было кое-где запретов (на Украине, в Башкирии и т. д.), собрала бы гораздо больше.

Нет радости в конце пути,

В конце пути есть грусть,

Как ни стремился ты дойти,

И пусть сбылось все! Пусть!

Есть у концов всегда печаль,

Хоть все и слава Богу,

Но все-таки чего-то жаль…

Скорей всего – дорогу!

14–15.09.84 г

Премьера в кинотеатре «Россия» прошла прекрасно. Вначале показали кусочек из «Айболита-66»: «Я автор». Площанский начал, предоставил слово М. Ульянову. Миша говорил умно и страстно, в своей манере – картина сразу пошла от имени сильной позиции. Я представил группу, по ходу дал слово Никулину, Лене, Кристине, Железникову. Потом говорил, говорил, не успев подготовиться, – поэтому лучше. Хотя специально притушеванно. На сцене я подарил Кристине ее портрет. Все шло в ритме, единым духом.

Во время картины все пили, общались. Все было спокойно, семейно, просто, по-хорошему. Я сказал длинный тост, с характеристикой каждому – все слушали всерьез и тихо, несмотря на выпитое. Женя Маркович[132] долго извинялся, подарил мне два чудных эскиза. Все писали друг другу на память на буклетах надписи, как школьники перед разлукой…

Это все было добротно и просто. Хорошо и подлинно. Все были добры и расслаблены. Завтра – Звездный городок, космонавты. Надо бы продумать, что говорить.

Лена прекрасно выглядела, было хорошо. Девочки (Крестик, Ксения, Марина, Соня) – были какие-то новые, видно, загрустили по ушедшему.

Это счастье? Ну нет – это не так называется. У свершения есть одна сторона, и она вовсе не таинственна, не странна, а очень реалистична: что же дальше. Свершение – вещь прошлого времени, оно тут же болит, как ушедшее, и это реальность, а вовсе не ощущение. Представить себе дальнейшее невозможно, а «поплясать» на свершении – надо иметь молодость, сегодня для меня все это суета. Гулять видно надо, а здоровья для этого нет, да и не хочется.

Отдыхать надо, а как? Где? Да и не привлекает ничего в отдыхе, тоже суета. Довольно кислая ситуация при всем понимании того, что победа, радость, несказанное счастье.

И надо толково придумать, что же дальше. Нельзя покатиться по времени – не вернешь! Время уходит, жизнь кончается!

Надо проследить за сборами и записать, сколько на каком сеансе было зрителей – это есть факт и он будет что-то означать. А что, при усилии можно будет понять.

Но, пожалуй, не завтра – послезавтра станет все ясно: это суббота, воскресенье. Все будет ясно в понедельник, в 10.30 утра.

15.09.84 г

Пора! Пора! Мне скоро шестьдесят!

Главное в создании художественного произведения – вовсе не избавление от недостатков, главное – созидание достоинств. Часть им помогает избавление от недостатков, но бывает (и довольно часто), что уничтожение недостатков ведет к уничтожению достоинств. И тут нет «окончательных» законов творчества, и тут живая жизнь существования.

15.09.84 г

В «России» в 10.30 – 900 человек (аплодисменты); в 13.00 – 1800 (плохая погода); на открытии кассы очередь была до низу, с 12.00 до (пока) 13.30 – очередь идет и идет.

А еще, наверное, вот в чем дело – нельзя лихо рассказывать о горе. Если бы «Чучело» эстетически и конструктивно было идеально – это было бы как-то бестактно. Тут современный «дизайн» невозможен.

16.09.84 г

Картину показывали в Звездном городке – ни одного космонавта не было. Это, очевидно, у них так водится: если бы была Алла Пугачева, Хазанов, Райкин – другое дело. Борис Егоров привез Митю и судорожно звонил: «Тут играет мой Митька», но это тоже никого не взволновало: кто был в бане, кто еще где. Потом звонили, что были разные мнения, но большинству очень понравилось. Я это понял и по тому, как комендант, к которому я дозвонился, соединил меня с клубом: он и волновался, и по-солдатски благодарил за фильм: «Очень, очень, очень».

17.09.84 г

Состоялась премьера в Центральном Детском театре. Были сорок человек дмитровчан. Они ждали после фильма. Была мама (не смогла сидеть – ушла). Был Никулин, все основные дети. Все прошло тепло, взволнованно. После фильма я выступал. Когда попросил задать вопросы – получил вопрос: «Вы считаете детство черным периодом в жизни человека или светлым?» В вопросе были все возможности для меня. Его демагогичность была не самым главным, он точно выразил новое в фильме как в произведении «детского кино». Если не эта ублюдочная демагогия, если не этот «оптимизм» директора школы и учительницы, это детство уже чернится. Я отвечал, вернее, молодая учительница, ее душили слезы, она поблагодарила, упомянув в конце о «странном вопросе», который был задан.

18.09.84 г

С 17-го сентября картина вышла в одиннадцати кинотеатрах. Вышла тайно, тихонечко – ни рекламы, ни сообщений в газетах, ни афиш, ни стендов по городу.

Звоню – в чем дело? Объяснили – дело в том, что не знали, придут ли с фабрики копии. Копии пришли, но прокат перестраховался. В результате – «инкогнито»: в «России» – 10.30 и 21.00 – ползала.

В «Центральном Детском» аншлаг только на 15.00.

Выступаю в Комитете мира. Не готов. Дело в том, что, пожалуй, опасно говорить то, что думаю. Ибо думаю я, что они занимаются херней. Наши социалистические соседи смотрят на Запад, и с этим ничего не поделаешь. Борьба за мир – это борьба за наш мир против ихнего. Фальшь со всех сторон, а бороться за мир надо.

Немцы, а в особенности молодые немцы, одеты в «фирму». Это все ФРГ. Это телевидение и кино, это связи и контракты.

20–21.09.84 г

В понедельник картина шла в одиннадцати кинотеатрах без всякой рекламы и даже сообщений, но сегодня, в среду – четверг сборы, например, в «Байконуре» увеличились на 100 % и 150 % – картина рекламирует сама себя. Но вообще все это бесит, выводит из себя. Премьеры – встречи проходят очень хорошо. Вышла кисло-сладкая рецензия в «Московском комсомольце». Они сделали целевой разворот по искусству. Интервью с Гринько и прочее. В ряду прочего небольшая заметочка. Во, дела!

Скоты! Из мелочных обид

Соткали вы венок терновый,

Обычай, право же, не новый,

И тот же неприглядный вид!

22.09.84 г

Почти месяц у нас дома во всех вазах цветы – как приехали