Анхарат прошествовал обратно к колеблющейся стене, прошел сквозь нее, и двери в иной мир затворились.

Дереш Карани продолжал корчиться у него в когтях. Нездешний услышал последний отчаянный вопль, а потом настала тишина.

Кисуму никогда еще не дрался с таким блеском. Он представлял в этой битве человечество, и гордость наполняла его мышцы неведомой прежде силой. Вот чего он ждал всю жизнь — сделаться орудием Добра в битве со Злом, стать героем. Свирепый и неудержимый, он бился бок о бок с риадж-норами.

Поначалу они вбили глубокий клин в ряды превосходящих их числом криаз-норов и продвинулись к Вратам. Врата притягивали взгляд Кисуму и теперь, в разгаре боя. На небе взошла луна и загорелись звезды, но сквозь Врата по-прежнему светило солнце, золотя своим сиянием руины Куан-Хадора. Время от времени в проеме сверкала синяя молния, наполняя воздух резким и свежим запахом.

Риадж-норы упорно прорубались вперед. Четверо воинов, прорвавшись сквозь криаз-норов, бросились к Вратам. Дюжина криаз-норов устремилась за ними в погоню. Воины в сером добежали до Врат и метнули свои мечи прямо в золотое сияние. Мечи ослепительно вспыхнули, молния пронизала проем. Кисуму показалось, что ночь стала темнее прежнего, но солнце другого мира все так же светило сквозь арку. Оставшись безоружными, четверо риадж-норов ринулись навстречу врагам и тут же пали мертвыми.

Это произошло около часа назад.

С тех пор молния побледнела, и Кисуму временами замечал в ней белые блики. Лишь около тридцати риадж-норов оставались в строю, и враг, хотя и терпел страшный урон, все еще превышал их числом вдвое. Уже несколько мгновений как пал Рен Танг, зарубленный двумя криаз-норами. Падая с рассеченной грудью, он притянул одного из врагов к себе и зубами перегрыз ему горло.

Вдалеке слышался гром — гроза бушевала над Карлисским заливом. Ветер переменился, и над руинами пошел легкий дождь. Серый кафтан Кисуму намок от крови, земля под ногами стала скользкой от дождя, но он продолжал драться с холодной, расчетливой яростью. Еще двое риадж-норов пробились к Вратам и метнули в них мечи. Белые блики исчезли, синева молнии сделалась столь густой, что солнечный свет уже не мог сквозь нее пройти. Трое криаз-норов убили безоружных воинов и стали прямо перед Вратами, чтобы не допустить к ним больше никого.

Сонг Чжу, убив двух врагов, устремился в брешь. Кисуму пригнулся под вражеским клинком, вспорол живот его владельцу и последовал за риадж-нором, но несколько воинов в черном отрезали их от Врат. Кисуму и Сонг Чжу оборонялись, стоя спина к спине. Оставшиеся риадж-норы бросились им на помощь, и многие погибли.

Двенадцать обессиленных воинов образовали тесный круг.

— Еще пара клинков, не больше, — сказал Сонг Чжу во время краткой передышки, бросив сердитый взгляд на каменную арку. Врата теперь были так близко, что лица и своих, и чужих бойцов омывал голубой свет. Один риадж-нор метнул свой меч в арку поверх вражеских голов, но криаз-нор подпрыгнул и перехватил его за рукоять. Меч задрожал и распался на части.

Сонг Чжу злобно глянул на стоящих футах в десяти таких же измученных криаз-норов.

— Последний рывок, — сказал он.

В этот миг Кисуму уловил слева какое-то движение.

Под прикрытием разрушенной стены кто-то полз. Кисуму заметил клочок волчьего меха. В следующее мгновение Ю-ю вскочил на ноги и понесся к Вратам. Трое криаз-норов, стоявших там, устремились ему наперехват.

Ю-ю бросился на них, взмахнув мечом

— Пошли! — крикнул Сонг Чжу, и риадж-норы ринулись в атаку.

Кисуму, поспешив за ними, потерял Ю-ю из виду. Кри-аз-норы не уступали, и усталые Глиняные Люди не могли потеснить их, как ни старались.

Все дрались теперь будто во сне, медленно и вяло. Наконец и те и другие отошли назад, обмениваясь злыми взглядами. Риадж-норов осталось всего восемь, криаз-норов — четырнадцать.

Кисуму оглянулся, ища Ю-ю и заранее зная, что увидит.

Ю-ю лежал около Врат. Отрубленная рука с мечом валялась рядом. От горя Кисуму ощутил дурноту. Но тело Ю-ю затрепетало и дернулось. Криаз-норы, охранявшие Врата, отошли к своим товарищам, и на него никто не смотрел.

На глазах у Кисуму Ю-ю перевернулся на бок. В животе у него зияла страшная рана, из которой вываливались внутренности, но он пополз, оставляя кровавый след на камнях. Левой рукой он нашарил свой меч, и у него вырвался стон. Один из криаз-норов обернулся, и тут Ю-ю метнул меч во Врата.

За ослепительной вспышкой последовал пронзительный воющий звук, земля задрожала, синяя молния угасла, и серебряная завеса закрыла проем.

Криаз-норы кинулись к Вратам. Тринадцати удалось проскочить, но на последнем воине серебряная завеса преобразилась в серую скалу. Какой-то миг казалось, что криаз-нор просто остановился перед Вратами, но его тело тут же упало на камни, перерезанное пополам.

Кисуму подбежал к Ю-ю и осторожно перевернул его. Глаза Ю-ю были открыты.

— Дружище, — сквозь слезы прошептал Кисуму. — Ты закрыл Врата.

Но Ю-ю уже не слышал его. Кисуму прижал его к себе и стал раскачиваться взад-вперед. Сонг Чжу подошел, сел рядом и сказал:

— Он был хороший человек.

Кисуму поцеловал Ю-ю в лоб и уложил на землю.

— Для меня в этом нет смысла, — сказал он, не вытирая слез. — Он мог бы жить. Он не хотел быть приа-шатхом. Не хотел драться с демонами и умирать. Зачем же он отдал свою жизнь? Зачем?

— Ты сам знаешь зачем, человек. За тебя, за меня, за эту землю. Потому он и стал избранником. Если бы Истоку понадобился самый лучший воин, он выбрал бы тебя. Но ему нужен был просто человек, самый обыкновенный. Землекоп с краденым мечом. И вот что этот землекоп совершил.

— Во мне его подвиг рождает только печаль. — Кисуму погладил Ю-ю по щеке.

— А во мне гордость. Я найду его душу в Пустоте, и мы будем странствовать вместе.

Кисуму посмотрел на Сонг Чжу. Волосы риадж-нора поседели, лицо старилось на глазах.

— Что с тобой?

— Я умираю. Мы догоняем свое время.

Кисуму оглянулся и увидел, что все другие риадж-норы лежат на земле не шевелясь

— Но почему?

— Мы должны были умереть несколько тысячелетий назад, — еле слышно прошептал Сонг Чжу. — Мы знали, что проживем лишь пару дней, когда вернемся. Благодаря Ю-ю Лианю наша жертва оказалась не напрасной.

Сонг Чжу лег. Волосы его совсем побелели, лицо высохло, как пергамент.

Кисуму придвинулся к нему:

— Мне очень жаль. Я... дурно думал о тебе. Обо всех вас. Я был глупцом. Прости меня!

Риадж-нор не ответил. Легкий ветер пролетел над руинами, и тело Сонг Чжу обратилось в прах.