— Ну как же! — всплёскивает руками Акулина. — Я ей намедни и коржичков чёрненьких напекла (так моя средняя сестра Диана называла уникальное Акулинино блюдо — пресные лепёшки в маковом соусе), и что ж я не цалую её разве? А как же ж? Цалую!

Необъятная её доброта и забота обо мне выливались в то, что она просто безмерно много своего драгоценного времени уделяла именно мне, а в те редкие моменты, когда я провинился и получал наказание, плечи её вздрагивали, но уже не от смеха, и она тихо удалялась к себе молиться…

Vacant — Serenity

Странно, но Акулина отчего-то часто вспоминается мне всякий раз, как я вижу Леру на кухне… Такое же точно беззаботно-беспечное тепло разливается щедрыми струями по всему моему существу, наполняя умиротворением и всплесками волн счастья…

Лера пританцовывает и поёт что-то на испанском, на ней большие наушники, такие она надевает только дома и только наедине с самой собой, потому что стесняется своего тинейджерского вида, не соответствующего, по её мнению, «30-ти летней тётке», как она однажды назвала себя. И тогда я совершенно искренне и нетерпеливо заметил ей:

— Тётка!? Ты фея! Воздушная, нежная, добрая, безмерно мудрая и заботливая моя волшебница, а не тётка! И не важно, сколько тебе лет: 16, 23 или 30, ты всегда будешь такой!

Лера смеётся:

— Ну, в 16, может, я и была феей, но точно не сейчас!

А я сокрушаюсь: «Чуть не выдал себя, блин!».

Да, Лера до сих пор не узнала меня и даже не подозревает, что настоящее наше знакомство случилось не восемь лет назад, а гораздо раньше. Не знаю сам, почему скрываю это: вначале мне хотелось и очень ждалось, чтобы она сама вспомнила меня, а потом уж просто так повелось… А сейчас попробуй только признайся ей, сколько негодования обрушится в мой адрес и обвинений… Нет уж, лучше пусть сама вспомнит!

Моя Лера меломанка, самая настоящая, но при этом совершенно непритязательная в плане технических средств. Без музыки она не может: и слушает, и поёт практически постоянно, а если как следует поднять ей настроение, то может и в танец пуститься, неожиданно, совершенно непредсказуемо и потрясающе талантливо раскрепощаясь, ведь Валерия в танце — это нечто! Она может быть воздушной, как балерина, вызывающе быстрой и ритмичной в современном танце или же умопомрачительно сексуальной, настолько, что мужской голод скручивает мои мышцы, с каждым её движением затмевает разум, мастерски точит потребность в её теле, делая настолько острой, что выстоять нет ну просто никаких сил, и я обычно ломаюсь… Робко подгребаю прямо посреди вечеринки, и наплевать на гостей и их количество, заглядываю ей в глаза, она улыбается, видя в них мою отчаянную жажду, упиваясь тем, что мне совсем уже невмоготу, соглашается и дарит свою близость в нашей спальне, гостевой комнате друзей и даже в ванной, если со свободными комнатами напряг, ну или в ближайшем к месту моего надлома отеле… Такие явления у нас часты, а потому остаются неизменным предметом всеобщего стёба: друзья издеваются, высмеивая мою одержимость этой женщиной, не понимая сами, что это такое, и я, честно говоря, не знаю, завидовать им или гордиться, что такое счастье — так любить, как я люблю, даётся далеко не всем…

Дарить моей Лерочке подарки — это то ещё удовольствие! А её меломанские наклонности дают мне самое широкое поле для манёвров. Эти наушники, что на ней сейчас, выбирал я, причём собственноручно, и мне не жаль потраченного времени, потому что тот неописуемо эмоциональный восторг, который испытала моя жена, надев их и услышав впервые в своей жизни по-настоящему качественные звуки, стоит любых трат времени и усилий…

