– А если ему все равно? – тихо спросил Джем.

– Полагаю, мы уже ничем не рискуем, – ответила Шарлотта. С каждым словом Уилла она все больше ожесточалась; Софи с удрученным видом облокотилась на каминную полку, а Генри положил руку на плечо жены и казался подавленным, как никогда. – Нанесем-ка мы Бенедикту визит. На церемонии времени нет, попробуем застать его врасплох. Так, а где мои визитные карточки?

– Значит, будем действовать по моему плану? – выпрямился Уилл.

– Теперь это мой план, – отрезала Шарлотта. – Если хочешь, поехали со мной, но теперь я главная, а значит, никаких разговоров о демоническом сифилисе, пока не скажу.

– Но… но… – пробормотал Уилл.

– Да брось ты! – воскликнул Джем, по-дружески пнув его в лодыжку.

– Ведь она присвоила мой план!

– Уилл, – перебила его Тесса, – что для тебя важнее: успех плана или признание?

– А то не знаешь? – Уилл поднял палец и добавил: – Разумеется, второе.

Шарлотта закатила глаза:

– Уильям, либо по-моему, либо никак!

Уилл глубоко вздохнул и посмотрел на Джема, тот лишь усмехнулся в ответ. Уилл удрученно кивнул:

– Что ж, ладно. Шарлотта, мы все поедем с тобой?

– И ты, и Тесса нужны мне как свидетели той вечеринки. Джем и Генри, хотя бы одному из вас придется остаться и охранять Институт.

– Но, дорогая… – Генри недоуменно коснулся ее руки.

– Что? – удивилась Шарлотта.

– Может быть, мне лучше поехать с тобой?

– Не стоит, Генри, – улыбнулась Шарлотта, и ее усталое заплаканное лицо просветлело. – Формально Джем еще не взрослый, поэтому я не могу оставить Институт на него. Разумеется, он справился бы, но не хочется лишний раз злить Бенедикта. И все равно спасибо.

Тесса посмотрела на Джема, он печально улыбнулся и сжал ее пальцы. Никто ничего не заметил, потому что пышные юбки Тессы закрывали их руки. От его прикосновения она ободрилась и встала вслед за Уиллом. Шарлотта искала перо, чтобы нацарапать записку на обороте визитной карточки, которую Сирил доставит, пока они будут ждать в карете.

– Схожу-ка я за шляпой и перчатками, – шепнула Тесса Джему и направилась к двери.

Уилл вышел следом, дверь захлопнулась, и они оказались в коридоре одни. Тесса бросилась к своей комнате, но услышала за спиной шаги Уилла.

– Тесса! – позвал он, и она обернулась. – Тесса, нам нужно поговорить.

– Прямо сейчас? – удивилась она. – Ведь Шарлотта сказала, что надо спешить…

– К черту спешку! – Уилл подошел ближе. – К черту Бенедикта Лайтвуда, Институт и все эти дурацкие дела! Я хочу поговорить с тобой. – Он усмехнулся.

Он всегда был порывист и безрассуден, но сейчас что-то изменилось – вместо отчаяния в глазах его светилось счастье, хотя и не без прежней развязности. Вот ведь нашел время!..

– Совсем спятил? Когда ты говоришь «демонический сифилис», мне кажется, что ты имеешь в виду «наследство от дядюшки-миллионера». Неужели ты и в самом деле так рад?

– Просто доволен, что был прав. А счастлив я вовсе не поэтому. Это касается нас с тобой…

Дверь гостиной открылась, и вышли Генри с Шарлоттой. Тесса поняла, что следом выйдет Джем, и отшатнулась от Уилла, хотя ничего такого между ними не происходило. «Ага, если только в твоих мыслях», – услышала она голосок в голове, но предпочла не обращать внимания.

– Уилл, не сейчас, – прошептала она. – Кажется, я знаю, что ты хочешь мне сказать, и да, ты совершенно прав, но сейчас не время и не место, понял? Поверь, я тоже хотела все обсудить, меня это тоже тяготит…

– И тебя тоже? – Уилл выглядел таким обалделым, будто она его камнем по голове стукнула.

– Ну да, – ответила Тесса, высматривая Джема. – Только не сейчас.

Уилл проследил за ее взглядом, нервно сглотнул и послушно кивнул:

– Хорошо, а когда?

– Потом, после визита к Лайтвудам. Приходи в гостиную.

– В гостиную?

– Уилл, ты что, будешь каждое мое слово повторять? – нахмурилась она.

Тут подошел Джем, услышал ее слова и усмехнулся:

– Тесса, дай бедному Уиллу собраться с мыслями, он не спал всю ночь и, видно, забыл даже, как его зовут. – Он взял своего побратима за руку: – Пойдем, Херондэйл. Похоже, немного энергии тебе не повредит. Нарисую тебе руну-другую.

Уилл оторвал взгляд от Тессы и позволил Джему увести себя по коридору. Тесса покачала головой, глядя им вслед: «Ох уж эти мальчишки, кто их только разберет!»

* * *

Тесса вошла в свою комнату и удивленно замерла, уставившись на кровать. Там лежало изящное нарядное платье из индийского шелка в кремовую и серую полоску, украшенное изысканной тесьмой и серебряными пуговками. Рядом – серые бархатные перчатки, вышитые серебряными листочками. Возле кровати стояли ботинки цвета слоновой кости и к ним прилагались модные узорчатые чулки.

Дверь открылась, и вошла Софи с подносом, на котором лежала светло-серая шляпа, украшенная серебряными ягодками. Горничная была очень бледна, глаза заплаканы.

– Новые наряды, мисс, – сказала она, отводя взгляд. – Эта материя – часть приданого миссис Бранвелл, и… ну, она велела заказать вам пару платьев. Я так понимаю, она решила, вам захочется надеть что-нибудь другое, а не те платья, что купила мисс Джессамина. Их доставили утром, и я попросила Бриджет разложить все для вас.

У Тессы слезы навернулись на глаза, и она поспешно опустилась на краешек кровати. Подумать только, за всеми делами Шарлотта вспомнила и позаботилась о ней! Тесса едва не расплакалась, но как всегда смогла сдержаться.

– Софи, – робко сказала она, – я должна… то есть, я хочу извиниться перед тобой!

– Извиниться передо мной, мисс? – ровным голосом спросила Софи, кладя шляпу на кровать. Сама Шарлотта одевалась очень скромно. Даже представить трудно, что она могла выбрать такие изящные вещички.

– Не стоило мне говорить о Гидеоне таким тоном. Я всегда сую свой нос куда не следует, а ты оказалась права. Нельзя судить о человеке по грехам его отца. Знаешь, на той вечеринке я видела Гидеона, и он не участвовал ни в чем таком; его мыслей я прочесть не могу, а значит, нет мне оправдания! Я ничуть не опытней тебя – мужчины для меня тайна, покрытая мраком. Прости, что задирала нос, я больше никогда так не буду. Прости меня, если можешь!

Софи подошла к шкафу и открыла дверцы. Там висело второе платье – темно-синее, обшитое золотистой бархатной лентой, на верхней юбке разрез, обнажающий светлые шелковые оборки.

– Что за прелесть! – с легкой завистью сказала она и потрогала оборки рукой, потом повернулась к Тессе: – Это было очень искреннее извинение, мисс, и я прощаю вас. Вообще-то я простила вас еще в гостиной, когда вы солгали ради меня. Я не одобряю лжи, но я поняла, что вы поступили так по доброте душевной.