Нацию, в крови которой концентрация «украсть» преобладает над слабо растворенным «упорно работать», нельзя назвать здоровой. Но иной нации в том котле выплавиться и не могло. Те нечастые исключения, которых красная радиация не затронула, — люди честные, талантливые, предприимчивые и более склонные не к аврально-штурмовой деятельности, а к нудной, долгой, планомерной работе, то есть не к спринту, а к спурту, оказались после 1991 года в выигрыше. Но таких было меньше, поскольку советская система работала на отбор других. И добилась в этом большого успеха. И остальные граждане тоже добились успеха — в самооправдании.

Мне как-то попался опрос трех групп населения о жизненном успехе. То есть людей богатых, средних и бедных спрашивали, с чем, по их мнению, связан жизненный успех. Люди бедные прекрасно справлялись с самооправданием. Они предполагали, что успех и достаток более всего определяются «нужными связями», «ловкостью, хитростью и умением обмануть», а также «наличием первоначального капитала». Люди среднего достатка больше склонялись к «хорошему образованию и высокой квалификации» и «упорному труду». И только богатые, которые могли судить о жизненном успехе не теоретически, а на практике знали, откуда берется богатство, выбирали «упорный труд», «способности, талант» и «предприимчивость и смелость». Причем лидером в процентном отношении отданных голосов у них был именно «упорный труд». Таких людей воспитывает либеральная протестантская Америка. А воровской СССР в массовом порядке воспроизводил мечтателей, которые надеялись на какие-то связи, упавший с неба «первоначальный капитал», волшебную щуку и «умение обмануть».

Проклятая нация… Ее воспитанием коммунисты занимались не одно десятилетие. Профессор Земцов приводит показатели советской коррупции — суммы, которые надо было заплатить, чтобы занять ту или иную позицию. Должность первого секретаря райкома стоит 200 тысяч рублей (в рублях конца шестидесятых — начала семидесятых), кресло второго секретаря оценивается подешевле — 100 тысяч. Чтобы стать председателем колхоза надо было выложить 50 тысяч. Директором совхоза — 80 тысяч. Звание академика стоило 50 тысяч, пост директора института — 40 тысяч, ректора вуза — 200 тысяч, директора театра — от 10 до 30 тысяч. Получить помилование, то есть полное освобождение от уголовного наказания уголовному авторитету стоило 100 тысяч рублей.

Что это? Феодализм на грани перехода к буржуазной революции. Только раньше для того, чтобы стать аристократом, разбогатевшему купчику приходилось сочетаться неравным браком с дочкой обедневшего аристократа, то есть, по сути, покупать принадлежность к главенствующему классу, а при красном феодализме разбогатевший цеховик (подпольный капиталист) покупал принадлежность к правящему классу непосредственно — через покупку номенклатурной должности.

Разумеется, в отсталых окраинах империи, которые до революции были совсем дикими и чисто феодальными, вся эта азиатчина проявлялась ярче, чем в метрополии, но коррупционная опухоль окраин не могла не затронуть метастазами центра, поскольку была накрепко привязана к нему хозяйственными связями.

О том, что в Москве нужно платить взятку для поступления в престижный вуз, и в семидесятые годы, и в восьмидесятые знали все. Но можно было поступить и без взятки — по блату (еще одно знаковое советское словцо). Или даже просто так — хорошо сдав экзамен. А вот в столицах республик это сделать было уже сложнее даже в «честные» шестидесятые. Двумя абзацами выше вы наверняка обратили внимание, что должность ректора вуза стоила столько же, сколько кресло первого секретаря райкома, то есть удельного князя. Почему?

Например, в Нальчике в семидесятые годы даже не экзамен, а просто зачет стоил студенту четвертной — он должен был дать преподавателю 25 рублей. А в 1968 году в Баку произошло неприятное событие — доведенный до отчаяния взятками преподавателей студент убил проректора института. Начатое следствие вскрыло систему тотальной коррупции в этом вузе. Выяснилось, что за каждый экзамен студент должен был заплатить преподавателю от 50 до 100 рублей. Ректору этого вуза давали «борзыми щенками» — везли ему на дачу коньяк бочками, баранов… Хлебная должность — ректор. За поступление в вуз студент должен был заплатить:

— в университет — 25 тысяч рублей;

— в медицинский институт — 30 тысяч;

— в институт народного хозяйства — 35 тысяч;

— в институт иностранных языков — 10 тысяч (мало, потому что здесь нужно реально язык учить).

Откуда у простого народа такие деньги? Поэтому в первую голову в институты поступают дети советской элиты — сыновья и дочки завмагов и начальников автосервисов, райкомовских функционеров, подпольных цеховиков, ректоров и академиков, заведующих складами и мясников… Понятно, «детишек» меньше, чем обычных абитуриентов, но и не так мало, как кажется. По данным, легшим на стол завотделом науки и вузов ЦК КПСС Трапезникова, студентов-блатняков в скандальном вузе, где студент зарезал проректора, была почти треть — 29 %. Вряд ли другие вузы страны, в которых не произошло громкого убийства, сильно отличались от этого.

Такого нет на Западе. А в СССР было, по инерции сохранившись в современной России. Оно и понятно: если все живут не по закону, а по понятиям, почему работники вузов должны жить иначе? Какой-нибудь работяга искренне возмущается, что его хорошо успевающий отпрыск не поступил в вуз из-за чьего-то сынка, заплатившего взятку. Но тот же рабочий без зазрения совести варит на рабочем месте из нержавейки самогонный аппарат и тащит его домой через проходную. А потом продает офицеру Советской армии — моему папе, например, который, будучи полковником, всю жизнь нарушал советский закон, занимаясь самогоноварением. Все в этой стране нечисты на руку, у всех рыло в пуху и ноль уважения к закону. Не Швеция…

И не нужно говорить, что вороватое население СССР было очень по-доброму вороватым и всего лишь незатейливо тащило у номенклатуры все, что плохо лежало, а вообще-то при социализме преступность была низкой, наркомании и проституции не было и «детей на улицу выпускать было не страшно». Этот аргумент про детей и «не страшно» я слышал в своей жизни тысячекратно. А между тем Чикатило, навалявший десятки детских трупов, — порождение СССР. И банды подростков, дравшихся в провинциальных городах цепями и обрезками арматуры район на район и улица на улицу, — тоже порождение СССР.

Да и насчет наркомании — не совсем правда. Закрытая статистика, не попадавшая в советские газеты, была неумолимой. Тот же Земцов приводит проходившие через его руки данные по своей республике: из 5 миллионов жителей 2 миллиона злоупотребляют алкоголем, с 1950 по 1970-й годы количество наркоманов выросло в семь с лишним раз, и теперь их количество больше, чем в Англии. Это что касается зарегистрированных, разумеется. Число же латентных наркоманов учету вообще не поддается. Тем более что укол морфия стоил всего один рубль.

Да и с проституцией в СССР все было хорошо — даже в патриархальные семидесятые, даже в глухой провинции. В одном только 1971 году в одном только Баку (данные Земцова) было разгромлено 7 притонов, куда ходило в том числе городское партийное начальство, и 1221 женщина посажена за занятие проституцией.