Не так давно я искал и нашёл в Ванкувере магазин супер профессиональной стерео-аппаратуры для самых настоящих меломанов, тихо порадовался, что могу всё это позволить себе, ведь будь я обычным архитектором в не слишком щедрой конторе, радовать жену такими подарками вряд ли бы смог. У меня сейчас другая проблема — ограниченное количество поводов дарения, ведь кроме музыки мои руки зудят от желания нацепить на неё очередное изысканное украшение, коих у меня в сейфе скопилось на пять лет праздников вперёд, и я замучился придумывать поводы для подарков… А всё оттого, что те бурляще-кипящие эмоции, что живут во мне, да те самые, что я так старательно зажимал, давил и прятал в течение пяти долгих лет, теперь рвутся наружу, требуя выхода. Поцелуев, объятий, сумасшедшего секса (да-да, именно секса, потому что то, что я иногда вытворяю, назвать занятиями кремовой любовью просто язык не поворачивается) мне не хватает, чтобы выразить свою бесконечную потребность в жене, а выражать нужно, иначе меня попросту разорвёт, и поэтому я отрываюсь в европейских ювелирных магазинах, выбирая самое элегантное, самое красивое и часто самое дорогое… Моя Лера иногда понятия не имеет, что надевает… Что носит на себе такой же дом, как тот в котором мы живём, например. Она не знает стоимости подарков, но, тем не менее, журит меня за неразумные траты, умоляя вкладывать больше денег в образование детей, но чаще всего просит меньше работать и больше бывать дома, больше отдыхать…

Но это мало возможно, потому что в этот период жизни работа — моя вторая одержимость после Валерии, и лишь спустя многие годы я познаю истины, которые подвигнут меня жертвовать миллионами ради часов рядом с той, которая и есть единственный и настоящий смысл моей жизни — моей любимой женщиной, моей женой, моей Валерией.

Ни один человек за всю историю моей жизни не радовался так искренне, неподдельно и даже по-детски подаркам, как Лера. Из этого наблюдения я сделал вывод, что мою любимую супругу не баловала ни жизнь, ни люди… кем бы они ни были. В тот момент, когда мы только начали жить вместе, из украшений (самой первой и традиционной женской слабости, между прочим!), у неё были только мои подарки из нашего общего прошлого… Не выбросила, хранила долгие годы, как память обо мне, и лишь теперь осмелилась надевать…

Polly — Gem Club

Печальна наша история, печальны её последствия, печальны лишения и поруганные чувства… Нас обоих! Теперь только я начинаю это понимать, собирая по крупицам, как мозаику, свою Валерию, узнавая её больше, глубже, раскрывая спрятанное ранее, заглядывая в не столь потаённое и скрытое, сколько попросту невидимое мною раньше по причине лишь поверхностного знакомства или же собственной слепоты и нежелания понимать причины…

Чем больше совместных дней я проживаю рядом с моей Валерией, тем больше понимаю, насколько же на самом деле потрясающий алмаз я всё-таки умудрился заполучить в личное пользование! Её бывший муж Артём понятия не имел, каким сокровищем владел, и кого так глупо и бестолково мне отдал! Нет, не в тот день, когда я, наступив на горло собственной чести и затолкав в чулан совесть, явился вырвать из его неуклюжих и бездарных рук мою драгоценность! Это случилось намного раньше, в те солнечные летние дни, где я стал тем, кто догадался подарить ей всего лишь мужскую ласку… Всего лишь ласку! Ведь ему ничего не стоило быть заботливым и нежным мужем, попросту стремиться защищать свою женщину от проблем и невзгод, спрятать за собой от всего плохого, быть мужчиной в полном понимании этого слова. Делай он этот традиционный и совершенно естественный набор мужских телодвижений, у меня, как изощрён бы я ни был в своём мастерстве соблазнения, насколько смазливой ни была бы моя физиономия, какие бы обещания я не давал, у меня не было бы ни одного, ни малейшего, ни единого шанса! Чтобы быть убеждённым в этом, нужно хоть немного знать мою Леру…