Ваш преданный слуга считает, что посылать дополнительную помощь через Печальную Гавань саэграну Остроклюву будет большой ошибкой и неоправданным расточительством, так как он уже не занимается воплощением ваших, милорд, планов. Его заботят лишь поиск каких-то мнимых им изменников и распри с местным бароном, которые уже напоминают безумные игры, в которых мы впустую жертвуем нашими воинами. Мы по-прежнему прозябаем в лесу, так и не закрепившись на этих землях. Я бы предложил вам прибыть в Ронстрад со следующим кораблем самолично, пока ситуация не ухудшилась еще сильнее.

Преданный вам Альвин Эньи Кеннкан».

Неллике поднял глаза. Феахе стоял, затаив дыхание. По его лицу можно было прочесть, что он весь превратился в саму суть ожидания. Читая послание, Остроклюв краем глаза следил за реакцией своего помощника. Едва заметная улыбка появлялась на его губах всякий раз, когда он, Неллике, гневно хмурился, предаваясь измене Альвина.

– Что прикажете, мой саэгран? Привести его?

Неллике усмехнулся. Феахе выдал себя с головой: он так спешил расправиться с Альвином, что и сам не заметил, как раскрылся. Все верно, Альвин Эньи Кеннкан предал Остроклюва, но он отнюдь не был господином Жаворонком. Единственное, что уже понял по поводу Жаворонка Неллике, это то, что он не служит главе их Дома. Альвин был виновен лишь в том, что нарушил приказ, усомнился в авторитете предводителя и решил выслужиться перед лордом Найллё. Альвин не был Жаворонком, к сожалению. Зато Феахе – именно тот, кого он так долго искал. Все сходится: его ничем не обоснованное усердие, эти его предательские глаза, в которых застыло нетерпение. Хоть и ловкач вы, господин Жаворонок, но здесь совершили роковую оплошность: попытка подставить другого – явное признание собственной вины.

– Да, приведи сюда Альвина, Феахе. Только ничего ему не говори – его ожидает веселая неожиданность. – «Как и тебя, мерзавец». – Скажи, что я хочу обсудить с ним кое-какие вопросы по поводу дальнейшей стратегии.

Феахе кивнул и поспешил скрыться из шатра. Неллике занялся приготовлениями по поимке мерзкого Жаворонка…

Альвин стоял перед Неллике и, гордо вскинув голову, глядел куда-то над его левым плечом. Он будто и не замечал свою мертвую птицу, что так и лежала у подножия кресла саэграна.

– Знаешь, Альвин, тебя только что зачислили в предатели, – мягко и при этом растягивая слова проговорил Неллике.

– Неужели? – страж скрестил руки на груди и напялил на себя гордую неприступную маску. Он уже смирился с тем, что ему осталось жить недолго, – нрав саэграна был хорошо известен, а его поступки были весьма предсказуемы. По крайней мере, в том, что касалось наказаний.

– Ты жаловался милорду на меня?

– Жаловался.

– Говорил, что я – бессмысленная трата времени и сил?

– Вы все верно поняли, саэгран. Но почему заставляете меня подчеркивать очевидные вещи?

– Как бы ты отнесся к тому, чтобы… – Неллике замолчал, сделав вид, что задумался, но при этом он глядел на внутренние мучения Альвина, отблески которых все же невозможно было скрыть: тот представлял себе сейчас всевозможные виды расправы над собой, – …чтобы стать моей правой рукой и командовать захватом Реггера?

– Простите, что вы сказали? – Большие красивые глаза Альвина округлились – услышанное явно шло вразрез со скармливанием его Черному Лебедю, или что там было у него в голове в тот миг?

– Ты ведь жаловался, что у нас здесь так и нет достойных вотчин, лишь какая-то поляна в лесу… Вот и будет тебе замок. Тебе нужен был замок? Получишь. И пусть никто не говорит, что Неллике Остроклюв несправедлив к своим верным сподвижникам.

– Смею предположить, вы сейчас насмехаетесь надо мной?

– Ты когда-нибудь слышал, чтобы я шутил подобными вещами?

– Нет.

– Отправляешься на закате. С собой возьмешь четыре десятка мастеров клинка и два десятка мастеров лука из числа воителей саэграна Маэ. Планы и черчения замка получишь также. Но не думай, что я вдруг решил взять и облагодетельствовать тебя своим доверием потому, что у меня внезапно приключился приступ беспричинно хорошего расположения духа. Мне нужно, чтобы ты сделал невозможное, Альвин.

– Насколько невозможное?

– Захватил Реггер без единой жертвы с обеих сторон. Выполнимое поручение?

Альвин на мгновение задумался:

– Учитывая то, что я слышал о графе Сноббери, о его… уме и задатках тактика… Если прибавить к этому, что самого Сноббери с войсками в родовом замке сейчас нет, поскольку он в Теале, как и его придворный маг, от которого могли бы быть неприятности…

– Ты превосходно вычленяешь нужные факты из всей той горы сведений, что сходится к тебе. Это возможно?

– Да, мой саэгран, – уважительный тон вернулся к Альвину. Он вновь почувствовал себя если не в седле, то уже поставившим ногу в стремя. – Я предполагаю, отсутствие жертв вам понадобится, чтобы иметь возможность шантажировать Сноббери его близкими и вассалами.

– Да, знаешь ли, заявление: «Если вы, граф, будете столь любезны, чтобы отдать нам Теал в обмен на Реггер со всеми теми, кого вы там оставили», – будет несколько весомее, чем «Вы получите Реггер и приедете хоронить трупы». И не думай, что я вдруг стал человеколюбивым, мой верный Альвин, просто я переживаю, как бы вы в темноте не убили не того: эти рыцари с их «честью» всегда первыми лезут под стрелы – вдруг да и убьешь кого-то… важного.

Но все это будет запасным планом, если (хоть вероятность и мала) изначальный план с Теалом провалится.

– Я все понял, мой саэгран. Разрешите отправляться немедленно.

– Да, готовься.

Альвин склонил голову и направился к выходу из шатра. Он исчез всего на мгновение, после чего тут же вернулся. В руках он держал скомканный лист бумаги.

– Мой саэгран, стражи говорят, что только что прилетела ворона. У нее было вот это…

Он прошел через шатер и вручил предводителю послание.

«Уважаемый Неллике, как вы говорили, так и произошло. Сегодня, примерно в восемь вечера, явился эльф. Он справлялся о пленнике, заверял, что от вас. Я все сделал, как вы сказали: ничем не выдал себя, показал пленника, и он ушел, намереваясь, судя по всему, потом вызволить нашего почетного гостя. Теперь мы будем настороже вдвойне и, если сунется, изрешетим из арбалетов мерзавца. Он назвался. Его зовут Феахе. Надеюсь, что заслужил вашу благодарность и некоторую плату.

Хэм Улыбка Хейман».

Проклятье! Неллике гневно скомкал бумагу. Феахе не мог быть в то время в Кэт-Уиллоу, так как он самолично принес «обличительное» послание Альвина. Значит, это был не Феахе! Феахе не Жаворонок! Но тогда почему он себя так странно вел?!

– Еще один вопрос, Альвин. И советую тебе ответить на него предельно честно.

– Слушаю вас, мой саэгран.