Дверь в дальнем углу отворилась, и Эйлин поспешно натянула на себя одеяло.

В комнату вошел Дрейк. В лучах утреннего солнца его волосы отливали золотом. На нем была просторная рубаха с распахнутым воротом, открывавшим шею, и поверх нее шерстяной камзол.

Окинув взглядом свою жену, Дрейк мгновенно определил, что она проснулась, но ничем не выдал своих чувств.

– Врач сказал, что голова у тебя может еще болеть. Он оставил несколько порошков на столе. Тебе принести воды?

В первый момент, когда Эйлин увидела мужа, она почувствовала облегчение, затем отстраненный тон Дрейка заставил ее замкнуться в себе. Она крепко вцепилась в одеяло, чтобы сдержать дрожь.

– Мне нужно мое платье, – ответила она, с осторожностью выговаривая слова. Казалось, язык не слушался ее.

– В этом тебе будет удобней. – Дрейк указал на стопку аккуратно сложенной на стуле одежды. – Здесь некому на нас смотреть и не нужно беспокоиться, как ты выглядишь. Сейчас я принесу тебе завтрак.

Действительно ли Дрейк помедлил мгновение, прежде чем повернуться и уйти? Действительно ли в его взгляде мелькнула неуверенность, или Эйлин это только показалось? Она ничего не понимала. Что она такого сделала и откуда этот ледяной тон, эта официальность? Что произошло между ними? Внезапно события той ужасной ночи пронеслись в голове Эйлин, как вспышка молнии, заставив ее вскочить. Ричард! Где же Ричард? Отшвырнув одеяло, Эйлин спрыгнула с кровати и побежала к двери.

Дрейк, склонившийся над небольшим костром, поднял голову и удивленно взглянул на жену, выбежавшую из фургона в одной сорочке. Ее темно-рыжие волосы, отливавшие медью, развевались у нее за спиной.

– Ричард! Что с Ричардом? – закричала Эйлин. Теперь она полностью проснулась и буквально сходила с ума от ужаса.

Дрейк выпрямился и схватил Эйлин за плечи.

– Он в безопасности. Не волнуйся. Вернись и оденься, пока ты окончательно не замерзла.

Она заколебалась, внимательно вглядываясь в лицо мужа, пытаясь распознать, правду ли он говорит. Но Дрейк резко развернул ее и втащил обратно в фургон. Там он посадил Эйлин и повторил вновь:

– Он в безопасности. Даю слово.

Затем он закрыл дверь и оставил жену одну.

Хотя Эйлин и дрожала от холода, но ее кожа жарко горела там, где Дрейк касался ее. Одно мгновение он держал ее в своих объятиях, но вел себя так, будто они были чужими друг другу. Она по-прежнему ничего не понимала, и внезапно ей стало по-настоящему страшно.

Непослушными, одеревенелыми пальцами Эйлин взяла теплую шерстяную одежду, которая была выглажена и аккуратно сложена. Вещи были чужими. Широкая юбка из грубой шерсти цвета темного шоколада приятно согрела озябшие ноги. Золотистая блузка из плотного атласа скользнула по коже, заставив Эйлин вздрогнуть от холода, но зеленый вязаный жилет, надетый поверх блузки, вернул тепло ее телу. Эйлин натянула на ноги шерстяные чулки и собиралась накинуть плащ оливкового цвета, но раздумала. Солнце ярко светило, и в воздухе уже чувствовалась весна. Плащ ей не понадобится.

Эйлин огляделась в поисках зеркала и обнаружила маленькое зеркальце для бритья рядом с лоханью для умывания. Она внимательно изучила свое лицо и нашла, что глаза ее по-прежнему ясные, хотя и встревоженно блестят, а темные круги под ними, вызванные болезнью, исчезли. Впервые за последние месяцы она почувствовала себя совсем окрепшей, но тяжесть в груди напомнила ей о ее сыне и дочери. Зачем Дрейк привез ее сюда?

