Потом каждый из партизан начал гадать: кто пойдет под нож следующим? Четверо бойцов сумели бежать (впрочем, минимум троих из них из-за неестественно белого цвета кожи соседи сдали полиции, след Михаила Быстрицкого затерялся). Через некоторое время еще трое жителей подземелья решили последовать примеру коллег, и для надежности умертвили командира и его подругу. Сразу выйти на поверхность не удалось — помешали клубы дыма, с помощью которых румыны пытались выкурить группу. За ожиданием, когда смог спадет, партизаны частично съели трупы Солдатенко и Балицкой. Когда выжившие таким образом бойцы все же пробрались на поверхность, они оказались в руках властей и после допроса и фотосессии[786] вместе с тремя своими бывшими соратниками были казнены.

Условия и обстоятельства самоликвидации этой группы ликвидаторов заставляют вспомнить о временах первобытной дикости. В данном случае не является пропагандистским штампом выражение «пещерный сталинизм». Эта чудовищная история стала следствием приказа о запрете сдаваться в плен. В вооруженных силах любого нормального государства командир подразделения при исчерпании возможностей сопротивления обязан был сложить оружие и выслать к противнику парламентеров с белым флагом. Учтем также, что румыны относились к населению и бывшим противникам гуманнее, чем немцы. Но в Советском Союзе действовало правило: «У нас военнопленных нет, у нас есть предатели». Людоедская по своей сути система в очередной раз породила каннибализм.

«Боевой путь» другой спецгруппы, высланной чуть позже в Xарьков, свидетельствует о тогдашнем уровне подготовки «специалистов по “Т”». Два человека, Иван Зень и Николай Проценко 22 ноября 1941 г. отправились на Xарьковщину. Рабочий Проценко, по всей видимости, не обладал никаким военным опытом. Председатель колхоза Зень в 1919–1921 гг. партизанил за красных. В качестве оружия и спецтехники они получили 1 револьвер системы «Наган» и 14 патронов, «на карманные расходы» — 1000 рублей (по легенде, оба были профессиональными нищими). Обоих послали, что называется, «наобум», поскольку чекисты явно не знали, что творится на оккупированной территории: «В г. Xарькове через своих знакомых и преданных людей Советской власти выявить лиц, продавшихся немецким фашистам и занявших руководящие посты в местном управлении в г. Xарькове„»

Соответственно, и спектр задач был весьма широким: «После изучения лиц и подходов к зданию по своему усмотрению подготовить террористические акты и уничтожить всех предателей, находящихся на основных руководящих постах, в частности, председателя местного управления, его заместителя и других лиц. В селах и местечках Чугуевского и Харьковского районов производить террористические акты над комендантами и старостами местных властей».

Вдобавок к этому приказывалось устраивать диверсии, к организации которых привлекать лиц, обиженных немцами: «Вооружение, боеприпасы и взрывчатые вещества приобретать за счет противника, а также за счет имеющихся укрытых баз, ранее принадлежавших Чугуевскому партизанскому отряду»[787]. Судя по отсутствию дальнейшего архивного следа, группа растворилась в тумане неизвестности.

Для засылки в немецкий тыл использовалась и довоенная агентура. Из тыла противника под Новый год вернулась тергруппа в составе «осведомителей “Бутылкина”, “Катушкина” и “Летучего”». Из их отчета следует, что никаких особых успехов они не достигли, разве что в Прохоровском районе (сейчас — Белгородская область РФ) 18 декабря «в деревне Белеховка, где были расположены немцы, зажгли три хаты»[788]. Сразу же по возвращении для них была намечена новая цель — населенные пункты рядом с шоссе Обоянь — Белград: «2) Располагая данными о расположении штабов, расквартировании немцев по селам совершаете террористические задания путем бомбежки помещений, где находятся немцы. 3) Совершить поджоги населенных пунктов, в которых есть большое скопление вражеских войск»[789]. По всей видимости, второй раз задачу выполнить не удалось.

Похожая история произошла с другим «подразделением»: «осведомители “Мамонтов” и “Гречко”» 6 января 1942 г. были переброшены в тыл противника в район Яковлева (сейчас — Белгородская область РФ), видимо, из оружия получив только 4 ручные гранаты: «Произведя разведку расположения немецкого штаба, после тщательного изучения ходов (так в тексте. — А. Г.) и выходов помещения штаба — приступайте к совершению террористического акта путем метания ручных гранат в штаб вражеских войск»[790]. Никаких дальнейших данных об этих боевиках соответствующее архивное дело не содержит.

После поражений Вермахта под Москвой и стабилизации фронта чекисты получили возможность действовать не в рамках чистой импровизации, а, пусть и с опозданием, но рассчитывать операции хотя бы на ограниченный отрезок времени. 13 января 1942 г. в поселке Меловое Ворошиловградской (сейчас — Луганской) области ВРИД начальника 4 отдела НКВД УССР подполковник Любитов утвердил план работы своего отдела на январь и февраль. Третьим пунктом значилась необходимость «создать диверсионно-террористические группы для выполнения заданий в прифронтовой полосе противника, не менее 2–3 при каждой опергруппе штаба фронта и армий». Давались и конкретные указания по уничтожению коллег по ту сторону фронта. В частности, уничтожению подлежал начальник административнохозяйственного отдела Харьковской полиции Соловченко, до войны в звании сержанта занимавший должность заместителя начальника 17 отделения милиции. Вместе с ним подлежали ликвидации его трое подчиненных — Власенко, Грищенко, Дубинский, до нападения немцев бывшие участковыми милиционерами на территории, подотчетной 17 отделению. В списке на ликвидацию были и более значимые персоны — мэр Харькова, бывший профессор музыки Крамаренко, мэр Сталино (Донецка), бывший главный инженер Горкомхоза Петушков, староста горуправы Макеевки, бывший судья Яков Иващенко, военный комендант Красноармейска по фамилии Крестьянин, директор Криворожстали, бывший начальник строительства этого завода Весника и ряд других значимых коллаборационистов: «Для подбора и вербовки курьеров для связи с партизанскими отрядами и диверсионными группами, а также агентов-диверсантов и террористов, командировать в районы Харьковской, Ворошиловградской и Сталинской областей работников 4 отдела [НКВД УССР]»[791].