— Прекратили оба, — пресёк нескромные разговоры Ранхаш. — Что там?

Майяри не сразу сообразила, что вопрос не имеет никакого отношения к ней.

— Я ничего не нашёл, — отозвался лекарь. — Оно и к лучшему. Был утром у наших болезных. Состояние подавленное, но в целом всё хорошо. Слушай, а может тот домик в госпиталь переделать? Для таких вот больных?

— Не сейчас, — Майяри с трудом сдержала разочарованный вздох. Она так и не смогла понять, о чём вообще идёт речь.

— Как скажешь, — покладисто согласился Шидай. — Викан приходил?

— Да, — коротко ответил Ранхаш, расправляя свою рубашку и аккуратно развешивая её по спинке кровати Майяри.

— И? — заинтригованно уточнил Шидай, выдержав небольшую паузу.

— Он всё передал.

— И? — в голосе лекаря появилось недоумение. — Ты даже не возмутишься, что я отправил именно его?

Ранхаш молча подобрал с пола банку и поставил её на стол.

— Одежду для Майяри ты надоумил его купить? — наконец поинтересовался харен.

На лице Шидая появилась сложная гамма чувств от растерянности и лёгкой вины до досады.

— Что-то я об этом не подумал, — признался он.

— Я тоже. Отправь кого-нибудь к портному.

— Стой, подожди, — Шидай непонимающе нахмурился, — а Викан ничего не купил?

— Купил.

Ранхаш выудил из недр своего плаща рубашку из нежного шёлка и продемонстрировал лекарю.

— О, а Викан знает толк в таких вещах! — одобрительно заметил Шидай. — И чего тебе не нравится? Любая девушка будет рада такой обновке.

— Не зимний вариант, — сухо отозвался Ранхаш. — И госпоже Майяри она тоже не пришлась по вкусу.

— Майяри, ты-то чего? Ладно этот консерватор, который в женской одежде ничего не понимает, но ты! Эта рубашка будет прекрасным оформлением для твоей шикарной груди.

— Я так же консервативна, как и господин Ранхаш, — мрачно отозвалась девушка.

— О Боги, какие вы нудные! — поморщился Шидай, поднимаясь. — Ладно, добуду я вам другую рубашку. Но только послезавтра. Если я завтра не просплю весь день, то засну уже вечным сном. Спокойной ночи, детишки!

Чудовищно позёвывая, лекарь покинул комнату, но почти тут же распахнул дверь опять и с пакостной улыбкой добавил:

— Вы ведь помните, что незамужней девушке и неженатому мужчине неприлично ночевать вместе?

Ранхаш мрачно прищурился, а пальцы Майяри с силой стиснули угол подушки. Тихо рассмеявшись, Шидай закрыл дверь.

Майяри из последних сил подтянулась и выбросила своё тело на ровную каменистую площадку. Дыхание разрывало грудь, а перед глазами плясали тёмные круги, но на отдых времени не было. Собравшись, девочка села на корточки и оглянулась. Позади ухал шумящей на дне речкой обрыв, по стене которого она только что забралась сюда. Впереди змеилась узкая тропка, петляющая между зубьями скал и уходящая наверх.

Неожиданно её накрыла тень, и девочка, вздрогнув, вскинула глаза. На неё падал, выставив вперёд когти, огромный коршун. Завизжав, девочка на карачках бросилась вперёд, но тяжёлое тело птицы придавило её к камням. Майяри завизжала снова, когда вцепившиеся в её ноги когти начали меняться, превращаясь в стопы. Тело коршуна с хрустом вытянулось, крылья изломились, маховые перья уплотнились, и в пояс Майяри впились сильные пальцы. Она отчаянно попыталась вырваться, но уже голый мужчина с издевательской усмешкой навалился на неё. Светлые, чуть длинноватые волосы упали на его лицо, оттеняя серые глаза, и мужчина, тряхнув головой, выпрямился, оседлав бёдра девочки. Губы его искривила торжествующая хищная улыбка.

— Моя юная госпожа опять вздумала бежать? — прохрипел он, с легкостью удерживая дёргающуюся Майяри. — О, какое бесстрашие перед опасностями внешнего мира! А может, мне показать, что именно тебя может ожидать, а? Слабосильная девчонка со смазливым личиком… А я первый раз вижу вас в штанах, госпожа. Они делают вас невероятно соблазнительной.

Майяри с непониманием и ужасом уставилась на него, а мужчина неожиданно подался вперёд и впился поцелуем в её губы. Девочка отчаянно затрепыхалась, чувствуя, как мужские руки решительно сдёргивают с неё штаны вместе с портками, оставляя их болтаться в районе колен. Горячий мускулистый живот крепко прижался к её бёдрам, и Майяри, завизжав мужчине прямо в губы, изогнулась в его руках, пытаясь изо всех сил вырваться и избежать ужасной участи.

Мужчина сам отпустил её. Почти даже отшвырнул от себя дрожащую девчонку.

— Расслабься, — усмехнулся он. — Господин просто попросил тебя немного попугать. Может, это отобьёт твою охоту к побегам.

Майяри расплакалась и, всхлипывая и дрожа от ужаса, лихорадочно начала натягивать на себя штаны. Мысли туманились от ужаса и отвращения, во рту всё ещё ощущался чужой язык, и девочка, закрыв лицо ладонями, разрыдалась.

Мужчина поднялся, мощно потянулся, ничуть не стесняясь своей наготы, и презрительно, не глядя на заходящуюся истеричным плачем девчонку, подогнал:

— Живо привела себя в порядок! Мы возвращаемся. И приготовься, господин очень зол.

— Госпожа Майяри.

Майяри вздрогнула и распахнула глаза. Рядом с её кроватью на корточках сидел обнажённый по пояс харен.

— Всё хорошо? Мне показалось, что вы плачете, — глаза оборотня светилисьв темноте, а заглядывающий в окно волчий месяц серебрил и его голову.

Майяри невольно отметила, что такой харен, в слегка сползших штанах и с птичьим гнездом на голове вместо привычной аккуратной причёски, нравится ей куда больше.

— Прости… — девушка сбилась, обнаружив, что её продолжает сотрясать дрожь. — Простите. Просто кошмар.

— Сейчас всё хорошо? — педантично уточнил господин Ранхаш.

— Да, — ответила Майяри, прикрывая глаза. — Я проснулась.

— Надеюсь, теперь ваш сон будет спокойнее, — харен немного неловко поднялся и качнулся, перенося вес на правую ногу. — Засыпайте, госпожа Майяри, и помните, что вашим единственным кошмаром могу быть только я. Пока это так, другие кошмары подобраться к вам не смогут.

Майяри тихо рассмеялась и почувствовала облегчение.

— Благодарю, харен, вы меня утешили, — всё ещё посмеиваясь, заверила его девушка. — Простите, что разбудила вас. Спокойной ночи.

— Спите спокойно, — отозвался харен.

Раздалась тихая, немного неровная поступь, затем скрипнула кровать и всё затихло.

Дрожь тоже отступила. Приснившийся кошмар уже не вызывал такого всепоглощающего ужаса, на языке остался только тошнотворный привкус отвращения. Как можно кому-то рассказать о таком прошлом?

Майяри распахнула глаза и уставилась в потолок. Сколько ей тогда было? Тринадцать? Да, ей было почти тринадцать.