— Ты правда так думаешь? — спросил он.

— Я никогда не верила в судьбу, пока не встретила тебя, — честно призналась я.

Калеб задумчиво рассматривал мое лицо, вглядываясь в каждую черточку:

— Не уверен, что это судьба.

Я нахмурилась:

— То есть?

— Полеты из Феникса, а потом из Чикаго — да, возможно. Патрис — допускаю. Но когда она упомянула твое имя, я ведь мог пропустить его мимо ушей и заниматься своими делами. Но я так не сделал. Я стал искать встречи с тобой. Вот с этого момента мы уже были ответственны за то, что происходило с нами, Эва. Когда один из нас решал сдаться и прекратить борьбу, другой продолжал бороться. Я знаю, что ты думаешь, что тебе пришлось тяжелее, чем мне, — и я не спорю, хотя теперь собираюсь компенсировать все твои страдания, — но могу тебе сказать, что даже когда мой мозг боролся с чувством к тебе, он не всегда побеждал.

— Я знаю, — сказала я. Это правда. Иначе мы не лежали бы сейчас в постели вместе.

— Нет, — Калеб покачал головой. — Я говорю о том времени, когда я улетел в Шотландию. Когда мне предложили работу в Бостоне, я обсудил это со своей семьей, и хотя они были не в восторге оттого, что мне придется уехать, но сказали, что я должен делать то, что лучше для моей карьеры. И это, конечно, было лучше для моей карьеры, но… это не единственная причина, по которой я принял предложение.

Я затаила дыхание, начиная понимать, к чему он клонит.

Он кивнул и улыбнулся мне виноватой мальчишеской улыбкой, которая так мило смотрелась на его мужественном лице:

— Я даже себе не мог признаться в то время, но… меня к тебе тянуло со страшной силой, крошка. Именно из-за тебя я сел на самолет и вернулся в Бостон.

Любовь, нежность, чувство вины — буря эмоций поднялась во мне:

— А я после первой же ночи упомянула Лео…

— Ты не знала. Черт, я и сам не знал! Я просто хотел оторвать ему голову, хотя мы даже не были знакомы, — кончиками пальцев он погладил меня по шее, потом спустился к ключицам, груди, животу, заставив меня трепетать от желания. — Одна только мысль, что к тебе может прикоснуться другой мужчина, сводила меня с ума. И до сих пор сводит, — он посмотрел мне в глаза. — Ты первая женщина, которой я хочу принадлежать, Эва. И первая женщина, которой я хочу обладать.

— Никогда не думала, что тоже захочу этого, — прошептала я. — Но ты меняешь мои представления о жизни.

Никогда я еще не чувствовала себя более любимой и желанной, чем в то утро. Калеб угадывал малейшие мои желания и удовлетворял их с огромной нежностью и заботой. От наших долгих сладких поцелуев у меня кружилась голова. Наконец Калеб оторвался от моих губ и хрипло прошептал:

— Я люблю тебя, Эва Бриворт.

Я еще крепче обняла его, сливаясь с ним в единое целое. Мне было так спокойно, так хорошо, так надежно. С ним я была дома.

— Я тоже тебя люблю, Калеб Скотт.

На этот раз его поцелуй был более страстным и требовательным. А потом он поцеловал меня в шею и перекатился на спину, увлекая меня за собой, так что я оказалась на нем сверху. Мы тихо лежали какое-то время, а потом он сказал:

— Ты была права.

— В чем?

— Чувствовать это легче с каждым днем.

Я нежно прижалась к нему и стала задремывать, как вдруг он дернулся подо мной:

— Сколько?

Я недоуменно подняла голову. Он озабоченно искал что-то глазами:

— Сколько сейчас времени?

— Не знаю. А зачем тебе? — я скатилась с него и дотянулась до тумбочки, на которой заряжался мой телефон. — Только пятнадцать минут одиннадцатого.

Он снова расслабился, откинулся на подушки и потянул меня к себе:

— Тогда нормально. Иди сюда.

Я снова улеглась сверху, спросив:

— Так зачем тебе?

— Вспомнил, что в два часа у меня разговор по Skype с семьей.

— Ну, у тебя еще много времени, — успокоила я его.

— Они очень хотят с тобой познакомиться.

Я застыла. Севшим от волнения голосом спросила:

— Сегодня?!

Он обнял меня крепче:

— А что, какие-то проблемы?

Его голос был абсолютно спокойным, лицо — безмятежным. Я тоже немного расслабилась.

— Ну, ты мог бы предупредить девушку заранее.

— Ты не хочешь знакомиться с ними?

— Конечно, хочу! — воскликнула я, шутливо толкнув его в грудь. — Но знакомство с родственниками — это такое важное событие, а я даже… Посмотри на мои волосы!

Он с облегчением выдохнул и расхохотался:

— У тебя еще куча времени, чтобы привести их в порядок, крошка.

Тут мне в голову пришла одна мысль, и я села на него верхом:

— А может, как раз не надо? Я не хочу, чтобы они, как и Джейми, подумали, что я похожа на твою бывшую. Он сказал, что у нас обеих слишком холеный вид. Может, мне как раз не делать макияж и прическу, чтобы они не…

Он зажал ладонью мне рот и выглядел при этом почти рассерженным: — Ты будешь выглядеть так, как захочешь. Для них ты будешь только Эвой, и больше никем. Я им уже много о тебе рассказал, и они счастливы, что ты делаешь меня счастливым. Больше им ничего не нужно.

Я помотала головой, и он убрал ладонь с моего рта.

— Ты уверен? Я хочу им понравиться!

Он взял руками меня за талию и нежно привлек к себе:

— Я очень ценю, что ты хочешь понравиться моей родне, но не хочу, чтобы ты переживала из-за этого. Они полюбят тебя, но гораздо важнее, что тебя люблю я, а ты любишь меня. Правда же?

От этих слов я растаяла, и моя тревога растворилась без следа:

— Правда.

— А Джейми тебя уже любит. Так что минус одно беспокойство.

Да, я это знала. Последние недели Джейми ясно давал мне понять, что благодарен за то, что я снова сделала Калеба счастливым, подарив надежду на будущее. Кстати, теперь, когда затаенная печаль ушла из глаза Калеба, я заметила, что братья похожи не только и не столько внешне: в голубых глазах Джейми эта боль осталась.

— Он выглядит несчастливым… — вдруг прошептала я.

Калеб обнял меня крепче:

— Куинн, — он с трудом произнес это имя. — Они с Джейми были близнецами. Джейми был вместе с ним в машине, когда Куинн не справился с управлением.

Его слова болью отозвались в моем сердце, и теперь я поняла причину грусти Джейми.

Конечно, Калеб тоже никогда не забудет того, что сделала Карисса, — и, к сожалению, тут я ничего не могла исправить, — но горечь из его глаз постепенно исчезала. С каждым днем она уходила все дальше и дальше под напором моей любви. Звучит слишком сентиментально? Может быть. Но это было так, и это было прекрасно.