– Бес и Баст, – позвал я. – Сможете вы вдвоем удержать Апопа на расстоянии?

Баст с ухмылкой выхватила ножи.

– Всегда готова защищать моих котяток, – мурлыкнула она. – Можно было и не просить. – Она искоса взглянула на Беса. – На случай, если он меня все-таки достанет… прости, что я иногда играла твоими чувствами. Ты заслуживаешь лучшего.

– Да все в порядке, – фыркнул Бес. – Я тоже, знаешь, поумнел немножко. Теперь я точно знаю, какая подруга мне нужна. А что касается тебя… ты же кошка. Для тебя естественно считать себя центром мироздания.

Баст непонимающе уставилась на него.

– Но ведь я и есть центр мироздания.

Бес расхохотался.

– Удачи вам, ребятишки. Пора устроить настоящее безобразие.

– СМЕРТЬ! – взревел Апоп, возникая из облака пламени и с горящими глазами кидаясь на нас.

Баст и Бес – наши лучшие в мире друзья и защитники – ринулись ему навстречу.

А мы с Сейди начали читать заклинание.

Как я уже говорил, я не слишком силен в заклинаниях.

Их исполнение требует полной сосредоточенности, безупречного произношения и хорошего чувства времени. В противном случае вы рискуете уничтожить все вокруг в радиусе десяти футов, включая самого себя, или превратиться в какое-нибудь сумчатое или невесть что еще.

Исполнение магического обряда совместно с другим магом – вдвойне трудная задача.

Конечно, слова мы с Сейди знали хорошо, но ведь обряд экзекрации никак нельзя отрепетировать. С такого рода заклинаниями у мага всегда есть всего одна попытка.

Когда мы начали, я видел, как Баст и Бес бьются со Змеем, как остальные наши союзники продолжают сражаться с ним на разных уровнях Дуата. Воздух становился все холоднее, трещины в земле расползались все шире. Красные молнии рассекали черный небосвод, как будто он тоже готовился вот-вот рухнуть.

Я еле сдерживался, чтобы не стучать зубами, и изо всех сил старался сосредоточиться на черной фигурке Апопа у нас в руках. По мере чтения заклинания она начинала потихоньку дымиться.

Я старательно гнал мысли о том, как я стал свидетелем этого обряда в последний раз. После его проведения Мишель Дежарден умер, а ведь ему тогда пришлось иметь дело только с частичным воплощением Змея, а не с Апопом в полной его силе, только что проглотившим Ра.

– Сосредоточься, – велел мне Гор.

Легко ему говорить. Попробовал бы он сам сосредоточиться при таком шуме и холоде, да еще когда вокруг все время что-то взрывается и бьют молнии. Все равно что пытаться вести обратный отсчет от ста до единицы, когда кто-то постоянно выкрикивает тебе в уши случайные числа.

Баст пролетела над нашими головами и врезалась в каменный блок. Бес издал грозный вопль и хватил Змея своей дубинкой с такой силой, что у того глаза разъехались в стороны.

Апоп метнулся на Беса с раскрытой пастью, но карлик умудрился ухватиться за один из клыков и повиснуть на нем. Змей яростно затряс головой, пытаясь стряхнуть помеху.

Мы с Сейди продолжали нараспев читать слова заклинания. Статуэтка у нас в руках разогрелась, испуская черный дымок. Вокруг нас закружился вихрь голубого и золотого света: это Гор и Исида старались защитить нас. Пот заливал мне глаза. Несмотря на мороз, меня охватил сильный жар, как при лихорадке.

Когда мы дошли до самой важной части заклинания, той самой, где надо было произнести имя недруга, на меня снизошло подлинное понимание того, что собой представляет тень. Занятно получается: иногда полный смысл чего-то постигаешь только тогда, когда пытаешься это что-то уничтожить. Шеут, понял я, это не просто двойник или отражение, или даже «резервная копия» души.

Для любого существа тень – это его наследие, его способность влиять на мир. Некоторые люди, можно считать, вообще не отбрасывают тени. А у некоторых тень такая длинная, что ее хватает на многие века. Я подумал о тех словах, которые сказал мне Сатни, – насчет того, что нам обоим пришлось расти в тени наших знаменитых отцов. И сейчас до меня дошло, что это была не просто фигура речи. Мой папа отбрасывал такую могущественную тень, что она все еще продолжала влиять на меня, да и на весь мир.

Тот, кто не отбрасывает тени, не может считаться по-настоящему живым, потому что его существование не имеет никакого смысла. Экзекрация Апопа путем уничтожения его тени полностью разорвет его связь с миром смертных, и он уже никогда не сможет восстать снова. Теперь мне стало ясно, почему он так спешил сжечь все свитки Сатни и почему он так боялся этого заклинания.

Мы уже дошли до последних строк. Апоп сумел наконец стряхнуть Беса со своего клыка, и бедный карлик впечатался в стену Великой пирамиды.

Змей повернулся к нам в тот самый миг, когда мы хором произнесли последние слова:

– Мы изгоняем тебя за пределы мироздания. Тебя больше нет.

– НЕТ! – взвыл Апоп.

Статуэтка ярко засветилась и рассыпалась у нас в руках. Тень испарилась облачком пара, и тут взрывная волна тьмы сбила нас с ног.

Наследие Змея на земле зашаталось и исчезло. Войны, убийства, мятежи и анархия, которые Апоп насаждал на земле с глубокой древности, лишились силы, не отбрасывая больше тени в будущее. Души умерших вырвались из заточения – тысячи и тысячи призраков, которых поглотила тень Хаоса. «Картер», – шепнул в моем сознании родной голос, и я чуть не заплакал от облегчения. Видеть маму я не мог, но знал, что она теперь на свободе, и ее дух может вернуться обратно в Дуат.

– Близорукие глупцы! – Апоп бешено извивался, распадаясь на части. – Вы не только меня убили. Вы обрекли на изгнание всех богов!

Дуат под нами сжимался и схлопывался – слой за слоем, пока равнины Гизы снова не стали единой и неделимой реальностью. Наши друзья-маги стояли вокруг нас, ошеломленно оглядываясь по сторонам. Но богов и впрямь нигде не было видно.

Змей шипел и бесновался, чешуя осыпалась с него, обращаясь в дым.

– Безумцы! Маат и Хаос неразделимы. Нельзя изгнать из мира меня, не изгоняя богов. А Ра умрет вместе со мной. Я медленно переварю его…

Тут он был вынужден прерваться, потому что его голова взорвалась. Да уж, зрелище не из приятных: разбросанные повсюду горящие куски змеятины, ошметки шкуры… Из шеи Змея выкатился огненный шар, после чего тело Апопа превратилось в мешанину из песка и какой-то дымящейся дряни, а из-под всей этой пакости выбралась Зия Рашид.

Ее платье превратилось в лохмотья, золоченый посох сломался, но она была жива.

Я бросился к ней. Она пошатнулась, почти не держась на ногах, так что я едва успел подхватить ее.

А потом из-под дымящихся останков Апопа появился еще кое-кто.

Силуэт Ра мерцал, как мираж, но в нем вполне можно было разглядеть высокого мускулистого старика с золотой кожей, в царственном наряде и короне фараона. Он шагнул вперед, и небо снова озарилось светом дня. Воздух потеплел, трещины в земле сами собой затянулись.