Он вернулся к ней. Она не шевелилась.

— Мне не страшно все это вам говорить. У вас большое сердце, вы такая человечная. Вы все поймете, сможете простить. Все это прошлое. Любовь к вам показывает, что человек покончил со злом. Вы мне доверяете?

Она протянула к нему руки.

— Я доверю тебе свою жизнь. Не замарай ее, дорогой, если сможешь.

Это было странное признание в любви, как и сказала себе Томми, обдумывая случившееся вечером в своей комнате. Но именно в такие слова она его облекла.

Больше всего ее волновал тот факт, что Дик не был столь откровенен с Питером, вот Питеру и пришлось защищать ее от самой себя.

— Я так внезапно атаковал тебя, — объяснял Питер, — чтобы не дать тебе время подумать. Ты реагировала инстинктивно. Женщина стремится спрятать любовь даже от себя.

«Мне кажется, что я все-таки больше девочка, чем мальчик, — тревожилась Томми. — Похоже, у меня так много женских недостатков».

Питер уходил в тихие места и готовился к тому, что другой мужчина будет играть в ее жизни большую роль, чем когда-либо играл он. Клодд ушел в работу, как медведь с больной головой, но оба они могли особо не волноваться. До свадьбы оставались еще годы и годы, и за это время под старым Лондонским мостом утекло много воды.

От прошлого избавиться не так-то легко. В одном рассказе описывалась женщина, которая убила своего младенца и похоронила в лесной чаще, а позже вернулась и в лунном свете увидела белую ручку, тянувшуюся из земли и звавшую ее. Женщина снова и снова хоронила младенца, но белая ручка по-прежнему звала ее, пока не утащила за собой. Томми прочитала этот рассказ в каком-то старом альманахе и долго сидела перед потухшим камином с раскрытой книгой на коленях, дрожа всем телом. Теперь она знала, какой страх преследовал ее.

Томми жила, ожидая ее появления. Она пришла, когда Томми допоздна задержалась в редакции: остальные уже разошлись. Томми поняла, что это она, как только женщина переступила порог, красивая, в шуршащих, как змеиная кожа, юбках. Она закрыла за собой дверь, пододвинула стул, села с другой стороны стола, и они долго и с тревогой смотрели друг на друга.

— Мне сказали, что я найду вас одну, — начала женщина. — Так лучше, правда?

— Да, так лучше, — согласилась Томми.

— Скажите мне, вы очень его любите?

— Почему я должна вам говорить?

— Потому что, если нет… если вы просто принимаете его, думая, что он хорошая добыча… а это не так, дорогая моя, у него нет ни пенса и не будет, если он на вас женится… что ж, тогда этот вопрос можно уладить. Мне говорили, что вы — деловая молодая женщина, и я готова сделать вам деловое предложение.

Ответа не последовало. Женщина пожала плечами:

— Если, с другой стороны, вы абсурдное существо, молодая влюбленная девушка… что ж, тогда, полагаю, нам придется бороться за него.

— Это будет более интересно, так? — предположила Томми.

— Позвольте объяснить, прежде чем вы примете решение, — продолжила женщина. — Дик Дэнверс оставил меня шесть месяцев тому назад и держался от меня подальше, потому что любил меня.

— Это любопытная причина.

— Я была замужем, когда мы с Диком встретились. Уже после того, как он покинул меня — ради моего блага и собственного, — мне сообщили о смерти моего мужа.

— И Дик… он знает? — спросила девушка.

— Еще нет. Я сама недавно об этом узнала.

— Тогда, если все, как вы говорите, он вернется к вам, когда узнает.

— Есть трудности.

— Что за трудности?

— Моя дорогая, вы. Уж простите меня, но он ухаживает за вами. Мужчинам это свойственно. Я просто прошу вас убедить себя, что это правда. Почему бы вам не уехать куда-нибудь на шесть месяцев… исчезнуть полностью. Оставить его свободным… без влияния. Если он вас любит… если это не слово чести, которое связывает его… если за это время я смогу привязать его к себе, тогда, думаю, две или три тысячи фунтов, которые я готова вложить в вашу газету, будут справедливой ценой за такого возлюбленного.

Томми, смеясь, встала. Она никогда не расставалась с чувством юмора, пусть даже этим иной раз приводила в ужас Судьбу.

— Вы можете забирать его просто так… если он такой человек, — ответила девушка женщине. — Он имеет полное право выбирать между нами.

— Вы говорите, что освобождаете его от обручения?

— Именно это я и говорю.

— Почему не принять мое предложение? Вы же знаете, деньги не помешают. Ваш отец несколько лет сможет ни о чем не тревожиться. Уезжайте из Англии… попутешествуйте. Пару месяцев, если считаете, что шесть — это много. Напишите ему, что вам нужно побыть одной, все хорошенько обдумать.

Девушка повернулась к ней.

— И предоставить вам полную свободу лгать и жульничать?

Женщина тоже поднялась.

— Вы думаете, он дорожит вами? В данный момент вы его интересуете. В девятнадцать каждая женщина — загадка. Когда это увлечение пройдет… и вы, бедная крошка, можете хотя бы представить себе, сколь долго длится у мужчины увлечение? Пока он не поймает и не попробует ту, за которой гонялся. Потом он начинает думать не о приобретенном, а о том, что потерял: обществе, в которое ему больше хода нет, удовольствиях, которыми не может насладиться, роскошью — необходимостью для мужчины его положения, — которой его лишит женитьба на вас. После этого ваше лицо станет для него постоянным напоминанием цены, которую ему пришлось заплатить, и он будет проклинать его всякий раз, когда увидит.

— Вы его не знаете! — воскликнула девушка. — Вы знаете только его часть — одну часть. А в остальном он хороший человек, который уважение к себе предпочитает всем помянутым вами наслаждениям, удовольствиям и предметам роскоши… включая и вас.

— Получается, разрешение ситуации зависит от того, какой он человек, — рассмеялась женщина.

Девушка посмотрела на часы.

— Он скоро придет и скажет нам сам.

— В каком смысле?

— Здесь, глядя на нас, решит… этим вечером. — Она, бледная как полотно, повернулась к женщине. — Вы думаете, я смогу прожить с этим еще один день? — Это же будет нелепая сцена.

— Никто из присутствующих не сможет оценить ее комичность.

— Он не поймет.

— Он поймет, — рассмеялась девушка. — Перестаньте, все козыри у вас. Вы богатая, умная, принадлежите к его классу. Если он решит остаться со мной, то лишь потому, что он — мой мужчина… мой. Вы боитесь?

Женщина содрогнулась. Поплотнее завернулась в шубу и снова села. Томми вернулась к гранкам. Поздним вечером газета подписывалась в печать, так что дел хватало.

Он пришел чуть позже, хотя ни одна женщина не смогла сказать, сколько времени они просидели в молчании. На лестнице послышались шаги. Женщина поднялась и пошла к двери, поэтому, открыв дверь, первой он увидел ее. Но не подал вида. Вероятно, он готовил себя к этой встрече, понимая, что рано или поздно она состоится. Женщина с улыбкой протянула ему руку.