подождать, свято веря при этом в торжество человеческого разума. В какое искреннее изумление, граничащее со ступором, каждый раз впадают демократы, особенно англо-саксонские, когда замечают, что человеческий разум выбирает иной путь и что ход истории непредсказуем. Лучше всего в такой ситуации подходит оправдание типа: «Это потому, что они не были знакомы с демократической реальностью, поэтому они и выбрали не то, что полагалось». Даже здесь мы наблюдаем святую веру в непогрешимость истины. Как же можно не замечать очевидное! Мы, разумеется, не пытаемся сформулировать всеобщий закон об истине, нам достаточно отречься от признания всеобщим утверждения о том, что истина всегда торжествует просто потому, что она – истина. Хотя мы не исключаем, конечно, что в определенные исторические периоды или по отношению к определенным истинам это работает. Мы не хотим обобщать то, что не подлежит обобщению. История доказывает, что даже настоящая истина может быть так ловко закамуфлирована, что ее почти не видно, а в некоторые исторические периоды самая наглая ложь приобретает невообразимую силу и власть, как будто она и есть истина.

Но даже если так иногда случается, что истина торжествует, делает ли она это сама, без посторонней помощи? Помните вечные истины, которые Антигона взялась защищать перед Креонтом? Осталась бы в истории ее победа, не окажись под рукой Софокла?!

В настоящее время уверенность в том, что демократия – лучшее, что могло произойти с человечеством, или, по крайней мере, попытки своим примером всех в этом убедить сталкиваются с пропагандой, которая не использует ее пример в качестве доказательства, а действует совсем другими методами. Однако современные люди, похоже, теперь воспринимают за реальность только те факты и доказательства, которые им предоставляет пропаганда. Теперь только она, зная все признаки, симптомы и характеристики истины, в состоянии ее разработать, изложить и в таком виде предложить человечеству.

Ничто, кроме пропаганды в глазах современного человека не в силах сотворить истины, что означает, что истина без пропаганды уже не имеет ни силы, ни влияния, ни смысла, ни права на существование. Безусловно, это – вызов демократиям исключительной важности, так как, утратив веру в истину как таковую, они обращаются к методам самой обычной пропаганды. Без этой веры, если учесть тенденции современной цивилизации, демократические народы проиграют войну, идущую в этом направлении.

Демократическая пропаганда

Убедившись в необходимости использовать эти средства и досконально изучив вопрос, мы обнаружили следующее: тоталитарные государства пошли по этому пути и стали использовать пропаганду во внутренней политике с целью добиться единства народа и единодушного одобрения решений власти, манипулируя общественным мнением; во внешней политике пропаганда нужна, чтобы вести холодную войну, разобщить общественное мнение в стране, воспринимаемой в качестве врага, обработать ее народ психологически, чтобы он стал легкой добычей для последующей пропаганды. Но если доказано, что этот инструмент используют прежде всего тоталитарные и авторитарные режимы, если верно так же и то, что демократические государства, чья структура тоже приспособлена для использования пропаганды, но они, тем не менее, этим не занимаются, возникает вопрос: могут ли сейчас демократические режимы все-таки позволить себе применять ее методы? Я слышу некоторые возражения на этот счет: пропаганда авторитарных режимов имеет некие особенности, проистекающие из-за характера этих самых режимов. Может, стоит наделить демократическую пропаганду другими особенностями и тогда уже взять ее на вооружение? Существует ли особая демократическая пропаганда?

Оставим в стороне вопрос, касающийся содержания, так как простая замена одного содержания на другое не делает пропаганду иной. «Как только пропаганда начнет распространять демократические идеи, она станет хорошей пропагандой: так как плохая пропаганда – это та, которая используется диктаторским режимом» – такая позиция – чистой воды идеализм или демагогия. Она не учитывает главного постулата современного мира: примат средств над целями. Тем не менее, следует подчеркнуть, и это – тема отдельного размышления, что демократия сама по себе не самый лучший «объект» для пропаганды. Практически все попытки распространить демократию пропагандистскими методами провалились. Но чтобы сделать из нее нечто пригодное для распространения, пришлось бы прибегнуть к глубочайшей трансформации самой демократического идеи, но ничего этого нет и в помине.

Мы склонны придерживаться следующего мнения: «Как только демократия начинает пользоваться этим инструментом, пропаганда становится демократической». Возможно, эта идея не всегда формулируется так примитивно и прямолинейно, но у многих американских авторов эта мысль присутствует как бы сама собой. Ничто не может навредить демократии, более того, все, к чему она прикасается, тут же приобретает демократический характер. Важно иметь в виду этот предрассудок, если мы хотим понять принцип мифотворчества американской демократии и попытки народных демократий взять ее на вооружение.

Подобная позиция настолько банальна и так далека от настоящих проблем, что не хочется тратить время на ее обсуждение.

Она, впрочем, присуща некоторым эссеистам и журналистам, но только не тем, кто глубоко погружен в проблему и серьезно изучает структуру этого инструмента и последствия его применения. Среди последних встречаются такие, которые убеждены, что есть возможность создать такую систему пропаганды, которая распространяла бы демократические идеи, не нарушая принципы демократии.

Для того, чтобы использовать методы пропаганды в условиях демократического режима, следует соблюдать два требования.

Первое заключается в том, чтобы не допустить монополии на средства пропаганды, что подразумевает свободу распространения пропаганд разного толка[298]. В самом деле, на фоне единообразия пропаганды относительно содержания и средств его распространения, которое характерно для авторитарных режимов, мы наблюдаем бесконечное разнообразие издательств и радиостанций в демократических странах. Не лишним будет, по-видимому, еще раз подчеркнуть этот факт, но другими словами: при отсутствии монополии государства фактически имеет место монополия частного сектора; имеется бесконечное множество издательств газет и журналов, но при этом мы знаем, как добиться концентрации посредством механизма множественности «каналов», монополии сосредоточены в новостных, рекламных и дистрибьюторских агентствах. В сфере кино и радиоканалов ситуация аналогична: конечно, мы не имеем в виду, что каждый может позволить себе иметь эти средства. Вот в США, например, есть множество радиостанций и фирм по производству кино, но большинство из них – вторичны и второсортны, они не могут соперничать с небольшим количеством крупных предприятий, и концентрация продолжается. Практически повсюду наблюдается тенденция к созданию крупных фирм, разумеется, частных, сосредоточивших в своих руках средства пропаганды. И, как мы успели заметить, демократические государства просто обязаны распространять пропаганду и чаще всего они это делают под видом