пытался что-то сочинять – не пишется». Вот как живут подлинные художники. А ко мне у него первый вопрос: «Как насчет денег?». Я: «О чем вы?» Он: «За вторую серию…» Я: «Как-то пока не думал».

Вот и все. Люди пишут письма. Хорошие. Но, собственно, чего я суечусь?

Сегодня рецензия в «Труде». Всем бы хороша, но ругает «костер»[135]. Это-де перебор и литературно. Почему-то не трогает. Не то хвалит, не то ругает. Какая-то хреновина все это.

Люди говорят – потрясение. Но ощущение, что плохо понимают картину. Как-то поверхностно. Понимаю, что это по первому впечатлению закономерно, но все равно печалюсь.

И все-таки буду, наверно, вспоминать об этом как о счастье. Только надо запомнить, что и как было. Счастье – это вовсе не много радости. В этот момент не до радости вообще. Но как бы то ни было – пора все это кончать. Не задерживаться, не засиживаться. Отдохнуть и сразу же снимать дальше.

05–06.10.84 г

Был 3–4-го в Ростове. «Чучело», учителя, Дом кино, кинотеатр. В Доме кино нашелся мудак. Сегодня выступал в Политехническом (юбилей журнала «Наука и жизнь») – и тут попался человек, написавший грязную записку, что его, мол, «облили грязью». Отвечал хорошо, верно, но долго.

Завтра еду (лично) в Палангу. <…>

06.10.84 г. Паланга

Умный литовец долго говорил о фольклоре. Очень умно, правильно, интересно и невозможно скучно. Собственно, скучно не было, но явно никому не нужно. Все это волновало (глубоко!), только говорить – нечего. Люди ждали, когда он закончит. А как он закончил, все поехали покупать водку в магазин.

«Чучело» – послезавтра. Не вижу тех, кому хотелось бы показать, тем более что все, кажется, видели. Что это будет за просмотр, ума не приложу.

07.10.84 г

Боже, какая буря тут бушует вокруг Жалакявичюса. Он тут, будучи «Сизовым», борется, воюет, ненавидит. С ним воюют, ненавидят. Он плакал!

Он дал картину литовскому еврею (выпускнику курсов), у того играют москвичи: Пастухов, Ромашин, Остроумова. Кто-то на обсуждении: «Еврейское кино» (безотносительно). Этот ответил, что́ есть фашисты и осталось начать стрелять.

Витаутас здесь наставник, и это для него очень важно. То, что вчера до пяти утра мы говорили, уже для тутошных – выбор противоборствующих лагерей.

27.10.84 г

Снялись с Леной у Суриковой[136]. Но думаю, что она порежет и меня, и Лену. Она легла под этого Виталия Соломина. Но почему она должна меня подстилать под него – непонятно. Парень озверел и стал предлагать искусственное, лишь бы свое, лишь бы наоборот тому, что говорил я. Мне в результате удалось чудом оправдать всю несусветную чушь, которую он нес. Но так или иначе, стало ясно, что Алла будет марать и Лену, и все мои импровизации. А роли у нас получились. Жаль.

«Чучело» пошло на аншлагах – стабильно во всех кинотеатрах. Вчера праздновали в «Ударнике» миллионного зрителя. И вдруг узнаем – 5-го приказали картину с экрана снять. Причина – много жалоб на то, что плохие копии. Так. Опять все сначала.

(Кстати, миллионный зритель был уже 19-го октября.)

Вчера после «Ударника» выступал в Щукинском. Была Лена. Был в ударе. Приняли хорошо.

Наверное, иду в последний бой

С врагом невидимым и многоликим.

Меня заставят жертвовать собой

И сделают в конце концов великим!

О, мученики! Вас судьба зовет!

Вы прожили б, наверное, не мучась,

Но вам была уже готова участь,

Дурак без мученика дня не проживет!

Страдания отдельных чудаков

Бессмысленные жизни извиняют

И в результате смыслом наполняют

Само существованье дураков!

Позвонили из Новосибирска – там картину показывать не хотят. Ну что ты будешь делать! Нет, у нас победить сложно, слишком эшелонирована оборона идиотизма. Идеологическая «троекуровщина» – основной вид нашей идеологической «работы». «Троекуровы» – явление национальное: слава тебе, Александр Сергеевич, будем Дубровским. А что травят медведями – не беда. Медведь ныне пошел не тот, ленивый пошел медведь.

28.10.84 г

Итак, завтра. Все по-новой. Надо говорить с Авериным, с Площанским и Орловым, с Камшаловым. И, может быть, звонить Печеневу. Завтра же надо узнать, что в «Правде» и «Комсомолке».

Отчего трагичны лики?

Мудрецы зачем так грустны?

Так апостолы суровы,

Так печальны все святые?

В их глазах страданья блики,

В них сомненья безыскусны,

В них живые, без покрова,

Истины глядят простые.

На печальной этой тризне

Нету большего страданья,

Чем простое пониманье

Нашей жизни!

Худо!

29.10.84 г

Отбой! Все удалось сделать: за один день с 11.00 до 16.00 дозвонился в Рязань. Копии выслали в пятницу. (Перепечатка.) Был в МГК, был в Кинофикации. Аверин из МГК посоветовал срочно написать книгу по «Чучелу» – письмам, обсуждениям и т. д.

(Стоит!)

Забыл записать сюжеты.

1. Саперы подорвались – 19 человек. Всех в морг. Студентка с профессором. Капля крови на халате. Сказали профессору. Не может быть! Взял руку – пульс есть. Срочно! Выжил. Узнал о студентке. Сказал – женюсь. Нашел адрес. Пришел – молча поцеловал. Получил палкой по голове – у нее муж. Она объяснила. Муж: «Я же не знал». Сели – выпили бутылку коньяку.

2. Вожатая из «Орленка». Ее рассказ.

Девочка. Отец – капитан речного флота. У него на пароходе плывет секретарь райкома. Разговорились. «У меня дочка не отдыхает». «Раз плюнуть. Вот я подписал для лагеря зарезать свинью и корову. Так что питание будет отличное». Сказано – сделано. Девочка приезжает в лагерь – у нее спрашивают: «Наволочки, простыни привезла?»… Оказалось, это трудовой исправительный лагерь. По поселку слух – у Пухова дочь попала в исправительный лагерь. Отец кинулся забирать – она ни в какую: подружилась с ребятами, появились подруги.

30.10.84 г

И снова чрезвычайное огорчение; Митя Егоров выпивает[137]. Я заметил что-то в его лице на «миллионном зрителе» в «Ударнике», спросил, как он себя чувствует. Он твердил: все в порядке. Сегодня Леня Бердичевский позвонил мне и рассказал, что летом его уже пьяного вытаскивали из канавы и т. д. Борис поссорился с Кустинской, и Борис с Митей уехали жить к Кустиной матери. (Наказывают, исправляют.)

Что делать? Как помочь? Борис сам уже (хотя это стоит проверить) выпивал с Митькой.