* * *

«Боинг-747» был в часе лету от Далласа. За секунду перед пробуждением перед ним мелькнули лица: Паоло и Митч. Потом глаза: Франчески и матери похищенной девочки из Лимы. И снова Франчески.

— Мистер Хазлам?

Он моргнул и увидел стюарда.

— Да.

— Извините, что разбудил вас, сэр, но нас только что уведомили, что после посадки вы будете освобождены от прохождения таможни. Сойдете первым, и вас встретят. Есть у вас багаж, кроме ручного?

— Нет.

Джордан ждал его в кабинете Пирсона.

— Что нового насчет Митча? — Хазлам бросил сумку в угол.

— Береговая охрана еще ищет, — сказал ему Джордан, затем вывел его в коридор. — Через десять минут нам предстоит встретиться с Донахью и Пирсоном. На случай, если кто-нибудь шутит с нами шутки, говорить будем не в их кабинетах. — То есть либо там установлена подслушивающая аппаратура, либо кто-то из персонала работает на других, понял Хазлам. — Чего-нибудь хочешь до этого?

— Разве что кофе.

Они оба взяли по кружке, пошли в конференц-зал и сели за стол для совещаний. Не во главе стола — там сядет Донахью, — а по обе стороны от председательского места.

Через две минуты явились Донахью с Пирсоном.

— Спасибо, что приехали сразу же. — Донахью пожал Хазламу руку и сел; Пирсон тоже обменялся с Хазламом рукопожатием. Донахью здесь главный, чувствовал Хазлам; он будет вести беседу.

— Перед началом я хочу сказать одну вещь, — предупредил он. — Как вы знаете, я консультант по киднеппингу. Как правило, я не обсуждаю случаи похищения, с которыми имею дело, и тем более не называю имен. Сейчас я отступаю от этих правил только из-за чрезвычайных обстоятельств.

Понято и принято к сведению — Донахью кивнул.

— В Милане я имел дело с похищением банкира, Паоло Бенини. Бенини работал в БКИ, «Банка дель Коммерчио Интернационале». По ряду причин переговоры не привели к успеху. Сначала возникло подозрение, что полиция узнала о моем пребывании в Милане, и меня отстранили от консультирования. Похитители получили выкуп, превышающий среднюю сумму, но банкира не освободили. Тогда меня вызвали опять.

Он слегка помедлил, подбирая слова.

— Переговоры были продолжены, но тем временем произошло нечто еще. Не только похитители следили за нами; за ними тоже велась слежка. — Как так, спросил Донахью; откуда он узнал? Подробности позже, ответил Хазлам. — Когда второй этап переговоров близился к концу, похитители прервали связь. Тогда же мы обнаружили, что семейные совещания на квартире Бенини подслушивались с помощью специальной аппаратуры. Это была не итальянская полиция и не службы безопасности, а кто-то другой, неизвестный.

— Вскоре было найдено тело банкира Бенини. Он был убит выстрелом в голову. Я вывел из этого, что кто-то вмешался в переговоры, добился освобождения Бенини, а затем убил его.

Донахью был целиком сосредоточен на его рассказе, ничего не говорил, впитывая каждое слово прежде, чем перебивать или делать выводы.

— Примерно тогда же произошли еще два события. Служащий БКИ, принимавший участие в переговорах, внезапно исчез; вероятно, его убили. С тех пор его никто не видел. А управляющий Лондонским отделением БКИ был найден повешенным — похоже, инсценировка самоубийства. Связь с Митчем — если она есть, а я в это верю, — вытекает из двух этих событий.

— Почему? — спросил Донахью.

— Обычная процедура общения с похитителями предполагает получение доказательств того, что жертва еще жива. Это могут быть либо фотографии, либо ответы на особые вопросы — ответы, которые знает только похищенный. Вопросы обыкновенно бывают личного характера. В случае Бенини тоже так было — но лишь вначале. Когда я уехал, но прежде выплаты первого выкупа, семья задала второй вопрос. По требованию служащего БКИ, он был связан с банковскими делами.

— А именно?

— «Что было до и после „Небулуса“ в последний раз?». Ответ: «Ромулус» и «Экскалибур». Я полагаю, что «Небулус» — это банковский счет, через который проводились деньги, а два других названия принадлежат предшествующему и последующему счетам в этой цепочке.

— Что конкретно вы предполагаете? — Донахью откинулся на спинку стула, расслабившись лишь внешне.

— Что эти счета были подпольными, нелегальными — с их помощью либо отмывали деньги, либо скрывали их происхождение и пункт назначения. Что Росси был убит, потому что задал этот вопрос, а Бенини — потому что ответил на него.

— А лондонский банкир, Манзони?

Донахью ничего не записывает, но помнит все имена, подумал Хазлам.

— Утро перед похищением Бенини провел в Лондоне. Манзони возглавлял лондонское отделение БКИ. Если «Небулус» имеет или имел отношение к Лондону, Манзони могли убить, потому что он сообщил о нем Росси.

— Как это связано с Митчем? — спросил Пирсон.

— Как я уже сказал, некоторое время переговоры велись без меня. В этот период я побывал в Вашингтоне. Митчелл спросил меня, не знаю ли я чего-нибудь о БКИ. Я не мог нарушить обязательства по отношению к клиенту. Снова вступив в переговоры, я должен был слетать в Вашингтон, чтобы кое-что прояснить. Во время этого второго визита я сказал Митчу, что если он интересуется БКИ, то может проверить «Небулус», «Ромулус» и «Экскалибур».

И таким образом подставил его. Если он заинтересовался «Небулусом» и нашел его. Если сделал какие-то выводы. Если другая сторона обнаружила его вмешательство. Но в любом случае, я беспокоюсь.

— Так как же нам действовать? — Донахью подался вперед, положив руки на стол.

— Это зависит от наших предположений, — Джордан перенял эстафету у Хазлама.

— Что вы думаете?

— Что Митчелл мертв и что его смерть не случайна. Что его убрали из-за чего-то, связанного с его работой над отчетом.

— Хорошо, так что нам делать?

— Убедиться, что никто нас не подслушивает, и отыскать утечку.

— Как?

Был поздний вечер, здание почти опустело.

— Подождать, пока все уйдут, затем обыскать кабинеты. Ваш первым, Джек. Затем катер и кабинет Митча.

— А утечка?

— Есть два варианта: либо продался кто-то из вашего персонала, либо из митчелловского. Значит, сегодня поставим «жучки» и там, и там, плюс на всех домашних телефонах, когда сможем до них добраться.

— Почему бы не обратиться к властям? — спросил Донахью. — Почему не дать делу официальный ход? — То, что говорил Джордан, звучало зловеще: так начинался Уотергейт, а они сидели в той самой комнате, где потом публично перетряхивалось уотергейтское грязное белье.

— Потому что у нас недостаточно информации, — пояснил Джордан.

Потому что «феды»[16]затопчут все, как стадо коров…