он ищет, Степка, — ответила баба Марфа за Стешу. — Партизан, которые пути подорвали. Слыхал про таких? Вот и рыщет по домам, расспрашивает, пугает. Так что давай договоримся: ты сиди тут тихо, отъедайся, поправляй здоровье, а мы там как-нибудь сами разберемся.

— Не надо за меня разбираться! — Степан дернулся, чтобы встать, и застонал от боли. — Я сам могу разобраться, — прохрипел, прижимая ладонь к груди.

— Разберешься. — Баба Марфа кивнула. — Вот как научишься на двух ногах стоять, а не на четвереньках, так и разберешься. Ладно, Стэфа, перевязывай его, а я пойду воздухом подышу!

Глава 35

Оно вышло из болота на третий день. То несчастное существо, которое когда-то было дядькой Василем. Вышло ночью и, никем не замеченное, никем не остановленное, дошло до Марьино. Товарищ его из болота так и не выбрался. Наверное, исполнилось страшное предсказание бабы Марфы. Впрочем, что могло быть страшнее уже случившегося с ними? Уж точно не виселица, которую немцы установили посреди деревни! Свою смерть дядька Василь принял с отстраненным равнодушием. Наверное, он даже не заметил, как умер во второй раз.

Облавы и обыски прекратились на следующий день после казни. Но у фон Лангера остались вопросы. В их дом он снова явился как нежить посреди ночи. А может, он и был нежитью? Души у него точно не было.

— Что стало с этим человеком? — спросил он с порога.

— С каким человеком? — Баба Марфа стояла посреди комнаты, скрестив на груди руки.

— С тем, который болтается на виселице в назидание остальным. С одним из диверсантов. Что с ним стало? Мы не смогли его допросить. Что бы мы ни делали, он молчал. Он даже под пытками не произнес ни звука. Скажите мне, тетушка, как такое может быть?

— Откуда мне знать? Это ведь ты его допрашивал, Герхард. — Баба Марфа покачала головой, а он поморщился и процедил:

— Не испытывайте мое терпение, тетушка! Оно велико, но не безгранично. От крайних мер меня пока удерживает лишь чувство благодарности. Вы спасли мне жизнь, но это не значит, что я поступлюсь ради вас своим долгом перед фюрером. И не забывайте, тетушка, про своих внучек, моих милых племянниц. Одной из них я всегда могу пожертвовать, чтобы заставить другую говорить. Как думаете, с которой из них лучше начать? Наверное, с младшей. Она ведь еще не вошла в силу…

— Он увидел остров. — Баба Марфа зыркнула на Стешу, не позволяя ей сказать ни слова. — Я думаю, они нашли остров.

— Остров? — повторил фон Лангер. — Они нашли тот самый остров?

— Да. Теперь ты видишь, что может стать с тем, кому он явится? Теперь ты понимаешь, почему никто из местных даже не пытается его искать?

— Остров… — повторил фон Лангер задумчиво. — Пожалуй, в этом есть смысл, тетушка.

— Только в этом и есть смысл! Никто не может ступить на остров, не утратив при этом рассудок. Как думаешь, не велика ли плата за обладание тайной?

Фон Лангер ничего не ответил. Взгляд его стылых глаз сделался задумчивым.

— Любого, кто ступит на остров, ждет сумасшествие или забвение, Герхард, — сказала баба Марфа. — Одумайся. Оставь Марь в покое, и, возможно, тебе еще удастся уйти живым.

— Пугаете, тетушка?

— Предупреждаю. Анна-то, видать, предупредить тебя не успела.

Он хотел было еще что-то сказать, но передумал и, не прощаясь, вышел вон. На целую неделю в доме у Змеиной заводи воцарилось спокойствие.

Той ночью Стеша не сомкнула глаз и едва дождалась утра. Она все думала, найдет ли Степу живым и невредимым, не обманула ли баба Марфа, не попыталась ли успокоить ее пустыми обещаниями. Поэтому с первыми лучами солнца уже была на болоте.

Дверь домика была заперта изнутри, но на робкий Стешин стук тут же распахнулась, словно Степа только ее и ждал. А может, так оно и было? Ту ночь он проспал как убитый: не слышал ни стука в дверь, ни волчьего воя и искренне удивлялся, чего это бабе Марфе вздумалось пугать его всякими россказнями. Переубеждать его Стеша не стала. Потому что тогда ей пришлось бы рассказать ему про случившееся с его товарищами несчастье. Поверил бы Степа в такое? Как долго она сама не верила? Версия с болотными псами казалась вполне правдоподобной. Такая угроза могла удержать Степана в доме до утра. Ни один здравомыслящий человек не станет рисковать собственной жизнь понапрасну. А Степа был здравомыслящий и очень славный.

А еще он быстро пошел на поправку. Что было тому причиной? Его молодость и крепкое здоровье? Особый болотный мох? Или ночной визит марёвок? Стеша не знала. Просто тихо радовалась, что рана его затягивается, что ходить он уже может без посторонней помощи, ест за двоих и постоянно улыбается. Она и сама улыбалась. Не могла не улыбаться, когда смотрела в его серые глаза. Это было их тихое счастье. Одно на двоих.

Звереныш появился на третий день. Он терпеливо ждал, пока Стеша выйдет из домика, а когда она, наконец, вышла, тихонько и нетерпеливо заскулил. Стеша взяла Звереныша на руки, прижала к груди. От его шерсти пахло дымом и болотной водой, а в желтых глазах светилась радость узнавания.

— Это кто еще такой?

Из-за Звереныша Стеша совсем забыла про Степана. Он стоял в дверном проеме и озабоченно хмурился.

— Это Звереныш, — сказала Стеша, целуя волчонка в нос. — Мой Звереныш. Он пока еще маленький, но когда вырастет, станет Зверем.

— Вот я и смотрю, что маленький. — Придерживая рукой повязку на груди, Степан сделал шаг в их сторону. Звереныш оскалился и зарычал. — Маленький и страшненький, — повторил Степан, делая еще один шаг. — Стеша, а ты не боишься, что где-то поблизости бродит его мамка?

Она не боялась. Она точно знала, что волчица тоже здесь. Лежит на ковре из болотного мха, терпеливо дожидается своего детеныша.