Эйлин отбросила назад свои пышные волосы и, не найдя ничего более подходящего, повязала их небрежно брошенным рядом с умывальными принадлежностями красным шарфом. Яркий цвет ткани подчеркнул бледность лица, и она пощипала себя за щеки, чтобы заставить их порозоветь. Эйлин редко проявляла заботу о своей внешности, но ей во что бы то ни стало хотелось найти объяснение странному поведению Дрейка. Может быть, теперь она стала ему отвратительна?

Мысль о том, что чувства, которые связывали их с мужем, возможно, угасли, вызвала у Эйлин состояние, близкое к панике. Когда в последний раз они были вместе делили постель?.. Как давно это было! Что, если он нашел себе кого-нибудь, пока был в Лондоне? Какую-нибудь аристократку, истинную леди, которая больше ему подходит, больше соответствует его вкусам, чем он сама, больше похожая на цыганку. Да она и есть самая настоящая цыганка. Сердце Эйлин тревожно забилось. Ей не удастся завоевать Дрейка вновь. Раньше ей было гораздо легче переносить разлуку с ним, потому что она понимала, что у нее нет на него никаких прав. Каждая минута с ним была похищена у судьбы обманом. Но его слова, обещания и это кольцо у нее на пальце – Эйлин подняла вверх руку, чтобы убедиться, что оно ей не приснилось, – все это подкрепляло ее веру в чувства Дрейка к ней. Она начала верить, что волшебная сказка может стать явью, и любимый человек навсегда останется с ней, что она сумела наконец обрести собственный дом и любовь. Неужели она ошибалась?

Эйлин с трудом сдержала слезы. Она не позволит ему увидеть ее страх. Пусть он считает ее сильной, несокрушимой, а не слабым, беспомощным созданием, которое и дня не может просуществовать без мужчины. Она полностью самостоятельна и может рассчитывать только на саму себя. Но, Господи, как же ей это надоело!

Как ни старалась Эйлин выглядеть сильной и жизнерадостной, ей это, к сожалению, плохо удалось. Дрейк увидел, как его жена, стараясь держаться гордо, вышла из фургона и скрылась в зарослях. Его сердце сжалось, когда он увидел на маленьком бледном личике огромные, немного испуганные глаза. В складках одежды, слишком просторной для ее хрупкой фигуры, его любимая казалась не больше ребенка, и Дрейк чуть было не отказался от своих планов. Лишь воспоминания о той, другой Эйлин, которую он знал, заставили его вновь склониться у огня, переворачивая ломти мяса на закопченной сковороде. Когда Эйлин вернулась, Дрейк протянул ей тарелку с хорошо прожаренным беконом, тостами и яичницей с черными следами от сковородки. Но она была слишком голодна, чтобы обращать на это внимание, и с жадностью отхлебнула горячего крепкого чая и набросилась на еду.

Постепенно разлившееся по телу тепло, а также неторопливый разговор растопили лед между мужем и женой. Маркиз лишь слегка обнял ее, но и этого было достаточно, чтобы она почувствовала, как вздымается его грудь и бьется сердце. Устроившись поудобней на плече мужа, Эйлин прислушалась к его дыханию. Похоже, сейчас он уже не так холоден, как раньше.

– И все же почему мы здесь? – спросила она.

Одним движением Дрейк стремительно повернулся, и любимая оказалась прижата к земле его гибким телом. Он испытующе вглядывался в ее мерцающие серебром глаза, а затем скользнул по лицу, тонким скулам, изящной линии подбородка и задержал взгляд на нежных влажных губах.

– Потому что нам нужно кое-что обсудить, а тебе следует кое-чему научиться. И я не потерплю, чтобы мне опять мешали, как это постоянно происходит в нашем сумасшедшем доме. Ты не будешь возражать?

Эйлин нерешительно взглянула на мужа. Его тон был совершенно серьезным, но в глазах плясали знакомые смешливые искорки.