У нас с Лисом теперь было достаточно времени, чтобы изучать чудом возвращенную корреспонденцию нашего подопечного. Чем больше я задавался вопросами о личности того или иного фигуранта, тем больше понимал тревогу руководства по поводу содержащейся в письмах информации.

Каждый новый псевдоним скрывал какую-либо значимую фигуру европейской политической игры, размах заговора поражал воображение. Казалось, не хватает только детонатора, чтобы накопленный заряд взорвал и без того неустойчивый мировой порядок и привел к власти нового всемогущего правителя. Кто должен был им стать, у меня не вызывало сомнений. В довершение всего услужливый случай подбросил мне занятную книжицу, изданную в мае 1804 года в Реймсе, уж не знаю, каким ветром занесенную к турецким берегам.

Замечательное исследование весьма тщательно разбирало происхождение Бонапартов, отыскивая корни этой раскидистой генеалогической липы среди римских Юлиев, Сильвиев, византийских Комнинов и Палеологов. Между ветвей уютно гнездились короли Арагона и, что самое милое, достославный брат-близнец Людовика XIV, известный под романтическим прозвищем Железная Маска. Увидев в моих руках сей капитальный труд, Бонапарт состроил недовольную гримасу и деланно отмахнулся, но, как мне показалось, теперь он искоса поглядывал, пытаясь оценить, какое впечатление произвело на меня, несомненно, заказное творение неведомого генеалога.

Майская ночь, висевшая над узкой перемычкой между Черным и Мраморным морями, опаляла духотой, от которой не спасал ни едва проснувшийся бриз, ни аромат жасмина, густо растворенный в качающемся воздухе. Бессонный военный лагерь российской армии жил своей походной жизнью. Сколько видел глаз, вдоль городских стен шаманский танец выплясывали острые языки костров, где-то слышалось ржание, окрики часовых и рожки дежурных трубачей, поднимающих в стремя очередные патрульные разъезды. С другой стороны, темнея сквозь предутреннюю дымку, качались силуэты кораблей эскадры, блокировавшей Константинополь с моря. Все было наполнено ожиданием решительных действий, и каждый новый день снова обманывал эти ожидания.

Мы лежали на плоской крыше некогда богатой турецкой виллы, стараясь вдохнуть как можно больше тягучего цветочного воздуха, которого днем так не хватало для нормального дыхания. Было самое время сна, но как тут уснуть, когда в иные часы язык прилипает к гортани и голова кружится от жары.

– Кто идет? – окликнул часовой, дежуривший неподалеку от нашего временного убежища, но, заслышав пароль, успокоился и через минуту приветствовал знакомого офицера. – Здравия желаю, ваше благородие.

Еще через несколько минут упомянутое благородие уже красовалось на обжитой нами плоской крыше, позвякивая наконечниками аксельбантов, положенных адъютанту командующего.

– Что, господа, не спится? – с истинно германской бесцеремонностью проговорил Конрад фон Мюнхгаузен, разглядывая нас с Лисом, погруженных в томную дремоту.

– Ну, шо надо-то? – Сергей недовольно приоткрыл глаз. – Не видишь, что ли, – тихий час! Размышляем о великом!

Словно подслушав его слова, где-то в отдалении гулко рявкнули мортиры, закидывая в османскую столицу пудовые ядра.

– Я пришел вас порадовать, – не замечая Лисовой интонации, заверил барон.

– Считай, шо тебе это удалось. – Мой напарник поднялся с расстеленной на коврах перины и сладко потянулся. – Шо стряслось? Турки отрастили крылья и улетели зимовать в Исландию? Или лично пророк Магомет спустился и посоветовал своим фанам не связываться с Бонапартом?

– Нет, – покачал головой новый адъютант командующего, – но, кажется, очень скоро мы уже будем ночевать в Константинополе.

– Что такое? – Я рывком поднялся, отгоняя навязчивую дремоту. – Багратион перешел горы? Армия кесаря взяла Адрианополь?

– Ни то, ни другое. – Конрад огляделся кругом и понизил голос. – Как сказал Наполеон, самые неприступные крепости легче всего брать изнутри.

– Опять чья-то измена? – поморщился я.

– Бери выше! – Ротмистр ткнул указательным пальцем в небо. – За-го-вор! Час назад к нам перебежал некий Джабраэль Али Паша, в прежней жизни виконт Габриэль де Пантавьер. Как вы сами можете догадаться, он из французских эмигрантов и, более того, когда-то служил в том самом артиллерийском полку, в котором начинал и Бонапартий.

– Вот как? Забавно. – Я кивнул, подтверждая интерес к столь «неожиданной» встрече старых знакомых.

– Этот француз принял мусульманство и сейчас командует местной военной школой.

– Отец солдатам, мать сержантам! Не абы что, но тоже неплохо, – вставил Лис. – Хотя я б себе за такой лаваш ничего обрезать не позволил.

– Так вот, – не сбиваясь на пререкания с приятелем, вещал наш соратник, – как вам, конечно же, известно, нынешним султаном в столице очень недовольны.

– Их можно понять, – слушая, как в очередной раз гулко взрыкивает осадная батарея, констатировал я.

– Но у Селима III есть брат – Мустафа. По словам виконта де Пантавьера, этот Мустафа прекрасно сознает безвыходность положения и готов заключить мир с коалицией на единственном условии: поставить его на трон вместо брата. Мустафа готов даже стать формальным вассалом российской короны, – пояснил барон.

– Вот даже как? – Я нахмурился, вспоминая о должности представителя австрийского двора. – Но это противоречит условиям Венского договора!

– Мустафа не имеет перед собой текста этого документа и уж подавно не ведает содержания его тайных статей! Но он готов нынче же на рассвете встретиться и обговорить условия капитуляции.

– Шо-то я в этой жизни не понимаю! То ли мы еще недогрелись, то ли они уже перегрелись насовсем. Поведай мне, Конрад, – Сергей демонстративно поскреб затылок, – а шо, прежний султан еще на месте или уже, того, для встречи с Аллахом обулся в сандалии с белыми помпонами? Его брат под носом обсуждает план досрочной сдачи любимой столицы, а султан, как водится, в дуду не дует?

– При чем тут дудка? – смутился Мюнхгаузен.

– Селим III действительно замечательный флейтист и к тому же весьма способный композитор, – напомнил я, – но к делу это не относится. Лис прав, каким образом заговорщики намереваются согласовывать планы на глазах у действующего, причем весьма активно, государя?

– Мустафа предлагает следующую хитрость: сегодня утром он проведет вылазку на заранее оговоренную часть нашего лагеря. Брат султана лично возглавит отряд. А пока его сипахи[29]и янычары будут для вида штурмовать ограду лагеря, он сможет увидеться с Наполеоном без лишних свидетелей…

– И там все полюбовно перечирикать! – завершил Лис.

– Что-то вроде того, – после короткой удивленной паузы согласился адъютант командующего.

– Заковыристо! – Сергей опять почесал затылок. – А если его по ходу прений немножко грохнут?