— Вы сами видели, как пал почтенный командир?

— Двое убийц! — изображая панику, залепетал Френтис. — Они убили куритаев, будто детей!

— Спокойно! — рявкнул сержант.

Он посмотрел на расписанные панцири, нахмурился и спросил:

— Имена и звания! Из какой вы роты?

Френтис оглянулся — никого в пределах слышимости, — перестал изображать растерянного и подавленного, выпрямился и представился:

— Брат Френтис из Шестого ордена. Здесь я по приказу моей королевы.

Кулак Френтиса врезался сержанту в челюсть.

Сержанта избили до потери возможности двигаться, но убивать не стали. Похоже, он был давним спутником и подчиненным погибшего командира, преданным ему всей душой. Его советы, рожденные злобой, верностью и жаждой мести, несомненно, помогут сыну окончательно потерять голову.

Даллин ждал, где условлено: на восточном краю скального пояса. Он с трудом удерживал лошадей, взбудораженных доносящимся из лагеря шумом.

— Гоним во весь опор, без отдыха, до рассвета, — забираясь в седло, сказал Френтис.

Воларская погоня оказалась ленивей, чем предполагали. Столбы пыли от передовых всадников появились только поздним утром следующего дня.

— Тогда, в Урлише, они бы уже кусали нам пятки, — заметил Даллин.

Френтис посмотрел в подзорную трубу на преследователей. Три десятка всадников сбились в плотную кучу.

— Подозреваю, их лучшие солдаты остались гнить в Королевстве, — заметил он.

Он послал Даллина вперед с инструкциями для Ивельды и Лекрана, а сам немного задержался. Они с Ренсиалем оставляли следы для воларцев: перевернутый камень, клочок ткани на колючем кусте. Френтис выждал, пока всадники окажутся в миле, а за ними на горизонте появится столб пыли от пехоты. Френтис с Ренсиалем заехали на вершину холма и остановились там, ясно видимые на фоне неба. Сверху открывался хороший обзор на колонну варитаев. Те бежали, но умудрялись при этом сохранять строй. Всадники ускорились. В подзорную трубу Френтис различил скачущую впереди пару: высокого юношу и коренастого сержанта с распухшей верхней губой.

— Горе и злоба — плохие советчики, — с удовлетворением отметил Красный брат, и они с Ренсиалем поехали на восток.

Спустя два часа они увидели Лекрана. Он помахал топором с вершины монолитной мощной скалы. По сторонам долины показались гарисаи.

Френтис спешился, вскарабкался на скалу.

— Все готово?

— Эта сука рохта держит южный фланг с половиной гарисаев, — ответил Лекран и указал вниз, на узкую канаву с крутыми склонами, две сотни шагов длиной и полсотни шириной. Каньон с другого края упирался в наспех сооруженный лагерь: убогие хижины между скалами, дымки от костров. — И наживка готова.

Френтис посчитал игру рискованной. Воларцы могли и не заглотить крючок. Слишком уж все топорно сработано, и лагерь в не очень подходящем месте. Но Лекран был уверен, что враг обязательно клюнет.

— Воларцы считают рабов недочеловеками, не способными последовательно мыслить, — пояснил бывший куритай. — Красный брат, поверь: они обязательно проглотят и подавятся.

— Утесник?

Лекран кивнул в сторону северного края ущелья, где среди камней стояли лучники Винтена и лежали туго связанные охапки веток утесника.

— Не забудь оставить в живых несколько вольных мечников, — напомнил Френтис и полез вниз, занимать свое место.

Он прошел к дальнему краю каньона и обнаружил там Иллиан, надзирающую за приготовлениями.

— Сестра, я приказал вам подготовить главный лагерь, — раздраженно напомнил Френтис.

— Дергач справится там, — дерзко глядя ему в глаза, сказала Иллиан. — Я тренировала этих людей. Я не хочу, чтобы они вступили в битву без меня.

Френтис едва не приказал ей убираться, но подавил злость. Иллиан с каждым днем делалась все смелей, дерзила, истолковывала приказы по своему разумению и спорила. Само по себе это не так уж плохо. В ордене новичок всегда в какой-то момент решал выйти из учительской тени. Но Иллиан могла бы и повременить. Ей еще многому нужно научиться, а последствия невежества могут быть крайне тяжелыми.

— Тогда — оставаться рядом со мной! Не дальше, чем на вытянутую руку. Понятно?

Она улыбнулась и кивнула, затем зажала в зубах стрелу, а другую уложила в арбалет — жест, уже ставший традицией, ритуалом перед боем.

— Брат! — крикнул Даллин.

Он стоял на скале и указывал на западный край каньона, где появилась воларская кавалерия.

— Выполнять план! — скомандовал Френтис.

Бойцы взялись за разномастное оружие и заняли свои места, рассыпались в линию. Конницу готовились встречать ветераны Урлиша и самые способные из новобранцев, в том числе бывшие варитаи Плетельщика. Те ждали с веревками и дубинками. Все привязали ко ртам мокрые тряпки. Френтис надеялся, что воларцы примут это за попытку остаться неузнанными.

— Нужно выдержать первый натиск, — продолжил Френтис. — Когда их строй нарушится, парами пробивайтесь к центру каньона.

Воларцы остановились в сотне шагов и построились. Посреди их шеренги разгорелся жаркий спор. Высокий парень, командирский сын, взялся пререкаться с коренастым сержантом и нетерпеливо указывал на нестройную линию бывших рабов. Наверное, юнец убеждал сержанта растоптать взбунтовавшееся отребье, пусть и придется идти вверх по неровному склону, усеянному камнями. Юнец накричал на сержанта, выхватил меч и протянул в сторону старого вояки. Должно быть, угрожал.

«Почтенный гражданин, вашему отцу было бы стыдно за вас», — подумал Френтис.

Воларцы поскакали вверх, из-под копыт летели камни.

— Сестра, если можно, вон того здоровяка рядом с высоким, — попросил Френтис.

Иллиан приставила арбалет к плечу, стрела описала идеальную дугу и врезалась в нагрудник сержанта. Воларцы не одолели и полпути, а первая жертва уже свалилась под ноги коням и осталась неподвижно лежать на склоне. Иллиан заученным движением взвела арбалет, уперла его себе в живот, охнула от натуги, сунула болт в желоб, взяла в зубы еще один — и все это меньше чем за три секунды. Френтис никогда не видел такой скорости обращения с арбалетом. Когда всадники подъехали на двадцать шагов, тетива зазвенела снова, и наемник со стрелой в шлеме выпал из седла.

Френтис невольно восхитился упорством и отчаянной храбростью командирского сына. С перекошенным от ненависти и ярости лицом, не обращая внимания на рассыпавшийся, сломавшийся строй, опередив своих, сын гнал коня вверх, чтобы сцепиться с убийцей отца, смыть позор отвагой. Френтис побежал к ближайшему большому камню, воларец повернулся, чтобы перехватить его. Френтис залез на камень, оказался на одном уровне со всадником и ударил с разворота. Орденский клинок врезался в длинный кавалерийский меч и разрубил его над рукоятью. Воларец остановил коня, попытался развернуться, протянул руку к запасному короткому мечу, притороченному к седлу, — и получил болт в спину. Воларец выгнулся и упал. Подбежала Иллиан, придавила ему шею сапогом, занесла кинжал.