Тимохин крикнул:

– В логике тебе не отказать, Кумати. Да и предложение заманчивое. Но мне необходимо время, чтобы все обдумать. Ведь твое исчезновение придется как-то объяснять начальству. Тут и деньги не помогут.

– Хорошо! Думай! Десяти минут тебе хватит? Извини, офицер, большего времени предоставить тебе не могу. И предупреждаю, решишься на штурм – потеряешь не только своих подчиненных, но и Андорина с его разработками. Кстати, я готов отдать тебе профессора со всеми его документами по работе над отравляющим веществом. Мне они будут уже совершенно не нужны. Думай. 10 минут. Время пошло!

Тимохин повторил:

– Время пошло.

Поднял голову, взглянув на вентиляционную трубу. Как дела у Тэу? Сейчас от него зависело очень многое. И запросить его по рации нельзя, а вдруг он находится у цели? Ли услышит даже вибровызов. И тогда… но не будем о грустном. Тэу – воин, он обязан справиться с задачей.

Вьетнамец между тем медленно и бесшумно передвигался по вентиляционной трубе. Он слышал разговор Тимохина с Кумати и также взглянул на часы, когда Японец определил время на обдумывание своего предложения. Конечно, он не думает ни денег отдавать, ни возвращать Андорина. Пойдя на катер, Кумати предпримет попытку побега. И он может переиграть российских спецназовцев. Понимают ли это Тимохин с Крымовым? Наверное, понимают и возлагают на него, проводника, главные свои надежды. 10 минут. Это время не на размышление, это время, за которое он, Тэу, должен обеспечить действия спецназа по решению главной задачи операции «Вулкан».

Вьетнамец двинулся дальше. Вот поворот, за ним труба тянется над блоком камер. Где-то там затаился сержант Ли. Где именно? Узнаем, все узнаем. Тэу с трудом преодолел поворот, прополз метра три, взглянул на часы. Из десяти отведенных на паузу минут прошло три. Осталось еще семь. Черт, мало. Надо бы Тимохину выторговать побольше времени. Но уже ничего не изменить. Вьетнамец увидел впереди, где-то в метре, крышку вентиляционной системы, такую же, как в тамбуре или прихожей, только… с отверстиями, он вгляделся в глубь трубы. И далее, с промежутками метра в два, были смонтированы такие же крышки. Для подачи воздуха в камеры, не иначе. Что ж, это на руку. Как ни желал ускорить движение вьетнамец, но гасил в себе это желание. Если Ли услышит его, тогда ситуация станет непредсказуемой. В принципе для Тэу вполне предсказуемой. Ли просто расстреляет его в этой трубе. Не хотелось бы заканчивать свой боевой путь в каком-то вентиляционном коробе. Впрочем, он послужит неплохим гробом. Но к черту идиотские мысли. Надо выполнить задачу. Сблизившись с крышкой, через отверстия Тэу посмотрел вниз. Увидел пол, пластиковые стены и… стоявшего за металлической опорой, готового к бою, сержанта Ли. Вьетнамец облегченно вздохнул – вот ты где, голубчик. Это хорошо, это очень хорошо. Так, время? Еще четыре минуты. Надо действовать немедленно. Переложив пистолет в левую руку, направив его ствол на Ли, правой Тэу бесшумно сдвинул люк в сторону. Подумал – хорошо, что отключено и электропитание, и система вентиляции не работает. Иначе в открытое отверстие хлынул бы мощный поток воздуха и Ли обнаружил бы противника. Понятно, что Тэу успел бы завалить бандита, но выстрел послужил бы сигналом для Кумати. А что предпринял бы Японец, просчитать невозможно. Но не сдался бы точно! Итак, Ли! Спрятав пистолет, вьетнамец достал острый, как лезвие, нож. Сгруппировался, развернувшись. Набрал в легкие воздуха и скользнул вниз в проем вентиляционной трубы. Приземлился на пол мягко, как кошка.

Сержант Ли, державший на прицеле автомата «АК-74» вход в лабораторию со стороны тамбура, услышал постороннее движение и машинально повернулся на него. Этого Тэу было достаточно. Резкий взмах руки, и Ли с перерезанным горлом начал оседать на пол. Вьетнамец подхватил охранника, бесшумно прислонив его к углу стены. Забрал автомат. Выглянул из-за опоры. Нескольких секунд ему хватило, чтобы оценить обстановку. После чего, отойдя в глубь первой камеры, Тэу шепотом вызвал Тимохина:

– Орион-1, я – Проводник.

Александр ответил сразу, так как с нетерпением ждал этого вызова:

– Ну, наконец! Что у тебя, Тэу?

– Ли уничтожен!

– Молодец! Ты не представляешь, какой молодец! Значит, мы можем начать штурм?

– Погоди, подполковник. У нас еще есть полторы минуты. Я слышал твой разговор с Кумати. Здесь не все так просто.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я видел и Японца, и Андорина. Так вот, за профессором установлен ящик со взрывчаткой, от него по всей лаборатории отходят провода, думаю, к другим взрывным устройствам. Кумати подстраховался не только охранниками, он успел заминировать подземелье. Один провод подходит к пульту, который Кумати держит в левой руке. Начни мы штурм, он взорвет все! И поверь, «Орион», Японец способен на это.

– Так может, согласиться на его условия?

– Нет! Он не спонтанно предложил тебе вариант разрешения ситуации. Кумати готовил его заранее. А значит, на катере он наверняка предпримет то, что мы просчитать не можем, но что позволит ему уйти от объекта, сохранив при себе и деньги, и Андорина. Валить Японца надо здесь.

– Но он же держит все под контролем?

– Есть у меня одна мыслишка.

Тимохин поторопил:

– Говори, Тэу, что предлагаешь?

– Перебив выстрелом провод от пульта на взрывателе ящика, лишить Кумати возможности осуществить подрыв. Правда, придется подранить профессора, провод висит у его ноги. Но и перебить провод, и подстрелить Кумати я уже не успею. Он среагирует на первый выстрел и укроется. Не исключено, для того, чтобы активировать взрыватель другим способом. Например, подрывом гранаты.

– Понял. На тебе провод. Кумати беру на себя!

– Он за Андориным!

– Но должен же контролировать обстановку? А значит, видеть дверь. Этого достаточно.

Вьетнамец согласился:

– Хорошо, действуем по твоему варианту.

Александр, посмотрев на часы, сказал:

– У нас еще двадцать секунд. Значит, работаем так: на последних секундах я начинаю отсчет. По команде «Огонь» поражаем цели. Все!

– Принял! Жду команды.

Вскоре Тимохин, следя за секундной стрелкой своих «командирских» часов и приготовив «Винторез» к стрельбе, начал отсчет:

– Пять, четыре, три, два, один… Огонь!

Тэу, державший в прицеле провод, выстрелил. Пуля автомата, перебив электрический шнур, вонзилась в ногу Андорина. Тот вскрикнул и шатнулся в сторону. Тимохин, выйдя на середину дверного проема, вскинул винтовку и выстрелил почти одновременно с Тэу. Японец не успел среагировать на выстрелы. Пуля «Винтореза» вошла точно в глаз террористу. Он рухнул на пол. Рядом, крича от боли, упал Андорин. Тэу сблизился с трупом Кумати и кричащим профессором. Он не обращал на вопли никакого внимания. Вьетнамец отвел перерубленный конец провода, прикрепленный к взрывателю ящика, в сторону, осмотрелся. Других устройств для подрыва не заметил. Поднялся. К нему подошел Тимохин. Сказал: