Они остановились перед самым оборонительным рвом, протянувшимся вдоль вала по обе стороны от ворот.

– Вы кто, на хрен, такие? – прозвучал голос с надвратной башни.

Прежде чем ответить, Катон набрал воздуху и постарался по возможности придать своему голосу уверенность.

– Центурион Катон, легионер Непот, Шестая центурия, Третья когорта, Второй легион.

Многие стали вытягивать шеи над частоколом, чтобы разглядеть нежданных пришельцев получше. По всей стене зазвучали возбужденные голоса.

– Молчать! – прогремел приказ, и Катон увидел над воротами поперечный гребень шлема центуриона. В сумрачном свете лица было не разглядеть, но голос не оставлял места для сомнений.

Гомон на стенах стих, и центурион Туллий, скользнув взглядом по двум плачевного вида фигурам, сосредоточил внимание на одном из пришедших, высоком и худощавом. Заговорил он не сразу, и Катон успел с испугом подумать, не совершил ли он глупость, открыто назвав себя перед воротами. Возможно, Непот был прав. Им следовало прокричать предупреждение издалека и бежать со всех ног куда подальше. Но Катон справился со страхом, напомнив себе, что, как бы все ни обернулось, его будущее неотделимо от армии.

– Центурион, – крикнул со стены Туллий, – какого хрена тебя сюда принесло?

Катон почувствовал, что Туллий пытается дать ему последнюю возможность бежать. Но он уже принял свое решение.

– Мне нужно поговорить с Максимием. Немедленно.

Туллий смерил его взглядом, пожал плечами и, повернувшись, стал отдавать приказы караулу:

– Открыть ворота. Дежурный оптион, послать отделение и взять этих людей под стражу.

Застонали петли, ворота тяжело распахнулись, выпустив восьмерых легионеров, тут же окруживших Катона и Непота с обнаженными мечами в руках. Они не пытались скрыть написанного на их лицах удивления – точнее, как вдруг сообразил Катон, удивления и отвращения. Он вдруг остро осознал, что в грязном рванье они выглядят ужасно, и устыдился своего облика. Но даже при этом центурион выпрямился, стараясь держаться со всем тем достоинством, какое мог в себе найти, и проследовал между конвоирами в ворота.

«Из одной тюрьмы прямиком в другую», – подумал он и не смог сдержать горькой усмешки.

Войдя в крепость, конвой остановился, ворота тут же закрыли. Катон обернулся к надвратной башне и увидел, что Туллий уже спускается по лестнице вниз. На лице ветерана отсутствовало какое-либо выражение, и Катон согнал с лица непроизвольно тронувшую было его губы приветливую улыбку. Остановившись в нескольких шагах от Катона, Туллий покачал головой.

– Ты вообще-то соображаешь, что делаешь?

Катон прочистил горло.

– Мне необходимо поговорить с центурионом Максимием, командир.

Некоторое время Тулий молча смотрел на него в упор, потом рявкнул:

– Дежурный оптион!

– Слушаю, командир.

– Передай мое почтение командиру когорты. Скажи, что его ждут у ворот.

Оптион побежал исполнять приказ, а Туллий подступил ближе к Катону и заговорил вполголоса:

– Что за игру ты затеял, парень? Как только Максимий тебя увидит, тебе конец.

– А если я не смогу его предостеречь, вам тут всем конец.

– Предостеречь? – Туллий нахмурился. – Насчет чего?

– Каратак. Он собирается нагрянуть сюда со всеми оставшимися силами. Хочет вас… – Катон улыбнулся и поправился: – Нас. Хочет всех нас уничтожить.

В это время Катон увидел, как посланный Туллием оптион резко остановился, увидев, что из-за угла палаточной линии на ведущую к воротам дорогу вышел сам командир когорты. Жестом отстранив оптиона с дороги, Максимий закричал на караул у ворот:

– Это еще что такое?! Привечать в моей крепости каких-то грязных оборванцев?! У нас тут не приют для бродяг!

Туллий повернулся к нему и вытянулся:

– Докладываю, командир, – прибыл центурион Катон с одним из своих подчиненных.

– Катон?

Максимий споткнулся, замер, а потом, шагнув вперед, с неподдельным изумлением уставился на Катона. Через некоторое время, когда он убедился, что ошибки нет и это действительно беглец, изумление сменилось злобным удовлетворением. Он встал перед Катоном подбоченившись, присмотрелся к беглецам, чуть склонив голову набок, и сморщил нос.

– От тебя воняет.

– Командир, я должен сказать…

– Заткнись! – заорал Максимий. – Заткни пасть, мерзкий кусок дерьма! Еще слово, и я перережу тебе глотку. – Он повернулся к Туллию. – Бросить их в выгребную яму и выставить караул!

Брови Туллия поползли вверх.

– Командир?

– Ты слышал приказ? Выполняй!

– Но центурион Катон явился сюда, чтобы предупредить нас.

– Центурион Катон? – Максимий ткнул пальцем в грудь Туллия. – Никакой он не центурион. Он приговорен к смерти. Он покойник. И чтобы я больше не слышал, как его именуют по званию. Я ясно выразился?

– Так точно, командир, – тихо ответил Туллий. – Но как быть с предупреждением?

Максимий сжал кулаки, кровь отхлынула от его лица.

– Выполняй приказ! Если не хочешь кончить, как Макрон, шевелись, чтоб тебе сдохнуть!

Туллий отшатнулся.

– Есть, командир. Будет исполнено, командир.

Старый центурион повернулся и отдал приказ отделению, которое привело беглецов в крепость. Катона и Непота схватили за руки и повели прочь от ворот, в дальний конец лагеря. Катон извернулся в руках стражи и закричал:

– Командир, ради всего святого, выслушай меня!

– Центурион! – рявкнул Максимий. – Заткни ему рот!

– Каратак идет! – успел выкрикнуть Катон, прежде чем подскочивший Туллий с размаху влепил ему оплеуху. Наполовину оглушенный Катон почувствовал, как его рот наполнился кровью, сплюнул и закричал снова: – Не надо…

Туллий занес кулак.

– Ладно, – пробормотал Катон, – ладно. Что он там говорил насчет Макрона?

Туллий оглянулся через плечо, увидел, что Максимий возле ведущего к надвратной башне пандуса устраивает разнос часовым, и снова повернулся к Катону:

– Макрон арестован.

– Арестован?

На миг Катон ужаснулся, подумав, что его друга уличили в пособничестве беглецам, но потом все же решил выяснить, в чем дело.

– За что его арестовали?

– За отказ от выполнения приказа о репрессиях в отношении туземцев.

– Репрессиях?

– Вчера варвары прямо напротив лагеря замучили насмерть шестерых из твоих людей. В ответ Максимий приказал Макрону казнить шестьдесят жителей этого селения. Макрон отказался. Максимий распорядился взять его под стражу, а командование центурией возложил на оптиона Корда. Ну а этот кусок дерьма приказ выполнил с радостью.