Ранним утром Алексей едва успел отпустить брадобрея, как в дверь его комнаты настойчиво забарабанили. Он торопливо натянул короткие сафьяновые сапоги, расправил под широким поясом плотную суконную тунику с ярким узором и поспешил к дверям.

- Зарима?

Удивление тут же сменилось раздражением. Он потянул дверь на себя, но служанка успела просунуть руку в щель и умоляюще произнесла:

- Господин, выслушай меня! Может случиться беда!

Что-то пугающее мелькнуло в женских глазах, и Алексей впустил неожиданную гостью:

- Говори.

- Умида сошла с ума!

- Ох, опять эти ваши…

- Нет, нет, господин! - Зарима поняла, что ее сейчас вытолкают взашей, и быстро сказала главное: - Умида решила отравить франкскую сеньору.

От волнения сарацинка в лингва-франка обильно вставляла арабские слова, но за год Алексей уже научился понимать местный язык.

- Чем и когда?

- Сегодня утром она намерена подлить или уже подлила какую-то отраву в молоко. Я услышала, как Умида перешептывалась с торговкой травами на рынке. Травница посоветовала ей растворить порошок в молоке, мол, оно хорошо перебивает вкус.

- Почему ты решила, что речь идет о Сабине?

- Умида несколько раз с угрозой говорила, что если христианка посмеет отобрать тебя, то поплатится за это жизнью. А вчера после ночной драки между всхлипываниями я четко расслышала слова о намерении отравить.

Думала, это было сказано от злости, но сегодня утром…

- Почему вы ни свет ни заря оказались на рынке? Кто вам это позволил?

- Раз в неделю мы ходим туда за травами, из которых потом готовим разнообразные снадобья для хозяйки.

Алексей раздраженно пожал плечами, и Зарима поспешила объяснить:

- Мы изготавливаем притирки, кремы, целебные отвары для кожи лица и тела. Наша госпожа очень заботится о своей внешности. А после возвращения из Иерусалима будто и вовсе сошла с ума. Разве что эликсир молодости не просит нас приготовить…

- Хорошо, я понял, - перебил ее Алексей. - Ты рассказала хозяйке об Умиде?

- Рассказала, но после вчерашнего скандала Хайфа-ханум мне не поверила, решила, что я наговариваю на соперницу. Но я не лгу, господин: не хочу быть соучастницей убийства. Я очень боюсь гнева Аллаха.

Последние слова она прошептала еле слышно, но тут же, вскинув голову, звонким голосом закончила:

- И ты должен мне поверить! Ну, или просто почувствовать беду, если действительно любишь эту золотоволосую.

И Алексей почувствовал! Бегом, что есть мочи, он помчался в покои Сабины, находившиеся на противоположной стороне дома. Виконтесса вместе со служанками занимала несколько смежных комнат, одна из которых была обустроена под трапезную. Именно туда влетел Алексей, с силой отпихнув на входе евнуха-охранника. Служанка уже налила в чашу молока из пузатого расписного кувшина, и сеньора потянулась к роковому сосуду. Времени на словесные предупреждения не осталось. Двумя огромными прыжками Алексей преодолел разделявшее их пространство и выбил из женских рук отраву, при этом ногой зацепил стол, и тот опрокинулся с неимоверным грохотом. Металлическая посуда, разлетаясь, зазвенела, кувшин и керамические чаши разбились, еда и напитки заляпали толстый шерстяной ковер.

Молоко из выбитой чаши залило роскошное платье, которое Сабина в это утро надела впервые. Она с сожалением посмотрела на испорченный наряд и перевела изумленный взгляд на виновника переполоха.

Тот стоял, согнувшись пополам, и, упершись ладонями в колени, пытался отдышаться.

- Что за представление с утра? - раздраженно спросила Сабина. Вдруг догадка мелькнула в ее голове: - Вы пьяны?

- Нет, что вы!

Немного отдышавшись, Алексей разогнулся. Теперь надо как-то объяснить свое поведение. Вдруг Зарима все выдумала, а он, дурак, ей поверил?

- Ну, что же вы замялись? - Сабина в нетерпении поднялась, и струйка молока побежала вниз по подолу.

- Сейчас я все объясню, - раздался в дверях голос Хайфы, которая тоже запыхалась. - Только немного отдышусь.

Алексей как никогда обрадовался появлению хозяйки. Очевидно, она все же поверила Зариме, во всяком случае, предпочла проверить тревожный звоночек, но, заслышав грохот посуды, остаток пути бежала.

В комнате не было лишних свидетелей, лишь Сабина, две ее служанки и Алексей. Хайфа прикрыла дверь и подошла ближе:

- Сабина, не знаю, насколько это правда, но мне стало известно, что вас хотят отравить. Алексея вовремя предупредили, и он успел помешать этому.

- Меня? Но кто? - воскликнула изумленная виконтесса.

- Тупая женская ревность! - разъярилась Хайфа; ее нервы были на пределе. Она глубоко вздохнула и более спокойным голосом продолжила: - Позже вам все подробности расскажет Алексей: ему известно об этом больше других. А сейчас мы проверим, действительно ли молоко было отравлено. Сабина, постарайтесь не касаться платья, и пусть камеристка немедленно вас переоденет. Остальным оставаться на местах и ничего не трогать.

Хайфа, приоткрыв двери, что-то шепнула евнуху. Тот вскоре принес из кухни старого облезлого кота. Из другой двери, наспех переодевшись, появилась Сабина.

Евнух, следуя указаниям хозяйской руки, опустил кота возле черепка от кувшина, в котором оставалось немного молока.

Хвостатый дегустатор недоверчиво оглянулся, но замершие люди были достаточно далеко, и он рискнул вылизать черепок. Затем обнюхал ковер, куда впиталась основная часть молока, и как ни в чем не бывало принялся умываться. Алексей уже хотел облегченно выдохнуть, обрадованный тем, что рассказ о яде в кувшине - не более чем плод больного воображения Заримы. Но кот вдруг припал на передние лапы, вытянул шею и захрипел, пытаясь срыгнуть отраву, а чуть погодя у него на морде появилась пена. Всё стало очевидным. Смотреть на агонизирующее животное никому не хотелось, и Хайфа приказала евнуху немедленно унести кота.

- Умиду связать и запереть в подвале, - крикнула она ему вдогонку.

- Какая судьба ее ожидает? - поинтересовалась Сабина с откровенным сочувствием в голосе. - Вы ее накажете?

Чудом спасенная виконтесса выглядела раздраженной, удивленной, но никак не испуганной. Она все еще не осознавала, что была на волосок от гибели.

- Лично я никого не буду наказывать, - сухо отозвалась Хайфа, - просто передам ее людям Малика.

- Но Малик ее казнит!

- Вам жаль убийцу? - взорвалась сарацинка. - Она отравила бы не только вас, но и вашего не рожденного ребенка. Отшатнулись? Наконец-то поняли? А вслед за вами умерла бы я, мои дочери и безвинные внуки, которые еще и пожить-то не успели. Вам и теперь жаль эту негодную девку?

Хайфа сорвалась на визг. За дверями собралась челядь - сохранить несостоявшееся преступление в тайне не удалось, - и Алексей, призывая хозяйку дома успокоиться, показал на них глазами. Она понимающе кивнула и, обернувшись к слугам, властным, но уже спокойным тоном распорядилась привести комнату в порядок, а ковер, скатерть и платье сеньоры сжечь. Хайфа вновь повернулась к Сабине: