Благодаря реакции Харламову удалось избежать лобового столкновения с такси. Но удар пришелся в столб, который, как говорят автомобилисты, «машина обняла». Если бы Валерий не наехал на этот столб, то он сбил бы людей, находившихся на тротуаре. Там в тот момент было не менее пяти человек.

«В этой ситуации меня больше всего поразило то, что таксист, который шел с такой скоростью прямо на нас, не только сумел избежать аварии, но стремительно скрылся с места. К “Волге” тут же подбежали люди, много людей. Стали оказывать нам всю необходимую помощь. Минут через десять подъехала “скорая”, а затем машина ГАИ», — вспоминал Владимир Путятов. Сам он, несмотря на то, что вылетел из машины, не получил ни царапины, отделавшись ушибом, в отличие от супругов Харламовых, сидевших спереди.

Всё произошло настолько стремительно, что уже ближе к восьми часам Туманов, который только-только вошел в свою квартиру, знал о случившемся. Ему позвонил Геннадий Цыганков, до которого, в свою очередь, дозвонился начальник Тушинского ГАИ, сказавший, что только что «разбился Харламов». Уже потом выяснилось, что машина хоккеиста угодила в аварию примерно в 19.35. На место происшествия вслед за «скорой», буквально через несколько минут, прибыли работники ГАИ, которые и сообщили об этом своему шефу. В считанные минуты об аварии знали все близкие Валерия Харламова.

Харламов лежал на асфальте и гнал от себя леденящую сознание мысль о ноге, которой не мог пошевельнуть. Эта острая нестерпимая боль, идущая от голеностопов, пронзала все его тело. От этой боли он даже не мог пошевелить губами и спросить, как чувствует себя его молодая жена.

«Авария произошла в начале улицы Свободы. Харламов ехал от современной МКАД, которая тогда была обычным шоссе. Справа была заправка, столб долго там стоял еще, который он левой стороной своей “обнял”. У него же машина согнулась вся; у меня где-то были снимки, когда столб, в который он врезался, Валеркина машина “обняла”. Их там всех выбросило из машины, как цемент с мастерка. Больше всего у Валеры пострадали голеностопы, которые попали в проем между жесткими и большими педалями “Волги”», — объяснял Михаил Туманов.

По словам Туманова, у «Волги» в тот день было спущено правое колесо. Это Харламов не успел заметить, садясь за руль. «Из-за того, что было спущено правое заднее колесо, машину начало разворачивать. Вдобавок при увеличении скорости Валера сделал маневр. Он принял весь удар на себя, вывернул руль и врезался в столб».

А вот как вспоминал этот эпизод в своей книге «Хоккей — моя стихия» сам Валерий Харламов. Книга в литературной записи Олега Спасского появилась на прилавках книжных магазинов спустя год после аварии. «Я никуда не спешил. Но грузовик, едущий впереди, катился вызывающе медленно. Он мне даже успел надоесть, этот грузовик. И я решил обойти его. Включил мигалку поворота и взял чуть левее, увидел идущую навстречу грузовую машину, подумал, что легко проскочу между двумя грузовиками, только добавлю скорость. И в ту секунду, когда я нажал педаль газа, из-за мчавшейся навстречу машины показалось такси. Видимо, мы в одно мгновение ударили по тормозам. Резина на задних колесах моей “Волги” была уже почти “лысой”. Машину повело резко влево и швырнуло на столб», — признавался Валерий Харламов.

Это сейчас введены штрафы за непристегнутые ремни безопасности, а тогда, в 1970-е годы, мало кто из водителей использовал их. В СССР водителей и пассажиров легковых автомобилей обязали использовать ремни безопасности с 1 апреля 1975 года, за год до первой аварии Харламова. Кстати, через год после принятия закона выяснилось, что количество смертельных случаев и травм водителей и пассажиров уменьшилось в два раза.

