказочное видение в голубом шифоне, продолжала тревожиться, зато дочь ничто не могло взволновать. Мишель сидела на кровати, прислонившись к изголовью, и наблюдала за одевавшейся Лорен.

– Лонни объявили в розыск, – сообщила она. – Хотят предъявить ему обвинение в поджоге и упечь в каталажку до конца жизни. Слишком многое ему сходило с рук последние два года. Пусть хоть сгниет в тюрьме! – Мишель прервалась, чтобы глотнуть лимонада. – И все просто в шоке из-за Стива. О, Лорен, не забирай волосы наверх! Оставь распущенными!

– Хорошо, – согласилась Лорен, натягивая шелковое платье цвета персика и поправляя лиф. Когда она повернулась, длинная юбка запуталась в ногах. – Ну, как ты считаешь? Сойдет? Я хотела надеть голубое от Версаче, но думаю, этот цвет больше сочетается с розовым, в котором будут остальные подружки

Миссис Брокмен ворвалась в комнату, чтобы в который раз поторопить дочь, но застыла при виде Лорен. И мать, и дочь потеряли дар речи. Лорен смущенно опустила глаза.

– Да скажи хоть что-нибудь, Мишель! – пробормотала она. – Как тебе платье?

– Настоящая принцесса из волшебной сказки, – выдохнула Мишель. – Правда, мама?

– О да' – воскликнула миссис Брокмен – Дорогая, ты изумительно выглядишь!

Мишель неуклюже сползла с кровати, держась за столбик. Мать заметила гримасу боли

– Никак не привыкнешь к новому аппарату?

– Немного беспокоит, – виновато улыбнулась Мишень – Ах, если бы я могла выглядеть, как Лорен! Представляешь, мама, она и понятия не имеет, как прелестна. И совсем не видит себя глазами окружающих! Следовало бы вообще натянуть ей на голову мешок, потому что в церкви все будут смотреть только на нее!

– Неправда! Не на меня, а на красавицу невесту, – рассмеялась Лорен. – То есть будешь красавицей, как только вынешь из волос эти дурацкие бигуди и наденешь подвенечный наряд. Или собираешься идти к алтарю в старом халате?

– Вот именно, Лорен, встряхни ее хорошенько! Она и слушать меня не желает, и кончится тем, что опоздает на собственную свадьбу, – проворчала миссис Брокмен, отвесив дочери легкий шлепок. – Я уже слишком стара для всех этих треволнений. И родила Мишель в почтенном возрасте.

– Ну да, мама, – ухмыльнулась та, – я была твоей последней надеждой на перемены в жизни.

– Ты стала благословением Божьим, – строго поправила мать. – А теперь одевайся, иначе пришлю папу.

Мишель затянула пояс на халате и принялась раскручивать волосы.

– Лорен, у тебя лифчик выглядывает из-за бретелек.

Лорен одернула платье, но кружева по-прежнему сверкали белизной.

– У меня другого нет! – в отчаянии вскрикнула она

– Тогда сними этот, – предложила Мишель.

– Лорен не войдет в таком виде в храм Господень! – негодующе вскричала мать.

– Мама, я же не предлагаю ей остаться голой! Кому какое дело, будет на ней лифчик или нет! И платье у нее на подкладке!

– Господь все видит! – провозгласила мать. – Сейчас принесу булавки.

Как только за ней закрылась дверь, Мишель сочувственно вздохнула:

– Она просто сама не своя, и папа тоже. У него весь день глаза на мокром месте. Твердит, что теряет свою малышку. Ну разве не прелесть?

Лорен подставила подруге стул и усадила за туалетный столик.

– Конечно, – согласилась она. – Не напоминала, что вы с Кристофером будете жить в двух кварталах отсюда?

– Это не одно и то же, – возразила Мишель. – Он обязательно заплачет, когда будет вести меня к алтарю. Лорен поспешно вручила подруге щетку.

– Неужели не понимаешь, какая ты счастливая? Прекрасные любящие родители, чудесный жених, самый лучший на свете! Я тебе завидую, – вздохнула она. Мишель посмотрела на подругу в зеркало.

– Скоро и я буду помогать тебе одеваться к венчанию. Недолго осталось ждать, – утешила она.

Лорен могла бы сказать правду. Открыть, что их с Ником помолвка – сплошной спектакль и что ни о каком замужестве не может быть и речи. Но почему-то промолчала. К чему расстраивать подругу, ведь сегодня ее день!

– И нечего впадать в истерику, – велела Мишель. – Иначе Попрошу мать найти работу и для тебя. Она считает это лучшим средством от слез. Гоняет бедного па по всему городу. Уже заставила его два раза пробежаться к аббатству, посмотреть, сняты ли леса и прибыли ли цветы. А перед тем как отправляться в церковь, он еще должен заехать за Бесси Джин и Виолой.

– У Бесси Джин есть машина.

– А ты когда-нибудь видела ее за рулем?

– Нет, но заметила в гараже автомобиль.

– Она желает ездить только с водителем. Утверждает, что на улицах слишком оживленное движение.

– Движение? В Холи-Оукс? Подруги разразились смехом.

– И она во всем винит католиков, – добавила Мишель. – Считает, что они гоняют по дорогам, как маньяки.

Они снова захихикали, но мать Мишель положила конец веселью, снова ворвавшись в спальню.

– Мишель, заклинаю, одевайся! – И метнулась к Лорен, потрясая двумя английскими булавками. – Все, что смогла найти, – извиняющимся тоном пробормотала она, пришпиливая лифчик к подкладке платья Лорен.

Без двадцати семь Мишель наконец была одета. Кремовое подвенечное платье, расшитое бисером, было точной копией модели Веры Вонг. Мишель увидела фото в журнале мод и влюбилась с первого взгляда. Оно идеально облегало ее точеную фигурку, и когда Мишель повернулась к матери и подруге, те как по команде вытерли глаза.