Филин с издевкой усмехнулся.

— Это вы сами должны догадаться.

— И ты скажешь нам правду?! — уточнила Вика, от негодования переходя на «ты». Она была уверена, что недружелюбная птица надует их.

— Да.

— Поклянись, — потребовал Максим.

— Клянусь всеми деревьями Абсолюта, что отвечу на любой вопрос, если вы выполните мое условие! — торжественно произнес Филин.

— Обманет, — обреченно шепнула Вика приятелю, — К гадалке не ходи.

— Но попробовать-то стоит, — возразил Максим, впрочем, без всякого энтузиазма. Он понимал, что Вика права. Тем не менее он поставил рюкзак на траву и развязал шнурок.

— Имейте в виду, — с издевкой заметил Филин, — Мне не нужны лицензии на плоды кен-тай и прочая ерунда. Я могу достать все, что захочу, даже с другого конца Абсолюта, потому что я — экстрен. Наверное, один из последних. Экстрены, как известно, могут телепортировать все что им нужно, с любого расстояния, — филин посмотрел поверх его головы куда-то вдаль, и вдруг прямо перед ним в воздухе материализовалась фарфоровая тарелка, полная фруктов. Несколько секунд она повисела в воздухе, а затем, медленно кружась, опустилась на землю.

— Вы не могли этого знать, — сахарным голосом проговорил филин, — Но я в этом не виноват.

— Экстрен, надо же! — пробормотала Вика, — Я так и знала, что здесь какой-то подвох.

— Погоди-ка! — Максим встал и откинул со лба волосы, — Он сказал, что в Абсолюте может достать все, что угодно. Понимаешь, в Абсолюте? — и, не дожидаясь, пока Вика сообразит, что к чему, он вытащил из кармана монетку и протянул ее филину. — Держи. То, что ты не смог бы достать никогда. Эта вещь из другого мира. Из нашего мира. Мы не виноваты, что ты не мог этого знать.

Филин пристрастно осмотрел монетку, но придраться было не к чему. Он аккуратно зажал в клюве блестящий металлический кругляшок и скрылся в ветвях.

— Ладно, — неохотно пробурчал он, вернувшись, — Я отвечу на один вопрос. Но только на один.

— Ты знаешь дорогу? — не подумав, выпалил Максим.

— Нет! — завопила Вика, схватившись за голову, — Стойте! Это еще не вопрос!

— Разумеется, знаю, — ответил Филин голосом финансового аналитика с тридцатилетним опытом, у которого спросили, знает ли он, сколько будет пятью пять.

— И как же нам выйти на нее? — продолжал Максим, еще не осознав, что совершил ужаснейшую ошибку.

Филин не ответил, лишь злорадно расхохотался. Его голос был скрипучим, как проржавевший насквозь мотор, который не смазывали, как минимум, лет сто.

— Э, нет. Это второй вопрос. Вы уже истратили свой. Я ответил, причем ответил правдиво. Я действительно знаю дорогу. Пусть это послужит вам уроком. В следующий раз вы будете думать, прежде чем говорить.

И, не прощаясь, экстрен скрылся в дупле, из которого вскоре донесся его раскатистый храп.

— Что ты наделал!.. — удрученно прошептала Вика.

Максим стал пунцовым от стыда. Острое чувство вины терзало его душу, как стая разъяренных грифонов.

— Прости. Я не подумал, — пробормотал он.

— Эх, ты! Тебе надо было спросить, по какой дороге надо идти, чтобы выйти из Леса! Филин, конечно, бюрократ и ханжа, но надо отдать ему должное — он честно ответил на поставленный вопрос! — Вика беспомощно покачала головой, но, вспомнив недавнюю трагическую кончину Хрустального Лотоса, виновницей которой была она сама, прикусила язычок, прекратив бессмысленную нотацию.

— Ладно, чего уж теперь… Придется нам выбираться отсюда самим. Как ты на это смотришь?

Ничего не ответив, Максим достал компас, и покрутив его, встал так, что единственная стрелка совпала с буквой «С», помеченной крупной фосфорной точкой и означавшей север.

— И что нам это даст? — с иронией спросила Вика, скептично глядя на слегка подрагивающую стрелку, — Карты-то у нас все равно нет.

— Карты нет, согласен, — откликнулся Максим, — Но с компасом мы по крайней мере не будем плутать. А если идти в каком-то одном направлении, рано или поздно Лес закончится.

Вика сочла эти аргументы достаточно вескими.

— И не поспоришь ведь… Идем, — сказала она.

Ребята обогнули непроходимые заросли малинника и вскоре вышли на тропу. Та некоторое время вилась вдоль оврага, но вскоре круто свернула на восток. Намагниченная стрелка исправно указывала направление, и путешественники немного успокоились.

Паутина

Ельник, по которому они шли, становился все гуще. Темно-зеленые разлапистые ветви смыкались над головами ребят, те же, которые росли пониже, цепляли их за волосы и одежду, словно пытаясь задержать, остановить, заставить повернуть назад. Лес упрямо не желал пускать чужих в свое лоно, всеми силами стараясь сохранить свои тайны.

Максим тревожно огляделся по сторонам. Здесь, в ельнике царил таинственный полумрак, полный шорохов и шумов — было около полудня, но густые еловые лапы почти не пропускали свет. Стрелка компаса, смазанная флуоресцентной краской, неярко светилась в темноте, прыгая между четырьмя точками.

От ельника была только одна польза: подлесок исчез, почти полностью исчезла и трава — ничто живое не могло расти в такой темноте. Земля была покрыта толстым, как слоеный пирог, ковром из опавших иголок. Кое-что, однако, здесь росло: грибы. Тут и там, пользуясь отсутствием конкуренции, из-под пожелтевшей хвои выглядывали их круглые темно-коричневые шляпки, обрамленные нежной бахромой. Гладкие, блестящие, словно смазанные прозрачным гелем, грибы отдаленно напоминали маслята, если бы не характерное кольцо на тонкой ножке, делавшее их подозрительно похожими на поганки.

Чем больше они углублялись в чащу, тем больше становилось грибов: теперь они попадались почти на каждом шагу, зачастую целыми семействами, образуя разнообразной формы линии, петли, кольца и другие фигуры, такие замысловатые, что подчас им трудно было придумать подходящее название.

Вика наклонилась и, выдернув один гриб, поднесла его к глазам, чтобы хорошенько рассмотреть.

— Не трогай! Они наверняка ядовитые! — предостерегающе крикнул Максим.

— Сама знаю! Я же не собираюсь его есть. Я просто… — на ее лице вдруг появилось странное выражение. Вика убрала волосы за уши и осторожно понюхала гриб. Сомнений быть не могло — этот запах она бы узнала из тысячи. Запах, знакомый и любимый с детства… — Они… шоколадные, — пробормотала Вика, не веря своим глазам.

— Что?!

— Пахнет шоколадом! Не веришь?

— Дай-ка сюда! — Максим решительно выхватил гриб и придирчиво осмотрел его. — Поганка! — категорично заявил он, но, принюхавшись, вынужден был признать, что Вика права. — М-да. Запах шоколада, — неохотно согласился он. — Но все равно их нельзя есть! Сама понимаешь, почему. В этом мире даже самые обыкновенные вещи ведут себя непредсказуемо.

Он кинул гриб в траву, и тот, просвистев в воздухе, приземлился с жалобным всхлипом. Тут Максим заметил, что его пальцы перепачканы чем-то липким. Этой рукой он держал гриб.