– Ни малейшего шанса, – угрюмо проворчал Метелл. – Они на нас всем скопом навалятся.

– Нам придется разделиться, – заявил Катон, повернувшись к своим товарищам. – Бежим быстро, по возможности прячась, и никакого дурацкого геройства, кто бы что ни увидел и ни услышал. Кто-то должен спастись, чтобы предупредить Максимия. Метелл, возьми своих друзей и уходи вот тем путем. Фигул и остальные – за мной. Удачи!

Быстро отсалютовав Метеллу и четверым бойцам, решившим идти с ним, центурион повернулся и, низко пригибаясь, побежал по направлению к южной оконечности вражеского лагеря.

Тем временем пьяные песни оборвались: судя по возбужденным возгласам, варвары подняли тревогу.

– Сейчас они будут здесь! – крикнул Метелл со стороны загона. – Бежим сюда, ребята!

Катон, бежавший, петляя между хижинами, в противоположном направлении, слышал, как удаляющиеся возгласы бойцов команды Метелла потонули в яростных боевых кличах настигших их варваров. Между тем узкие извилистые дорожки сбивали ориентацию, и Катону, чтобы попытаться восстановить ее, пришлось остановиться. Фигул и остальные тревожно озирались по сторонам.

– А где Луций? – прошептал кто-то. – И Север. Они только что бежали за мной.

Солдат повернулся и направился назад.

– Стоять! – шикнул на него Катон. – Теперь им придется позаботиться о себе самим. Так же, как Метеллу и прочим…

– Но, командир…

– Тихо! – Катон оглядел хижины и поднял глаза к небу, пытаясь сориентироваться по звездам. – Нам туда… по-моему.

– Ты так думаешь? – пробормотал кто-то.

На Катона накатила волна ярости.

– Заткнись! Двигаем туда. Вперед!

В скором времени последние хижины остались позади, беглецы мчались по пологому берегу к воде, на гладкой, маслянистой поверхности которой мерцали, отражаясь, усеивавшие небо яркие звезды.

– Там! – указал рукой Фигул.

Катон взглянул в указанном оптионом направлении и увидел шагах в пятидесяти темные силуэты вытащенных на берег небольших лодок.

– Это то, что нам нужно. Вперед.

Они устремились к кромке воды, к лодкам, которых оказалось больше дюжины. Из одной доносились звуки, которые было не спутать ни с чем, – там занимались любовью. Фигул поднял на Катона вопросительный взгляд и провел пальцем по горлу. Катон покачал головой. Ему претила мысль об убийстве влюбленной парочки, тем паче что сами влюбленные ничего вокруг себя не замечали; их стоны и восклицания заглушали возню римлян, спускавших на воду лодки. Когда две посудины уже колыхались на поверхности, отведенные от берега на такое расстояние, что вода доходила бойцам до бедер, Катон шепнул:

– Оптион.

– Да, командир.

– Возьми кого-нибудь с собой. Плыви в любую сторону, потом повернешь на север. Найдешь Веспасиана и расскажешь ему, где находится лагерь Каратака. И предупреди, что он собирается напасть на Третью когорту.

– А ты, командир?

– Я хочу предупредить Максимия.

Фигул уныло покачал головой.

– Это, считай, твои похороны.

– Возможно. Но на кону стоит слишком много жизней. Ты, главное, доберись до Веспасиана; если он поторопится, то, возможно, успеет спасти Третью когорту и навязать Каратаку сражение.

– Будет исполнено, командир.

– Тогда отправляйся.

Катон с оптионом пожали друг другу руки.

– Удачи, оптион.

– Тебе тоже, командир. Увидимся в легионе.

– Да… двигай.

С плеском и брызгами римляне забрались в лодки. В это время над одной из оставшихся на берегу лодок поднялась темная фигура, и вслед отплывшим суденышкам во мрак понеслись самые грязные кельтские ругательства. Когда лодки удалились от острова на относительно безопасное расстояние, Катон оглянулся через плечо. Там виднелось слабое свечение, на фоне которого обрисовывались контуры крыш некоторых хижин да колеблющиеся огни факелов, перемещавшиеся между строениями. Но никаких признаков погони.

– Получилось, командир! – со смехом воскликнул сидевший рядом с Катоном легионер. – Мы спаслись от этих ублюдков!

Катон напряг глаза.

– Это Непот, что ли?

– Так точно, командир.

– Так вот, Непот, от неприятностей мы еще не избавились. Поэтому сделай одолжение, держи свой хренов рот на замке и греби что есть сил.

– Есть, командир.

Катон бросил назад последний взгляд, подумав на миг о том, сумел ли Метелл выбраться наружу. Из всех приговоренных к смерти солдат, бежавших с ним, осталась лишь горстка. И на их плечах лежал сейчас груз ответственности за жизни сотен товарищей, не подозревающих об ударе, который собирался обрушить на них Каратак.

– Ты уверен, что это стоит делать? – пробормотал Непот, когда они сидели на корточках в высокой траве, в сотне шагов от главных ворот крепости.

Пред ними в предрассветном тумане грозно вздымался серый вал. Все в долине дышало ужасом и злобой: выйдя из болота, двое римлян увидели, что дорога впереди них, ведущая к укрепленному лагерю, окаймлена вбитыми в землю кольями с насаженными на них человеческими головами. Непот смотрел на центуриона с сомнением.

– Командир, если мы войдем туда и сдадимся, мы покойники. Может, тогда избавить их от лишних хлопот по забиванию нас дубинками и самим разбить головы о ближайший камень?

– Их необходимо предупредить, – твердо заявил Катон.

– А может, нам просто прокричать им все снаружи и по-быстрому свалить?

– Нет. А сейчас заткнись.

Катон сделал глубокий вдох, сложил ладони у рта и, как всегда делали возвращавшиеся в лагерь патрули, выкрикнул предупреждение часовым на стенах.

– Приближаюсь к крепости.

После недолгого молчания из-за частокола откликнулись:

– Подойди и назови пароль.

Катон оглянулся на Непота.

– Ну, теперь пошли.

Молодой центурион медленно направился к воротам, и легионер неохотно встал и зашагал с ним рядом. Он уже слышал, как часовые громко призывают начальника караула, и представлял себе, как центурион и оптион, чертыхаясь и отвешивая пинки, поднимают по тревоге дежурную центурию. Бойцы торопливо натягивают доспехи, хватают оружие и спешат на валы, подгоняемые бранью командиров.

Когда из тумана вышли, шагая по росистой траве, двое заросших, небритых, грязных беглецов, над частоколом уже маячили шлемы, над которыми, как тростник на легком ветру, покачивались наконечники копий.

– Проклятье! – прошептал Непот. – Вот нам и крышка.

– Заткнись! – рыкнул Катон. – Больше ни слова.