когда говорит, должен что-нибудь делать руками, и приступил к делу прямо, без всяких околичностей:

– Отвечай только на вопросы. Ты любишь дочку хозяйки, а дочка хозяйки любит тебя – так чего же тут выматывать Душу?»

В переводе глава «Рехнулся» начинается так:

«Тумаркин, принявший на себя роль дипломатического представителя Сарры Шапиро, в один из ближайших дней пришел к Рабиновичу и приступил к исполнению своей „деликатной миссии" несколько своеобразно:

– Слушай! – сказал он Рабиновичу, с которым за последнее время окончательно сдружился и перешел даже на „ты“. – Садись, пожалуйста, я должен поговорить с тобой серьезно и конфиденциально!

Рабинович побледнел и в первую минуту подумал: „Уж не узнали ли, кто я?“ Он сел, закрыл плотнее дверь, провел рукой по шевелюре и ответил:

– Говори! Какие такие у тебя секреты?

Тумаркин взял быка за рога:

– Скажи, пожалуйста, вот что: ты любишь хозяйскую дочь, и она любит тебя. Какого же черта ты тянешь?» (стр. 122–123).

Приведенный отрывок из романа свидетельствует, что русский текст подвергся значительной деформации: из него выпал колоритный разговор Сарры Шапиро с Тумаркиным, которому она доверила столь «деликатную миссию», как объяснение с Рабиновичем. От этой ампутации серьезно пострадала не только Сарра, но и Тумаркин, манеры, характер, привычки которого лаконично и выразительно проступают в этом разговоре через тщательно выписанные детали. Живописные детали утрачены и при описании интерьера комнатушки, в которой ютится Рабинович…

А где же отсутствие робости у Рабиновича – свойство, многократно подчеркнутое в оригинале и объясняющее особенности поведения героя, где его характерный жест – «тряхнул шевелюрой», подмененный нейтральным: «провел рукой по шевелюре»?

Вместо красноречивой реплики Тумаркина: «Ты любишь дочку хозяйки, а дочка хозяйки любит тебя», появилось стертое «Ты любишь хозяйскую дочь, и она любит тебя». Так исчез стилистический нюанс, при помощи которого сразу можно было определить, по чьему наущению действует добровольный сват.

Вкрался в перевод и алогизм: Рабинович «сел, закрыл плотнее дверь». Вряд ли можно совершить такое действие сидя. В оригинале: «Он поднялся, притворил дверь… и сел».

Нарочитым представляется также произвольное включение пословицы в лексикон действующих лиц: «Взял быка за рога». Пословицы вообще слишком навязчиво вторгаются в ткань русского текста – там, где автор «Кровавой шутки» их не предусматривал. Это подтачивает стилистическое равновесие, разрушает национальную специфику.

Таким образом, глава «Рехнулся» характеризует не всегда бережное отношение перевода к лексике и стилю оригинала, а также его типичные тенденции к сокращению, пересказу и адаптированию шолом-алейхемовского текста.

Многочисленными примерами подобного искажения текста оригинала испещрен весь перевод.

Это приводит к следующему выводу: для нового собрания сочинений Шолом-Алейхема роман «Кровавая шутка» должен быть переведен заново. Его необходимо представить читателям во всей полноте и значительности, в подлинном соответствии с оригиналом.

М. Бахрах[1248]

Москва В-261, Ленинский проспект 72, кв. 274

Телефон 130-05-23

РГАЛИ. Ф. 613. Оп. 10. Ед. хр. 4002. Л. 62–77. Машинопись с рукописными вставками двумя разными почерками. Подпись – автограф.

№ 6.9

Редакционное заключение о подготовке Собрания сочинений Шолом-Алейхема в 8 томах[1249]

25 ноября 1969 г.

Настоящее издание произведений Шолом-Алейхема должно охватывать все жанры творчества писателя, показать более полно, чем до сего времени, разнообразие и богатство его идейного содержания, художественных форм, всего стиля художника.

К подготовке нового 8-томного Собрания сочинений редакция приступила в конце 1966 г. В конце декабря того же года на обсуждение проекта такого издания в редакцию был приглашен актив, состоявший из писателей, литературоведов и переводчиков. В результате длительного делового обсуждения был разработан проект проспекта Собрания сочинений в 8 томах и вместе с тем избрана редакционная коллегия, в которую вошли: Б. Полевой, М. Бажан, М. Беленький, И. Рабин, Р. Рубина и Г. Ременик[1250].

Следующее заседание редколлегии состоялось в январе 1967 г. На нем был заслушан доклад М. Беленького о работе над проспектом Собрания сочинений. Такой проспект с некоторыми поправками был утвержден членами редколлегии, а затем между ними были распределены права по составлению отдельных томов.

Особое место на заседании редколлегии заняло обсуждение о возможности включения в 8-томное Собр. соч. двух романов Шолом-Алейхема – «Потоп» и «Кровавая шутка». Все члены редколлегии высказались за целесообразность включения этих двух романов в Собр. соч. Редакции было поручено отрецензировать эти романы. В феврале 1967 г. роман «Потоп» был отрецензирован известным литературоведом Э. Фальковичем[1251]. Автор рецензии рекомендует включить роман в Собр. соч. Затем была заказана вторая рецензия на этот же роман кандидату филологических наук Е. Лойцкеру, который также считает, что роман следует включить в новое издание[1252].

Поскольку единственный экземпляр романа «Кровавая шутка» на еврейском языке находится в библиотеке им. Ленина, а издательский абонемент на получение из библиотеки книг долгое время был закрыт, редакция поручила М. Бахрех[1253] (известной переводчице) ознакомиться с произведением в стенах библиотеки и дать нам на него свое заключение[1254].

Рецензия Бахрех на роман «Кровавая шутка» находится в деле. Автор рецензии настоятельно рекомендует включить роман в Собр. соч.

В деле также находится отрывок из статьи М. Бажана «Слово светлой веры в человека», опубликованной в журнале «Дружба народов», № 5 за 1966 г. Поскольку статья касается романов «Потоп» и «Кровавая шутка», считаю необходимым полностью привести этот отрывок.

Роман «Потоп», где главными действующими лицами являются революционеры – русские, украинские, евреи – Березняк, Романенко, Башевич и другие, – весь пронизан напряжением революционных лет.

«Дружба народов», № 5, 1966, стр. 249

О «Кровавой шутке»

В Киеве в 1913 г. начинается позорный процесс Бейлиса, обвиненного в ритуальном убийстве мальчика. Убила его еще в 1911 году шайка уголовных преступников. Весь мир был возмущен, особенно сознательные массы русского, украинского, польского народов. Лучшие люди русской литературы вслед за М. Горьким и В. Короленко подняли голос гневного протеста… Шолом-Алейхем напряженно следил за длительным ходом следствия и процесса. Царские холуи вынуждены были оправдать Бейлиса, но тщетны были старания вытравить из людской памяти это дело, заклеймившее несмываемым позором всю клику погромщиков.

Использовав материалы процесса, Шолом-Алейхем написал роман «Кровавая шутка» (1912–1913). Несколько искусственное построение сюжета, усложненная фабула все же не мешает уяснению основной идеи произведения: антисемитизм стремятся навязать русскому, украинскому и другим народам правящие круги царской России, самому же народу, его интеллигенции антисемитизм чужд и враждебен. Благородное интернациональное сознание писателя, непоколебимая вера в народ побудила его в ту же пору разжигания национальной вражды выступить против националистической демагогии и провокации.

«Дружба народов», № 5, стр. 250

Вступительную статью к Собр. соч. Шолом-Алейхема первоначально согласился написать И. Эренбург. Однако