«После первой большой аварии я занимался восстановлением Валериной “Волги”, — рассказывал Михаил Туманов автору этих строк. — На нее было больно смотреть. Я поехал к Коноваленко (бывшему вратарю сборной СССР) в Горький, где машина сходила с конвейера. В Москве с запчастями было плохо». Несмотря на жуткие повреждения, машину удалось восстановить, заменив кузов. Старый выбросили, так как он совершенно не подлежал ремонту. Детали двигателя, сильно пострадавшего при аварии, заменили на новые. Помогли и в Клину: железом и запчастями. «Там в исполкоме по хозяйственной части работал Вячеслав Иванович Белов, труженик, поклонник Валеры. Именно он станет инициатором установления знаменитой шайбы — народного памятника на месте гибели Валерия Харламова, а в 2008 году станет директором Дворца спорта в Клину, который будет носить имя Харламова», — признавался Михаил Александрович, скромно умалчивая о том, что он также причастен к установлению знаменитой «Шайбы Харламова» на месте его гибели.

Валерий Харламов некоторое время еще поездил на восстановленной «Волге», а на следующий год приобрел новую модель Горьковского автозавода. Ту самую, на которой разобьется через несколько лет, уже насмерть. Эту «Волгу» Харламов получит в Военторге на Ярославском шоссе, принадлежавшем Министерству обороны.

А в тот роковой день в больницу № 67, находившуюся на Хорошевском шоссе, куда на машине «скорой» отправили Валерия Харламова с женой, также получившей травмы в аварии, вскоре приехало много близких ему людей: Кулагин, Локтев, Михайлов, Петров, Туманов, бессменный врач ЦСКА Олег Белаковский. Чуть позже подъехал Борис Сергеевич Харламов. В больницу примчался и Валерий Васильев. Пришел, тут же направился к врачам и, поговорив с ними, умудрился раздобыть рентгеновский снимок сломанной лодыжки Харламова. Прошел к нему в палату, утешал: «Терпи, Валерка, терпи! Всё будет хорошо».

Белаковский тем временем принялся дозваниваться до руководства военного клинического госпиталя имени Бурденко, чтобы хоккеиста перевели туда. Пока Валерию Харламову клали гипс на сломанные голеностопы, договорились о переводе в «Бурденко» на следующий день. Утром, в 10 часов, на карете «скорой помощи» армейского клуба супругов Харламовых привезли в военный госпиталь. Диагноз хоккеисту был поставлен неутешительный: двухлодыжечный оскольчатый перелом правой голени, перелом двух ребер, сотрясение мозга, не говоря уже о множестве ушибов, ран и ссадин.

«В этой аварии ему буквально лодыжки срубило», — признавался Михаил Туманов. «Скажу честно, когда я увидел, во что превратилась его машина, мне стало дурно от мысли о том, что же стало с самим Харламовым, — вспоминал Белаковский. — Я доложил в Главное военно-медицинское управление о состоянии Валеры, добавив, что, по моему мнению, на восстановление старшего лейтенанта Харламова как хоккеиста потребуется месяца четыре. Нашлись “авторитетные” специалисты, считавшие, что Харламов в лучшем случае будет ходить». Когда Белаковский сказал о четырех месяцах, необходимых на восстановление Харламова, медицинские начальники упрекнули его в непрофессионализме. Но в итоге он оказался прав.

В палату к знаменитому пациенту пришел замечательный хирург, ас своего дела Андрей Петрович Сельцовский. Сняв гипс и осмотрев голеностопы пациента, он тяжело вздохнул. Уже выйдя в коридор, так, чтобы не слышал Харламов, сказал: «Операцию сразу надо было делать. Под гипсом пошла опухоль. Надо было сдвигать кости».

Вскоре Сельцовский приступил к операции под микроскопом. Валерию Борисовичу повезло во многом. Оперировали и реабилитировали его прекрасные врачи. Правда, сказали, что он еще долго будет лежать в больнице. Прогнозы врачей госпиталя были самыми мрачными. Военные медики считали, что он не восстановится как спортсмен и в хоккей играть больше не сможет. Речь даже шла о том, будет ли он вообще полноценно ходить. Или придется пользоваться инвалидной палочкой.